СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— Я и сам видел. Мы таки падали круто, слово в стену воткнулись. Но это странно, разве нет?

Игорь задумался, сел на пол возле командира. Потянул вниз молнию комбинезона – в кабине царила жаркая духота.

— Возможно, метеор искривил нашу траекторию? Ударил так, что нос опустился.

— Метеор… Этот метеор, Игорек, вообще удивительный товарищ. Он, можно сказать, ас Покрышкин среди метеоров… Помоги мне сесть, а.

Черников осторожно потянул командира за плечи, помог сесть и придвинуться к стене, сунул под спину оторванный подголовник с кресла. Мимоходом тронул щеку Лужнина – тот был болезненно горячим, дрожал от озноба.

— Может, все-таки?.. — Игорь кивнул в сторону аптечки.

— Забудь! — гаркнул командир. — Впрочем, если там есть спирт – дай глоток. Черников нашел и дал. Валерий Николаевич глотнул, охнул, глотнул еще.

— Чистый яд… Хорррошо!.. Так вот, значит, метеор. Ты слышал удар?

— Удар метеора? Нет.

— И я нет. Из этого следует что?

— Он был быстрым и крохотным, пробил нас насквозь.

— Точно. Вопрос второй: а вой ты слышал?

— Какой вой?.. — не понял Игорь. Командир указал на красные огни в дверях.

— Произошла разгерметизация. Мы теряли воздух. Должна была выть сирена.

— Не выла…

— Не выла. Стало быть, вскрыло нас не метеором, а уже ударом о грунт. А значит, Игорек, наш героический метеор должен был: а – пробить оба движка, бэ – изменить траекторию челнока так, чтобы мы начали падать, вэ – исхитриться не задеть при этом герметичные отсеки! Ты себе представляешь такое?

Честно сказать, Игорь представлял. Импульсные движки находятся в корме, герметичные отсеки – в носу. Корма должна была подняться, нос – опуститься. Выходило, метеор должен был ударить их в корму снизу вверх. Выходило, он летел не из космоса, а снизу, с Марса. Полный бред. Черников оставил идею при себе, сказал только:

— Еще и побил все четыре приемника… Наверное, метеоров было несколько.

— Ага. Одновременно, в четко заданные точки корпуса… Преступный сговор, не иначе. — Лужнин невесело хохотнул, и тут же скривился от боли. — Но скажи мне, почему ты решил, что приемники неисправны? Один вон светится – я отсюда вижу.

— Индикатор-то горит, но на всех частотах белый шум, — пояснил Игорь. — Вероятно, сам приемник цел, но разрушена антенная система.

— Вероятно… — повторил Валерий Николаевич и передернул плечами. О чем-то задумался, закатив глаза. Не к месту сказал: – Ты знаешь, что такое ложная территория?

— Виноват?..

— Ложная территория. Оборонная штуковина – постановщик помех. В пятьдесят втором, на той стороне Луны, индусы применяли такое против наших штурмовиков. Визуального контакта нет – ведь темно, как в могиле. Тепловые сенсоры молчат – поскольку все выморожено. Идешь только на микроволновых радарах. А противник стелет антенную решетку на сотню километров и транслирует тебе картинку – чертовски похожую на отраженный сигнал твоих радаров, только ложную. И она меняется ежеминутно: летишь над Луной, а на экранах – то озеро Байкал, то американский Гранд Каньон, то небоскребы растут. Ни один компьютер, ни один автопилот не распознает, где ложный сигнал, а где – истинный. Ты и сам не распознаешь – если умом пытаться. Это такой естественный отбор для пилотов: выживали только те, кто доверял чутью, интуиции… Валерий Николаевич сделал паузу.

— Спросишь, к чему это я в лирику ударился? К тому, что я тогда выжил. А сейчас есть у меня чувство… Все, что мы видим – это иллюзия. Приборы исправны – и приемники, и мониторы… Просто они показывают то, чего быть не может.

Игорь нервно передернул плечами. Комбинезон был неприятно липким от пота.

— Валерий Николаевич, разрешите снять комбез. Очень уж жарко.

— Жарко? — командир будто не понял. — Тебе жарко?!

— Да, духовка тут…

— Дурак! — рявкнул Лужнин. — Чертов дурак! Какого дьявола ты молчишь, что жарко?! Меня ведь знобит, я не чувствую температуры!

— Ну да, жарко… — растерянно повторил Игорь.

— Ты не видишь, в чем подвох? Дурак вдвойне! Сейчас ночь, и корпус вскрыт. Должно быть холодно, как в погребе! — командир рванулся, попытался встать, со стоном упал. — Включи обзорные экраны!

— Они неисправны…

— Они исправны! Мы тормозили передними соплами, летели сквозь огонь. Автоматика закрыла объективы. Перезапусти обзор!

Игорь бросился к приборам, сделал. И отпрянул, когда мониторы засияли ярким голубым светом. Опровергая показания часов, ночь давно окончилась. Солнце пылало в зените, и оно… оно… Солнце было фиолетовым! Как цветок сирени. Как ограненный аметист.

— Яппонский камикадзе!..

— Куда же мы попали?!

* * *

У входа в командный пост им встретились трое. Два лейтенанта экстренной службы и старший связист вместе вышли из святая святых, и это было неправильно. Все трое, столкнувшись в коридоре с Митей, опустили глаза, и это было неправильно тоже. Коновалов – старший связист – хлопнул Митю по плечу и произнес только: «Митя…» – и это было неправильно до боли в груди.

Из дверей командного поста возник Карен Аганян – начальник экстренной службы, — и Дмитрий бросился к нему.

— Карен Рустамович, что случилось? Почему все?..

— Пора уже разойтись… Всю ночь, понимаешь… Хватит.

— Поиски что, прекращены?.. — Дмитрий не поверил ушам.

— Да нет, поиски только начались. Мы связались с Надиром, они высылают поисковые команды. Прочешут впадину Волкова, найдем, да. Однако что-то не так. Взгляд хмурый, исподлобья, голос хриплый.

— Но вы их так и не увидели, верно? Вся впадина Волкова уже вышла из тени, но вы так и не увидели челнок?

— Найдем, не беспокойся. Куда же он, понимаешь, денется? Найдем твоего брата. Аганян двинулся дальше, но Митя поймал его за руку, задержал.

— Стоп. Карен Рустамович, то есть катера из Надира летят вслепую?.. Это неправильно. Это самое неправильное, что можно сделать! Остановите их! Отзовите! Командир экстренников замер в замешательстве.

— То есть?.. Ты не хочешь найти брата?..

— Больше всего на свете хочу! Но… не так! Это опасно. Мы не знаем, с чем имеем дело!

— С метеором дело, с чем еще? «4 дельта» поймал метеор, и лежит теперь там, во впадине. Поисковики найдут его.

— Но как метеор мог сделать челнок невидимым? Что должно было случиться, чтобы все передатчики отказали разом, даже аварийный маяк? Что должно было случиться, чтобы от челнока не осталось ничего – ни обломков, ни теплового пятна от взрыва?! Это не метеор был, поймите! Это нечто намного серьезнее!

— Виноват, — произнес из дверей командного Людвиг Карлович, — это тебя, Митя, англичанин так надоумил? Ночью, помнится, у тебя подобных мыслей не водилось. Дмитрий покраснел. И что, если англичанин? Ведь верно же сказано. Тут интеллигентный иностранец, тихий доселе, подал голос:

— Прошу прощения, господа, но… это всего лишь один челнок. Всего пара человек на борту, верно? — двое старших офицеров станции уставились на него с удивлением, затем со злостью. Англичанин продолжал: – Да, это ваши друзья, коллеги, вы переживаете за них, я понимаю… Но ведь это только один челнок! Прежде пролетели сотни, а пропал лишь один. Чем он особенный?

— Метеоритный поток… — начал было Аганян, репортер перебил его.

— Метеоритный поток имел значение, да. Из-за него «4 дельта» пошел по другой траектории. Насколько я знаю от уважаемого Дмитрия, этот челнок прошел через пространство между Втулкой и впадиной Волкова – первый из всех. И там он и исчез. А теперь вы планируете послать в это самое пространство другие корабли.

— Извините, мсье… простите, сэр, — холодно процедил командир станции, — вы ведете к тому, что у нас здесь нечто вроде Бермудского треугольника? Дырка в другое измерение, верно я уловил?

— Не я! Ваш же советский, ленинградский ученый, профессор Измайлов писал… Ваша Втулка – первая известная человечеству черная дыра! Мы не можем знать достоверно всех ее свойств! Все, что у нас есть, — это чистые теории и полгода наблюдений.

— Иначе говоря, двести человек живет и работает в сотне метров от Втулки и не замечает никаких аномалий. Однако именно к вашему прилету Втулка устраивает… как это по-вашему… шоу? Вы с радостью издали бы такое у себя в «Таймс» или где, и вы можете издавать что вашей душе угодно… Но будьте добры, не мешайте нам работать.

Репортер открыл было рот, но Митя всунулся между ним и командиром станции:

— Виноват, Людвиг Карлович. Я позабочусь, чтобы он не мешал. Идемте, сэр.

Голос Черникова, очевидно, прозвучал резковато. Командир станции добавил с ноткой снисхождения:

— В твоих словах, Митя, есть доля смысла. Да, это странно, что с орбиты мы не видим челнок никакими приборами, и не слышим его маяков. Тем более, мы должны выслать поисковые команды. Впереди пойдут беспилотные аппараты – на случай всяких… — косой взгляд на репортера, — …аномалий. Это все. Идите.