Северо-Запад - Зэди Смит

наблюдая за его неловкостью, висели его брат и сестренки в маленьких ржавых рамочках в форме сердечек. Девон в возрасте лет шести – на снегу в «Гарви-Хаусе», а близнецы Руби и Тиа, постарше, сидели на разных бетонных ступеньках на лестнице где-то в Колдвелле. С какой бы стороны он ни разрывал, становилось только хуже. Он набрал в грудь побольше воздуха и дунул, чтобы очистить глянцевую черную обложку. Двадцать девять фунтов! За книгу! И когда он получит за нее деньги? Никогда. В твердой обложке, большую, как атлас. ГАРВИ-ХАУС: Фотографический портрет. Феликс наугад открыл страницу, как в русскую рулетку сыграл. Холостой: застенчивая пара, худые новобрачные, вид сельский, с клочковатыми прическами афро и шрамами от угрей, облаченные в чьи-то чужие, великие, не по росту свадебные костюмы. Никаких свадебных гостей. Или никаких гостей на снимке. Они праздновали одни с полупустой бутылкой «Мартини Россо». Он прикусил за губу и чуть подался вперед. Четыре хорошенькие сестренки в косынках замазывают граффити из банки со свежей краской. (Цвет неизвестен. Все черно-белое.) На заднем плане – разбитые стулья и матрас. И парнишка, курящий траву. Феликс услышал верещание унитаза. Ллойд вернулся, пошмыгал носом, подозрительно дерзкий. Достал свежий косяк из глубин пижамного кармана, закурил.

– Ну, давай уже. Посмотрим, что тут у тебя.

Это фотографический отчет удивительного периода в истории Лондона. «Гарви-Хаус», нечто среднее между невысоким домом и общежитием, встретил уязвимую молодежь с окраин.

– Не читай мне всякое говно, которое я уже и без того знаю. Мне не нужны никакие подсказчики, чтобы рассказывали то, что я уже и так знаю. Кто там был – я или он? – Книга снова раскрылась на странице, которую только что просмотрел Феликс. – Я знал всех этих девиц, чувак. Аниту, Присси, это Вики, королева Вики – так мы ее называли. Эту не знаю – роскошные женщины. Тот маленький ублюдок сзади – Дензел Бейкер. Негодяй. Я знал их всех! Что тут написано – у меня очков нет?

Май 1977. Молодые женщины, украшенные и разукрашенные. Иногда парни возвращались домой поздно и разносили дом в пух и прах, может, из скуки или в надежде, что брат Реймонд заплатит им за новый ремонт дома.

– Да, почти что так. Брат Реймонд получал финансирование от Айлингтонского совета, и мы немного похулиганили с ними, это правда. Мальчишки разносили все в пух и прах, а девчонки пытались все починить. Ха! – не могу это отрицать. Кроме твоей матери. Она тоже все разносила. Это была такая тепловая волна. Мы просто сняли нашу дверь с петель. Слишком уж жарко было! Так о чем это я? Наверное, здесь. Вот тебе и Мэрилин! А вот брат Реймонд. Свернул не туда, но вот он.

Феликс присмотрелся. «Гарви-Хаус» высыпал на бетонный задний двор. Детишки босиком, родители сами мало чем отличаются от детей. Афро, хиджабы, ряды косичек, странные жесткие парики, высокий, тощий, просветленного вида раста отдыхает, опершись на большую палку. Он не уверен, есть ли у него воспоминания об этом или эта фотография создает в нем воспоминание. Когда совет переселил Куперов в новый дом, ему было всего восемь.

– Фи, посмотри-ка на нас, модники, а! Посмотри на эту рубашку! Теперь таких не носят. Джинсы висят на твоей дебильной заднице. Мы были модниками! – Феликс не мог не согласиться: выглядели они стильно, хотя без денег, вообще без всяких средств. Нейлоновые шмотки из благотворительного магазина смотрелись красиво. «Кларки» побитые, а выхаживали в них, как в самых-самых итальянских туфлях. На садовой стене буквами в три фута высотой надпись баллончиком ВЛАСТЬ ЧЕРНЫХ[23]. Странно видеть подтвержденное черно-белыми фотографиями то, что он всю свою жизнь считал своекорыстным преувеличением. «Дай-ка я найду тебе какую надо с братом Реймондом. Сколько раз я тебе рассказывал про Реймонда! Он был само благоразумие». Ллойд небрежно листал глянцевый альбом, пропуская десятки страниц. Он предложил Феликсу травки, но Феликс молча отклонил предложение. Девять месяцев, две недели, три дня. – Если бы не брат Реймонд, я бы и по сей день спал на Кингс-Кроссе. Он был хороший человек. Он никогда…

– Постой! – Феликс сунул руку в книгу.

Страница 37. Ллойд растянулся на грязном матрасе и читает «Автобиографию Малькольма Х». Клеши и очочки. Опять без рубашки. Вряд ли совершеннолетний. Непривычные дреды, но ухоженная афро дюйма в четыре.

– Видишь, ты мне никогда не верил: всегда с книгой, я всегда читал. Вот где вы, ребятишки, набираете мозги. Меня звали «Профессор». Все так и звали. Поэтому-то Джеки и начала охоту на меня. Она хотела поселиться здесь. – Ллойд показал пальцем на свой висок и скорчил гримасу, давая понять, что таинства внутри пугали своей интенсивностью даже владельца головы. – Вампирские дела. Она высасывала из меня знания. – Феликс кивнул. Он старался внимательнее вглядываться в фотографию. Спросил имена трех других ребят на снимке – они сидели вокруг карточного стола, курили и играли в «блэк джек». – Двоих посадили за убийство. Вот этого, с маленьким личиком, забыл, как зовут, и этого – Антуан Грин. Тяжелые времена! Вы, молодежь, и не знаете ничего. Люди сегодня… Это идиот Барнс. О чем он говорит? «Борьба!» Это у него квартира с тремя спальнями, да? Года через два будет полная пенсия от почтового ведомства. Мне от этого дурака не нужны никакие уроки. Я знаю, что такое борьба.

Ллойд для вящей убедительности ударил кулаком в стену, и мысли Феликса последовали за реверберацией в соседнюю комнату.

– С Барнси все в порядке, чувак. Он хороший парень, – сказал он, автоматически защищая определенный ряд воспоминаний. Как он играл с дочерями Фила за мусорными бачками, просматривал коллекцию окаменелостей Фила, выращивал на балконе Фила и кресс-салат на вате. Мальчишкой Феликс думал, что взрослый мир полон таких людей, как Фил Барнс. Что они встречаются в Англии с такой же частотой, как полевые цветы.

– Он дурак, – сказал Ллойд и нашел свои очки между двумя диванными подушками.

Феликс взял перелистывание в свои руки и быстро остановился на брате Реймонде; на сей раз тот был ясно виден – помогал перестраивать переднюю стену.

– Видишь тут Холловей-роуд, да? Там теперь биржа труда – вот там оно и было.

Брат Реймонд оказался маленьким человечком с аккуратной бородкой под Троцкого.

– Ты сказал, он был священником.

– Так и был. – Феликс провел пальцем по фотографии, остановился под надписью.

– «Самоназначенный социальный работник».

– Слушай, брат был священником. По духу священником. – Феликс зевнул, не пытаясь этого скрыть. Надписи вызывали у Ллойда раздражение. –