Убийства в Полянске - Алексей Кротов

– Однако убийство произошло именно сейчас, – возразил следователь. – Почему не раньше?

– Ну, я не собираюсь гадать на кофейной гуще, – раздраженно пожал плечами Скворцов.

– А нам, похоже, только это и остается, – с фальшивой бодростью сказал Попов. В ту же секунду в дверь постучали.

– Войдите, – пригласил следователь. На пороге появился Симагин.

– Простите, Кирилл Александрович, что отвлекаю вас, но только что звонили из лужской милиции. Звонивший сказал, что он полковник Дудынин. Он перезвонит через пятнадцать минут и хочет поговорить с вами.

Следователь Попов бросил быстрый взгляд на лейтенанта Скворцова, и оба поднялись. По дороге к Симагину им повстречалась Арсеньева.

– А я к вам, Кирилл Александрович, – оказала она. – Помните, вы просили опросить внука, не видел ли он кого?

– И?

– Он никого не видел.

– Большое спасибо, – поблагодарил Попов. – Кстати, ваш муж может забрать внука, но вас я прощу остаться. Вы, конечно, можете не подчиниться и уехать, но вам придется вернуться, если мне понадобится снова вас допросить. А это может причинить вам лишние неудобства.

– Если нужно, я останусь, – покорно кивнула Арсеньева.

– И еще одно, Ольга Павловна. Не сочтите за труд предупредить всех жителей, чтобы они минут через сорок собрались на остановке. Я скажу, кто может уехать из Полянска, а кого я попрошу задержаться.

– Прямо сейчас и пойду, – с готовностью согласилась Арсеньева.

Не прошло и пяти минут с прихода следователя к Симагину, как зазвонил телефон. Попов снял трубку.

– Попов слушает, – сказал он. – Да, Владислав Анатольевич, я все понимаю. Прямо сейчас? Олег Константинович тоже хочет быть в курсе дела? Да, я все понимаю. Вы уже вызвали машину? Да, мы сейчас приедем. Хорошо, до свидания.

– Ну что? – спросил Скворцов.

– Владислав Анатольевич немедленно вызывает нас в Лугу для доклада. Олег Константинович тоже хочет быть в курсе дела.

– О нет! – воскликнул Попов.

Во взглядах, которыми обменялись следователь и лейтенант, сквозило отчаяние.

Глава 18

Совещание в Луге

Начальник Лужской милиции полковник Дудынин мерил шагами свой кабинет. Это был высокий импозантный мужчина с серебряными висками.

Кроме него в кабинете находилось еще три человека: прокурор Олег Константинович Ермолкин, следователь Кирилл Александрович Попов и лейтенант Владимир Андреевич Скворцов.

– Я изучил протоколы, – громким приятным баритоном произнес Дудынин, и его глаза цвета голубого фарфора блеснули. – Действительно, очень сложное дело.

– Работать надо, – подал голос прокурор Ермолкин.

Это был высоченный худой человек с немного желтым цветом лица, которого не очень любили подчиненные. Прокурор часто бывал с ними груб, устраивая разносы из-за малейшей неточности при проведении следствия, направо и налево щедрой рукой сыпал выговоры. Ермолкин считал себя интеллигентом и пуристом. Однако пуризм этот проявлялся весьма своеобразно, а уж об интеллигентности нечего было и говорить. Она существовала лишь в его воображении. Ермолкин признавал только сухой канцелярский язык. Использование в разговоре просторечий и, упаси боже, ругательных слов наподобие «черт возьми», «дурак», «дрянь» неизменно вызывало у него раздражение. Когда прокурор говорил, слушавшим его казалось, что им зачитывают протокол. Ермолкин обожал выступать на всевозможных активах, партсобраниях и тому подобных мероприятиях, обрушивая на завороженных, не смеющих пошевельнуться слушателей всю силу таланта своего бюрократического красноречия. Неудивительно, что, когда следователь и лейтенант узнали, что прокурор лично заинтересовался этим делом, их настроение мгновенно испортилось. Последнее время прокурор был постоянно раздражен. Из-за перестройки уменьшилось количество партсобраний, на которых он так любил выступать. Однако, несмотря на всю нелюбовь подчиненных, он пользовался уважением за недюжинный ум и блестящие способности к раскрытию преступлений. Часто, когда кто-нибудь из следователей заходил в тупик, за дело брался прокурор и быстро доводил его до конца. Было всего несколько случаев, когда и он был вынужден расписаться в собственном бессилии.

В тот день Ермолкин был в одном из худших своих настроений и в очередной раз готовился сорвать свою злость на подчиненных.

– Убийство произошло двадцать седьмого июня, а сегодня четвертое июля. Прошла неделя, и никаких результатов. Как прикажете это понимать, Кирилл Александрович? – прокаркал он.

– Результаты есть, Олег Константинович, вы же читали материалы дела, – осторожно возразил Попов.

– Читал, – согласился прокурор, поблескивая очками, – но не нашел там никаких фактов, используя которые, можно было бы установить личность убийцы.

– Это действительно так, – сказал Попов, осторожно подбирая слова. – Но я провел следствие как положено, допросил всех свидетелей, и если они не дали необходимой для раскрытия дела информации, то это не моя вина, Олег Константинович.

– Нужно было задавать другие вопросы, – огрызнулся прокурор.

– Например? – вежливо поинтересовался следователь.

– Достаточно, перейдем к делу, – властно вмешался Дудынин, который уже больше не мог слушать эту словесную перепалку.

– Одну минуту, – остановил его Ермолкин. – Сначала я бы хотел сказать несколько слов по поводу судебно-медицинского освидетельствования трупа Тишкиной и особенно по поводу эксперта.

Все трое прекрасно знали, что последует дальше, а потому молчали.

– Так вот, я возмущен, что вскрытие было произведено только в четверг, двадцать восьмого июня, то есть на следующий день после убийства. Это возмутительный факт, и я лично проследил, чтобы Ягодкин получил строгий выговор. У него еще молоко на губах не обсохло, а уже халтурит, уклоняется от работы. При такой экспертизе у нас все преступники будут гулять на свободе. Между прочим, Владислав Анатольевич, вы поощряете подобные выходки.

– У него действительно были в тот день очень серьезные семейные проблемы, – спокойно сказал Дудынин, – и я думаю, что можно было позволить ему уйти домой из чисто человеческих соображений.

– Я знаю, что вы человек добрый, – кивнул Ермолкин. – За государственный счет, – резко добавил он, неприязненно взглянув на Дудынина.

Тот выдержал взгляд. Он уже привык к подобному поведению прокурора.

– Сейчас не время и не место это обсуждать, – проговорил он, – а потому я перехожу непосредственно к убийству. – Итак, – начал он, – суть дела сводится к следующему: Алена Александровна Тишкина, пенсионерка, шестидесяти одного года, была найдена задушенной в доме своей соседки Анны Дмитриевны Тарасовой в 14.45 двадцать седьмого июня. Я прочитал ваше заключение, Кирилл Александрович, – обратился он к следователю. – Хочу сказать, что согласен со списком подозреваемых, который вы представили, но сколько-нибудь серьезных улик в деле нет. Сейчас меня больше всего занимает вопрос: как тело могло оказаться в запертом доме, принадлежащем другому человеку. Я хотел бы вас выслушать по этому вопросу, Кирилл Александрович.

– Изучив материалы дела и исходя из фактов, единственно возможным объявлением я считаю перенос трупа в дом преступником.

– Да, это напрашивается, – кивнул Дудынин, – но тогда я спрошу: зачем это сделано?

– Трудно сказать, – пожал плечами Попов. – Я как ни старался, не смог найти в