Убийства в Полянске - Алексей Кротов

половины третьего.

– Что вы увидели там, где она пасла?

– Там я никого не нашла. Ни Тишкиной, ни Саврасовой.

– И что вы сделали?

– Немного подождала, поозиралась по сторонам, да и пошла.

– Когда вы ушли оттуда?

– Часа в три.

– Что же вы там делали полчаса?

– Да не знаю, растерялась, стала гадать, где Алена, вот время и пролетело.

– Вы кого-нибудь видели с тех пор, как ушли в двадцать минут третьего из дома, и до трех дня?

– Нет, никого.

– Плохо, – вздохнул Попов, – с вас, к сожалению, нельзя снять подозрений.

– Вы что же, подозреваете меня? – возмутилась Ленка.

– Я подозреваю всех, у кого нет алиби, – ответил Попов, – но вас – меньше других.

– И на том спасибо, – выдохнула Ленка.

Как только она ушла, Попов сразу же начал рыться в протоколах. Он искал показания Евсеевой. Найдя, задумчиво читал их некоторое время, потом сказал Скворцову:

– На время убийства у нее твердое алиби, а вот задать ей несколько вопросов про предыдущий вечер нужно.

Вызванная Евсеева показала, что в вечер, предшествовавший убийству, была дома с мужем и у них в гостях до одиннадцати сидели Смолянковы.

– Да, вот и еще одна ниточка оборвалась, – вздохнул Попов.

– По-моему, это не та ниточка, Кирилл Александрович, – заметил Скворцов. – Помните слова Тишкиной: «Это был не тот человек, на которого я вначале подумала?»

– Значит, вы думаете… – начал следователь.

– Да, – продолжил Скворцов. – Я обратил внимание, что эта Евсеева и хромает-то не сильно, а Тишкина заметила, что тень хромала. Мне думается, Кирилл Александрович, что кто-то подделывался под Евсееву.

– Возможно, – согласился Попов, – но при условии, что вся эта история – правда.

– А почему нет? – удивился лейтенант.

– Мы знаем это лишь со слов Образцовой, – пояснил следователь. – Даже если она это не придумала, то нет гарантии, что Тишкина ей не наврала или что Образцова чего-нибудь не перепутала.

Скворцов на минуту задумался, потом кивнул:

– Да, так тоже могло быть.

Следующей была вызвана Таисия Игнатьевна Сапфирова. Она показала, что пошла к Бочкину играть в покер около трех часов дня, но вместо этого оказалась свидетельницей убийства. Её показания подтверждались Арсеньевой, видевшей, как она шла по дороге.

На вопрос о том, есть ли у нее какие-нибудь подозрения, Таисия Игнатьевна ответила уклончиво. Больше из неё выудить ничего не удалось, и следователь отпустил старушку. Уходя, Сапфирова незаметно подмигнула Скворцову. Тот не преминул сделать в ответ то же самое. Попов, просматривавший протокол, не заметил этих заговорщических перемигиваний.

Последним из свидетелей был вызван музыкант Дудкин. Его не было: он уезжал в Утесово. Сразу же, еще с порога, Дудкин начал славословить милицию.

– Почему вы без разрешения уехали в Утесово? – сурово прервал его излияния следователь. Дудкин растерянно захлопал глазами.

– А разве нельзя было? – с удивлением спросил он.

– Нет, нельзя, – сухо ответил следователь.

– Но я же вернулся! – возразил Дудкин.

– Еще бы вы не вернулись, – с угрозой сказал Попов. – Ладно, оставим это. Юрий Петрович, после автолавки в среду вы сразу пошли домой?

– Да.

– Что вы делали потом?

– Пошел пройтись.

– Когда это было?

– Примерно в половине третьего.

– А точнее?

– Не помню.

– Куда же вы пошли?

– Да так, никуда.

– Вы кого-нибудь встретили до трех часов?

– Да, Амфитриона.

– Когда это было?

– Думаю, без четверти три.

– Но часов у вас не было?

– Нет.

– Могло это быть позже или раньше?

– Ну разве что ненамного.

– Так-так. Значит, вы случайно встретили Редькина?

– Да, случайно.

– Вы часто гуляете у его бани?

– Случается.

– И долго вы там пробыли?

– С полчаса.

– Вы часто ссорились с покойной?

– Бывало, – выдохнул музыкант. – Она мне играть мешала.

– Юрий Петрович, вы заметили еще что-нибудь подозрительное или, может быть, знаете что-нибудь, что могло бы нам помочь?

– Ничего, – с сожалением ответил Дудкин. – Но, если узнаю, – вдохновенно проговорил он, – непременно вам сообщу.

– Ну вот и отлично, – сказал следователь. – Подпишите и можете идти. Кстати, – добавил он, – если на вашу игру будут жаловаться, то у вас буду неприятности. Умерьте ваш пыл, Юрий Петрович, – отеческим тоном насоветовал ему на прощание Попов. – Ну вот и все, – заключил следователь, когда музыкант ушел. – Теперь мы должны все это обмозговать. Взгляните, Владимир Андреевич, у меня тут список тех, кто мог совершить убийство.

Скворцов взглянул на листок с фамилиями. Там значилось:

Бочкин

Симагина

Дочкина

Саврасова

Редькин

Дудкин

Тишкин?

Тишкина?

Люгеров?

Адская?

Арсеньева?

Цепкина?

Симагин?

Сапфирова?

Скворцов быстро прочел фамилии.

– А почему Цепкина и Симагин под вопросом? – спросил он.

– Ну, что касается Симагина, то это мой личный знак вопроса. Мне он кажется человеком совсем неподходящим для убийства, хотя, по сути, алиби нет. Если хотите, можете зачеркнуть вопрос.

– Да нет, – ответил Скворцов. – А что насчет Цепкиной, вы и ее считаете не способной на убийство?

– Я считаю, что эта женщина непредсказуема. По-моему, она способна на все. А вы как думаете?

– Ну я бы мог поверить, что она способна ударить кочергой в порыве ссоры. Но запихнуть тело в чужой дом – вряд ли, – с сомнением покачал головою лейтенант Скворцов. – Да и как бы, Кирилл Александрович, она это успела?

– В этом-то и вопрос, – кивнул Попов. – У нее было всего пятнадцать минут, и ей бы пришлось все делать бегом. Чтобы прояснить этот вопрос, Владимир Андреевич, я проведу следственный эксперимент.

– Какой эксперимент?

– Всему свое время, – улыбнулся Попов.

– Хорошо, Кирилл Александрович, но ведь у Сапфировой алиби. Почему вы включили и её?

– А вы подумайте, – ответил следователь. – Когда видела ее Арсеньева? Около трех. А что, если она убила Тишкину, вернулась задами домой и спокойно пошла к Бочкину?

– И Бочкин её не видел?

– Мог и не увидеть. К тому же Арсеньева могла и сочинить, что видела Сапфирову, чтобы обеспечить алиби себе.

– Но ведь Таисия Игнатьева назвала то же самое время, – возразил Скворцов.

– Ну, не знаю, – пожал плечами следователь. – Например, ей мог сказать об этом внук.

– Звучит несерьезно, Кирилл Александрович, – заметил Скворцов.

– Послушайте, Владимир Андреевич, почему вы защищаете Сапфирову?

– Я её не защищаю, – возразил Скворцов. – Просто я подвергаю сомнению вашу версию.

– А у вас есть какая-нибудь версия? – со скользкой улыбкой поинтересовался следователь.

– Пока еще нет, – признался Скворцов, – но и ваши соображения – это не версия.

– Согласен, – ответил следователь. – Пока мы не найдем мотива, мы вряд ли узнаем, кто убил Тишкину.

– Сомневаюсь, что мы установим мотив, – уверенно сказал Скворцов.

– Почему вы так уверены? – удивился Попов.

– Мы слишком мало знаем об этих людях, Кирилл Александрович. Корни этого преступления могут уходить в далекое