До последнего вздоха - Алиса Ковалевская

Сукин сын! Хрен тебе моржовый, а не моя дочь.

Я молчал, по-прежнему глядя ему в лицо. До моей дочери он не доберётся. Об этом я позаботился. Пусть только попробует подойти или подослать кого-то.

— Мы будем говорить о моей семье или о деле? Ты что-то путаешь, Серафим… Твои угрозы не по адресу.

Отрицать, что его слова – угроза, он не стал. К чему, если нам обоим это было ясно. Вместо этого он в последний раз затянулся и, кинув окурок на асфальт, подал мне бумажный стикер с адресом и короткой припиской.

— Это партия для отправки в Эмираты, о которой мы говорили. Товар на месте. Нужно выбрать десять девушек. Займись этим.

Глава 9

Алекс

Выдвинувшаяся от кладбища вереница машин значительно поредела к моменту, когда мы свернули к дому. Не осталось и пятой части. Некоторых из пришедших посмотреть, как гроб с телом моей жены опускают в мокрую яму, я и по имени-то не знал. Кивал, как китайский болванчик каждый раз, как кому-нибудь припирало выразить мне свои сомнительные соболезнования. Соболезновало большинство не о Стэлле, а о перспективах, которых они лишились в связи с её «безвременной кончиной». Так что если смотреть в суть, скорбь на их лицах не была наигранной.

— Завтра мне нужно кровь из носа быть там, — просматривая свежие фотографии, сухо выговорил я Дену. – Ты сделал всё, что я просил?

Качество снимков, присланных мне из питомника, куда привезли девушек для Саида, было паршивое. Но всё, что мне необходимо было знать, я узнал. Стечение обстоятельств, чёрт подери! Отправка в Эмираты планировалась на ближайшие дни, и оттягивать было нельзя.

Изнутри скребло каждый раз, когда я натыкался на четыре камня, лежащих в детской шкатулке. Самый красивый – камень-мама, самый маленький — Горошинка. Жизнь дала мне больше, чем я рассчитывал. Она дала мне женщину, внутренняя сила которой была лишь немногим меньше, чем моя любовь к ней.

— Да.

В последний раз посмотрев на снимок, я убрал телефон. Мы уже подъезжали к дому. Ветер трепал развешанные на воротах чёрно-красные ленты, гнал по земле содранную с деревьев листву. Прошло три дня с момента, как я увидел мёртвый вьюн не бледной коже. Но картинка так и стояла перед глазами. Отделаться от неё способ существовал всего один, и пока что прибегнуть к нему у меня не было возможности.

У отворившихся ворот нас встретил одетый во всё чёрное человек из службы безопасности. В зеркало я видел, как вслед за нашей на территорию въехало ещё несколько машин. Небо было рваное, грязно-серое с фиолетовыми прожилками, мелкая изморось покрыла лобовое стекло похожей на испарину пеленой воды.

— Останови тут, — сказал я Дэну раньше, чем мы въехали в гараж.

Вышел на улицу и пешком дошёл до особняка, держа в руках розу, которую так и не кинул на опущенный в землю гроб.

— Александр Викторович, — притащенная Стэллой из питомника девчонка тоже была в чёрном. От этого её волосы казались ещё ярче, а кожа бледнее, — в зале всё готово.

Я кивнул и отдал ей цветок.

— Поставь в вазу в моём кабинете.

Растерянно она взяла розу. Ничего не сказала.

В дверях появился Руслан, вслед за ним сестра Стэллы. Дай ей в руки косу, вполне сошла бы за помолодевшую на пару тысяч лет смерть.

Внезапно Ева сорвалась с места. Каблуки её застучали по полу.

— Это ты виноват, — подлетев, схватила она меня за пиджак. – Это ты! Всё из-за тебя!

Нападка была настолько неожиданной, что я опешил.

От Евы остались одни только глаза. Огромные карие глаза с тёмным янтарём и залёгшими под ними тенями. Она скомкала пиджак в пальцах и отпустила.

— Ты чувствуешь себя виноватым, Алекс?! Скажи? Ты вообще что-нибудь чувствуешь?! Как ты мог отпустить её одну?! Почему ты оставил её?!

Я хотел взять её за локти, но она оттолкнула меня с такой силой, что я по инерции сделал шаг.

— Ева, не… — Подошедший Руслан попытался отвести её в сторону, но она не далась. Ударила его по руке и тут же кинулась на меня снова, с ещё большей агрессией.

— Она доверяла тебе! Ты… Ты же всем для неё был! – в глазах её стояли слёзы, голос дрожал от боли и ярости.

— Послушай меня, Ева, — всё-таки схватил её за кисть. Она выдернула её. Замотала головой из стороны в сторону.

— Ты посмотри на себя! Тебя хоть чем-нибудь можно пронять?! Стэллы нет! Нет, Алекс! Нет! – с каждым словом она кричала всё громче, надсаднее. Голос эхом отражался от стен и бил по перепонкам, въедался в разум. – Её нет, ты это понимаешь, Алекс?! Её нет и никогда больше не будет! Никогда, ты хоть представляешь, что это значит?! Она больше никогда не войдёт в эту дверь, — взмах рукой, — никогда не засмеётся, никогда не скажет тебе, что она… она…

Крупные слёзы потекли по её лицу, подбородок задрожал. Она надрывно всхлипнула, покачивая головой. Губы искривились, слезинка капнула на чёрный шёлк платья, другая стекла по шее.

— Ненавижу, — шипящим шёпотом выдавила она. – Я тебя ненавижу. Она за тебя жизнь готова была отдать, а ты… Ты её вообще любил?! Она умерла из-за тебя! Из-за тебя, мразь, а ты…

— Ты даже представить себе не можешь, как я её люблю, — стиснул запястья девчонки так, что у самого свело пальцы. Из груди рвалось рычание. Смотрел ей в глаза и держал, не давая вывернуться. – Ты представить себе не можешь, на что я готов пойти ради неё. Ты, чёрт подери, даже не способна этого представить.

Ярость и боль в её глазах схлестнулись с ещё неосознанным сомнением.

— Не смей говорить, что я не люблю твою сестру, — держа её взглядом, сквозь зубы выговорил