До последнего вздоха - Алиса Ковалевская

я. – До неё у меня не было ничего. Ты ничего не знаешь о том, как я люблю её. Ничего, Ева. Это знаю только я.

— Если бы ты её любил…

Её губы шевельнулись, приоткрылись. Ставшие шёпотом слова затихли на выдохе. Секунды таяли, с ними таяла пылающая в её глазах ярость. Непонимание сменялось недоверием, недоверие неприятием, неприятие — осмыслением. Мокрые ресницы дрогнули.

Разжав пальцы, я оттолкнул Еву от себя и посмотрел на её мужа. Тот хранил молчание. Медленно повернулся обратно к Еве. Она впилась в меня взглядом. Тёмные янтарные крапинки углями жгли моё сердце пока она пытливо искала ответы, на которые у меня не было права. Как бы она ни старалась вынуть из меня душу, сказать я ей ничего не мог.

— Алекс… — просипела Ева. – Она…

Я пригвоздил её взглядом. Заткнись, девочка. Заткнись и не лезь. Я и так сказал больше, чем тебе нужно знать.

Облизнув губы, она зажала в кулаке висящего на шее Пегаса. Дыхание её стало частым.

— Пора за стол, — отрезал в момент, когда в холле появились Вандор и Милана. Голова её была покрыта чёрным платком, на руках – длинные чёрные перчатки. Если кто и мог посоревноваться с сестрой Стэллы в звании преемницы смерти, так это она.

— Ева, — всхлипнула она и, подойдя, обняла её. – Ева… как же это? Я…

В последний момент я перехватил Евин взгляд. Поняла? Похоже на то. И Руслан тоже понял.

— Сукин сын, — проходя мимо, процедил он. – Я должен был сразу догадаться.

— Не должен, — ответил так, чтобы никто кроме нас двоих не услышал. – Стэлла мертва.

— Мертвее мёртвых, чёрт тебя дери.

Глава 9.2

Весь вечер Милана держалась, но, когда пришла пора уезжать, кинулась ко мне. Только что она спокойно шла рядом с Вандором, а сейчас скулила, хватаясь за мою рубашку.

— Она не могла умереть, Алекс! – вцепившись в меня, замотала она головой. – Не могла! Как… Как такое могло случиться?! Как?!

С языка чуть не сорвалось несколько крепких ругательств. Чтобы удержать их, пришлось с силой стиснуть зубы. Её неверие не имело ничего общего со знанием правды или интуицией. Всего лишь стадия отрицания, грозящая вот-вот смениться апатией.

— Она не могла, Алекс, — подбородок Милы дрожал, по лицу текли слёзы. – Она ведь так жизнь любила. Она… она выживала там, где никто не смог бы. Как она могла умереть?

Доверчивым щенком она заглядывала мне в глаза, словно я был по меньшей мере сыном Господа, способным воскрешать мёртвых. Если бы не Вандор, я бы отцепил её от себя, засунул в машину и приказал увезти нахрен. Смотреть в наполненные слезами чистые глаза Стэллиной подружки было тем ещё испытанием.

— Пойдём, Мила, — коснулся плеча жены Вандор.

Она развернулась к нему с той же растерянностью, с тем же ожиданием, с которыми смотрела на меня. Губы её искривились, пальцы разжались, и руки бессильно упали.

— Я не верю, что её нет, — закричала вдруг Милана, срывая голос. – Не хочу верить! Вы, оба, слышите! Я не хочу в это верить!

— Мила, — Вандор было попытался схватить её, но девчонка как с цепи сорвалась.

Замотала головой. На место растерянности пришла ярость. Платок сполз с плеч, аристократично узкие ладони сжались в кулаки.

— Почему вы молчите?! – закричала она. – Почему вы оба молчите?! Кто это сделал?! Я хочу… хочу, чтобы тот, кто это сделал, в аду горел! Вы должны…

— Прекрати, — гаркнул Вандор и всё-таки сгрёб жену.

Она принялась вырываться, плакала и кричала, что тот, кто забрал у неё Стэллу, должен ответить. По скулам Вандора ходили желваки. Он был на пределе. На пределе был каждый, кто знал Стэллу не как дочь Эдуарда Белецкого, а как девушку, выжившую вопреки всем возможным законам и правилам.

Я не выдержал и отвернулся к дому. Блядь! Проклятье! Если после того, как всё всплывёт, Вандор решит разбить мне морду, будет прав.

Кое-как ему удалось успокоить Милану и усадить в машину. Притихшая, она закрыла глаза и прислонилась головой к стеклу. На меня больше не смотрела и даже не шевелилась. На бледных щеках остались разводы от туши, сдерживающая волосы лента слетела.

— Она была ей как сестра, — тихо сказал Вандор.

Я кивнул. Хрен ли он это говорит, если я и так в курсе. Для Милы Стэлла примерно то же, что для меня он сам. Нет, не брат – куда больше. Тот, с кем без сомнений пойдёшь под пули. От того на душе было ещё поганее.

— Отвлеки её чем-нибудь, — кивком указал на заднее сиденье.

Вандор изогнул уголок рта. Оба мы, не сговариваясь, повернули головы в сторону Миланы. Губы её были приоткрыты, волосы скрывали лицо. Лежащая на шёлковом подоле ладонь казалась убитой белой птицей.

— Завтра я заеду.

— Давай послезавтра. Завтра меня не будет. Мне нужно кое-что проверить.

— Это касается Стэллы? – в глазах блеснул синий лёд.

Он захлопнул машину в ожидании продолжения. Не раздумывая, Вандор поехал бы со мной, даже если бы я сказал, что собираюсь сунуться в жерло извергающегося вулкана. Но игра велась не по правилам.

— Вези Милу домой, — твёрдо выговорил, глядя ему в глаза. – Ты помнишь, о чём мы говорили несколько дней назад? Когда мы приезжали к тебе со Стэллой?

Вандор хищно прищурился. Мне нужно было подождать со всем этим. Но молчание было сродни предательству. Предательства этот сучёныш мне бы не простил.

— Вези её домой, — повторил я. – И не задавай вопросов.

— Во что ты влез, Алекс?

— В дерьмо, — признался честно. – В самое настоящее дерьмо.

Зайдя в детскую, я наткнулся на сидящую возле