До последнего вздоха - Алиса Ковалевская

До того, как я появился, она читала сказку, но остановилась прямо на середине предложения. Толстая, размером с пару старых бестолковых энциклопедий книга лежала на её коленях, а она смотрела на меня. Смотрела в упор, хотя нас разделяла целая комната. Надия заёрзала на постели и подползла к краю. Висящая на рулевом колесе в изголовье плюшевая змея неожиданно ожила и упала на подушку.

— Пап, ты обещал, что мама вернётся, — прозвучал голос дочери в образовавшейся тишине. – Когда она вернётся?

Не ответив ей, я продолжал смотреть на Еву. Глаза у неё были карие, только ощущение складывалось, что это всё та же топь. И похрен, что увяз в ней не я.

— И Горошина, — Надия сползла на ковёр. – Пап, ты так и не сказал, кто такая Горошина.

— Горошина? – эхом прошептала Ева.

Её губы так и остались приоткрытыми, а топь глаз сгустилась. Проклятье, Надька!

Не подозревая, что только что сделала, дочь подошла ко мне. Весь вечер она провела с няней в саду. Посиделки за накрытым в честь похорон её матери столом не входили в список развлечений для четырёхлетнего ребёнка. Моя бы воля, я бы послал все эти церемониалы куда подальше. Но сделать это было бы ошибкой. Условности стоило соблюсти хотя бы в свете того, что средь окружения Серафима им уделяли больше внимания, чем они того стоили.

— Папа, — потянула она меня за штанину. – Почему ты всё время молчишь? Мама куда-то делась, ты злой и молчишь…

Пришлось силой заставить себя отвести взгляд от сестрицы Стэллы. Подняв Надьку на руки, я отнёс её обратно на постель. Поставил, поправил рукав её сорочки и, забрав у Евы толстенный сборник сказок, глянул на разворот. Одну страницу занимал напечатанный крупными буквами текст, с другой была иллюстрация. Стоящая на палубе пиратского корабля девушка в узлом завязанной под грудью рубашке и кожаных штанах.

— Мало похоже на принцессу, — усмешки не вышло.

— Это Селена, — пылко возразила Надия. – Она храбрая и добрая. И она как мама.

— Как мама?

— Да, — всё с той же пылкостью. – Она никогда не сдаётся.

Откуда этой малявке было знать, что такое «никогда не сдаётся», я не имел понятия. Да и какая разница, если её гениальной и до предела простой правоты это не меняло. Стэлла не сдаётся. Никогда. И это ещё одна причина из множества прочих, чтобы гордиться тем, что она – мать моей дочери. Дочери и Горошины.

— Давай выйдем, — кивком указал я Еве на дверь.

Ева встала, не сказав ни слова. Только наградила меня быстрым, но не менее пристальным и пронзительным от этого взглядом.

— А сказка? – тут же запротестовала Надия. – Ева, ты обещала мне дочитать сказку.

— Я сам дочитаю тебе сказку, — ответил я дочери, ещё раз посмотрев на воинственную брюнетку, стоящую на палубе корабля.

— Про Селену?

— Про Селену, — подтвердил.

Поцеловав Надию, Ева что-то шепнула ей на ухо и вышла. Мы дошли до конца коридора. Остановились у большого окна. Только тогда Ева повернулась ко мне.

— Твоя сестра умерла, — выговорил я жёстко, смотря ей в глаза. – Не придумывай ничего, Ева.

Она нервно сжала подвеску. Отпустила и посмотрела в другой конец коридора. Опять на меня.

— Я тоже не застрахована от смерти? – это был вопрос, услышать который я не ожидал.

Не сразу понял, куда она клонит. Для меня Ева всегда была взбалмошной, в какой-то степени избалованной эгоистичной девчонкой. Но сейчас я видел перед собой не девчонку. Я видел волчицу, достойную своей стаи.

— От неё никто не застрахован, — ответил, всё ещё пытаясь уловить ход её мыслей.

— То есть… Я тоже могу умереть? – последнее слово она выделила особенно.

Испытующий, выжидающий взгляд. В этот момент она была похожа на Стэллу, как никогда раньше.

Я сжал челюсти. Сам почувствовал, как заходили желваки. Отрицать такую возможность было нельзя. Как и того, что, не сумев добраться до Нади, Серафим начнёт искать другие точки давления. Ева была одной из них.

— Можешь, — после долгой паузы подтвердил я, проклиная себя за то, что поддался ей. — Бегство – не всегда самый действенный способ остаться в живых, Ева.

— Что же… — её привычка сжимать Пегаса была сродни привычке Стэллы растирать запястье. И опять она опомнилась. Поправила ворот. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Так, Алекс?

Не зря Акулевский хотел взять её себе. Умудрённый опытом ублюдок сразу сумел рассмотреть за налётом юности и дерзости характер и волю, унаследованные от родителей. Семейная черта всех Белецких.

Больше мы не обменялись ни словом. Я разглядывал Еву через призму открывшегося мне в ней, в конечном итоге остановился на лице. Она неестественно выпрямилась.

Так. Именно так, девочка. Не озвучив этого, я вернулся в детскую. Меня ждало болото. Уже моё собственное болото и мысли о том, что завтра вряд ли окажется легче, чем сегодня.

Глава 10

Стэлла

Сквозь зыбкую, похожую на утренний туман дрёму, я разобрала звук тяжёлых шагов и мужские голоса. Выработавшийся за годы жизни на улице инстинкт самосохранения заставил меня мгновенно стряхнуть сон и прислушаться. Вымотавшиеся неизвестностью и ожиданием за три прошедших дня девушки понемногу теряли надежду. Поначалу подбадривающие друг друга и самих себя уверениями, что их скоро найдут, они всё чаще молчали. Притихли даже самые бойкие.

— Когда он приедет? – вместе с тем, как дверь открылась, грубый, вызывающий желание спрятаться голос стал громче. – Что сказал?

— Да чёрт его знает. Он мне не докладывается.

В комнату вошли двое крепких суровых мужчин с покрытыми тёмной щетиной лицами. Тот, что был выше, обвёл нас всех лишённым эмоций взглядом. В глазах его был только трезвый расчёт.