Великий посад Москвы. Подлинная история Китай-города - Александр Викторович Можаев

появились палаты, позже ставшие Ипатьевским подворьем. Строились богатые иноземцы: ниже мы рассмотрим палаты чешского датчанина Шляковского, известные по изображению, традиционно принимаемому за палаты Посольского двора. Из общественных зданий был отстроен Старый Гостиный двор на Варварке (1638–1641) и Печатный двор на Никольской (1642–1645). В середине XVII века также существовало здание Таможни у Константиновских ворот, но оно могло возникнуть и ранее.

Наличники Потешного дворца в Кремле (слева, по материалам Е. Г. Одинец) и палат Милославских в Армянском переулке. Схема автора

Постройки времени правления государя Михаила Федоровича – раннее узорочье, воплотившее радость возрождения разоренной Смутой страны[96]. Основополагающим памятником узорочного жанра считают китайгородскую церковь Троицы в Никитниках, выстроенную, скорее всего, в начале 1630-х.

Палаты Тароканова в Великом Новгороде, по изображению 1837 г.

Декор городских гражданских построек также становится все более богатым. Памятники 1630–1650-х годов нередко отличает характерный чередующийся руст, чаще угловой, но иногда заменяющий пилястры и даже обрамляющий наличники[97]. Прием, популярный в Европе XVI века, вошел в России в недолгую моду после того, как был применен английским мастером Джоном Талером на фасаде Филаретовой звонницы Кремля (1624).

В Китай-городе известны два памятника этого прогрессивного жанра – уличный корпус Печатного двора и палаты князя Шляковского. На фасаде Приказных палат Печатного двора кроме руста присутствовала еще одна стильная европейская деталь – чередующиеся треугольные и лучковые сандрики над окнами, в Москве впервые появившиеся на фасаде Теремного дворца. Не исключено, что в подобном ключе могла быть решена и другая крупная государева постройка Китай-города – ворота Гостиного двора на Варварке.

Потешный дворец (палаты И. Д. Милославского), разрез

Теоретически подражания придворной моде могли встречаться и в частных постройках, но пока вне Кремля известен лишь один пример «рустованного» фасада – в белогородских палатах Милославских (Армянский пер., 11). Занятно, что руст на пилястрах и окнах этих палат, обнаруженный при реставрации 1980-х, был трактован исследователями как декор «необычного рисунка» начала XVIII века[98]. И только в начале 2000-х, после раскрытия подобного декора на фасадах палат И. Д. Милославского в Кремле (Потешный дворец), стало очевидно, что царский тесть, выстроив в 1651 году свою потрясающую кремлевскую резиденцию, руками тех же мастеров обустроил и старое родовое гнездо на Покровке. Архитектура помогла и датировать памятник, и локализовать это самое гнездо: ранее на звание палат Милославских претендовали сразу три дома в Армянском переулке. Особенностью декора этих палат являются килевидные сандрики над окнами, а также композиционный прием, не имеющий параллелей ни в Потешном, ни в иных московских памятниках. Здесь пилястры расставлены по всем межоконным простенкам, а на них опираются декоративные арки, возможно, также имевшие килевидные очертания. Единственный аналог такого решения среди городских домов – известные по старым изображениям палаты в Великом Новгороде: существующий в незначительных руинах дом купца Андрея Тароканова[99] и полностью утраченный в 1944 году дом Деревяницкого подворья.

Скудность данных о частном строительстве не дает возможности детально проследить процесс перехода от простых одно-двухпалатных ранних построек к сложным планировочным решениям богатых городских домов XVII века. Но те же самые палаты Милославского на Покровке – памятник, в котором мы видим достаточно сложную планировку середины столетия. Нижний этаж в эту пору имел не менее девяти комнат, но три из них представляют собой более раннюю белокаменную «тройню», которую исследователи датировали рубежом XVI–XVII веков. «Тройней» является древний каменный подвал палат Сверчкова, условно относимый к XVI веку.

Такой же была основа палат Горчаковых в Крестовоздвиженском переулке, выстроенных не позже середины XVII столетия[100]. В палатах Аверкия Кириллова точно датированная перестройка 1650-х, придавшая дому сложную форму, сохранила более ранний подклет, скорее всего, изначально имевший вид «тройни»[101], где с каждой стороны протяженных сеней были расположены по две комнаты. И еще один подобный памятник в виде развитой «тройни» – подвал в доме Долгоруковых в Колпачном переулке, 6, выстроенный в XVI или в начале XVII века (в кладке помимо камня использован маломерный кирпич).

Подобный план встречается и в памятниках третьей четверти XVII века (в китайгородских палатах Казакова, а также в палатах в Шубине, где количество комнат, располагающихся по сторонам сеней, увеличено до шести) и продолжает существовать до конца столетия (Макарьевское подворье на Большой Лубянке, 1690-е).

Таким образом, можно предположить, что эволюция каменного городского дома до середины XVII века была вполне понятной: от каменных «клетей», составлявших одно-двухпалатные кладовые подклеты, к «тройне» (вариант традиционной «избы со связью»). И далее к усложнению «тройни» путем увеличения числа помещений вглубь, вдоль оси здания (по определению А. А. Тица – «многокомнатные дома с сенями в виде коридора»).

Одновременно с середины столетия происходит параллельный процесс усложнения планировки в особо богатых, крупнейших домах столицы, которые Тиц назвал «палатами хоромного типа». В иерархии того времени слово «дворец» обычно применялось к постройкам Государева дворца, но существовал целый ряд боярских палат, строившихся во второй половине столетия с оглядкой на великолепие кремлевских построек. Вдохновляющим примером для подобных многокомнатных дворцов могли стать и те же кремлевские палаты И. Д. Милославского, удивительная сложность решения которых (в известной степени продиктованная теснотой участка) открывала новые горизонты творческого переосмысления структуры каменного городского жилища.

Вторая половина XVII века: высокое узорочье

Появление множества нестандартных, «хоромных», сложных и асимметричных планировочных решений, вероятно, относится ко времени наивысшего расцвета русского узорочья, пришедшегося на годы правления государей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича Романовых (1645–1682). В Китай-городе эта пора отмечена строительством неизвестного, но, должно быть, немалого числа частных каменных зданий и ряда храмов, из которых относительно хорошо сохранились Знаменский собор и церковь Георгия на Варварке. А также появлением комплексов Нового Гостиного и нового (восстановленного после пожара) Посольского дворов, значимость которых отражалась в богатстве декора, в силуэтах перекликающихся с Кремлем «орленых» башен.

Церковь Рождества Богородицы в Поярково, северный портал

Исследователи соотносят русское узорочье с Поздним Ренессансом или же северным европейским и в особенности немецким маньеризмом XVI века, переходным звеном меж Ренессансом и барокко, отличавшимся выраженной декоративностью и вольным обращением с ордерными формами. Действительно, отдельные памятники придворного круга создавались при участии европейских соавторов либо мастерами, знакомыми с заграничными увражами (сборниками чертежей актуальных декоративных элементов). Но в целом узорочье можно соотнести с русским лубком, в том смысле что лубочные печатные картинки запросто