Великий посад Москвы. Подлинная история Китай-города - Александр Викторович Можаев

Повалуши деревянных теремов Белого города (в начале Б. Лубянки и на Солянке) на Сигизмундовом плане

Деревянные верхи на каменных домах продолжали существовать до конца XVII столетия. Лишь Царский указ 1688 года запретил надстройки, уточняя, что «ныне у многих на палатах деревянное всякое хоромное строенье, также и чердаки построены в многих местах высокие, и от того в нынешнее пожарное время погорели многие дворы и слободы»[90].

Выстроенная сурожанами церковь Варвары в ряду гипотетических теремов над сурожанскими погребами. Рисунок автора

На возможную связь высоких теремов с древнейшими московскими одно-двухпалатными подвалами указывает следующая фраза из экспликации к Сигизмундову плану: «Первейшим купцам можно строить у себя в жилищах хранилища – маленькие и низкие, в которые прячут самое ценное во время пожара». Но возможен и второй вариант «оснащения» подклетов деревянными верхами, его подсказывает опись Государева двора в Коломне 1577 года[91]. На просторном дворе, окруженном заметом (забор из досок на вертикальных столбах) находилось 47 построек, церковь каменная и церковь деревянная «на каменное дело». Среди прочего упомянут соединенный переходами с брусяной столовой и государевыми хоромами «чардак дубов на каменой полате, а в нем 25 окончин паисных больших, ветхи; а перед чардаком красное крыльцо, 3 верхи шетровы», а далее «переходы к красному чардаку, а под чардаком полата камена». То есть деревянные хоромы с жилыми комнатами и повалушами стояли на деревянных «черных подклетех», а каменные палаты служили основаниями для чердаков – многооконных летних светелок. Можно предположить, что они занимали на дворе отдельное и нарядное место, подобно садовым павильонам в усадьбах Нового времени.

И все же в XVI веке каменные дома на посадских дворах были явлением нечастым, многое говорящим о престиже хозяина, куда как заметным для соседского глаза, однако не игравшим особой роли в общей картине застройки. Иноземные наблюдатели крайне редко упоминали в своих текстах каменные палаты, за исключением разве невеселых особых случаев, свидетелями которых по сию пору являются уцелевшие памятники: «В два месяца едва ли будет возможно очистить от человеческих и лошадиных трупов город, в котором остались теперь одни стены да там и сям каменные дома словно головки водосточной трубы…»[92] Сохранившиеся жилые постройки XVI века вне Китай-города немногочисленны, пока этим временем предположительно датируют лишь части палат Троекурова в Охотном ряду, Сверчковых, Милославских и Долгоруковых на Покровке, палат в Колпачном, 10, и в Кривоколенном, 10[93]. Известных по документам несохранившихся ранних построек здесь тоже, кажется, нет. Однако в Китай-городе к началу XVII столетия картина была совершенно иной.

Несмотря на то что в целом манера «выпускать дома в улицу» вошла в обиход в петровское время, в китайгородской переписи 1626 года названо восемь палат, стоящих на красной линии улиц, – можно полагать, что все эти здания построены ранее Смуты, при Грозном или Годунове. Перепись отмечает палаты Хворостинина на Никольской, палаты Новгородского, Троицкого подворий, палаты Посольского двора и палаты Шеина на Ильинке, палату на Гостином дворе и палату на Старом Государевом дворе на Варварке, а также Юдины палаты в Посольском переулке. В самом начале Варварки упоминается также палата Дмитрия Коносова, которую велено «сломать накось» за то, что она «на въезде выдалась в улицу накось углом», но поскольку это территория Торговых рядов, речь скорее идет о купеческой торговой, а не усадебной палате[94].

Английский двор. План подклета древней части (палаты гостя Бобрищева) и первого этажа южной пристройки

И еще в той же описи присутствует загадочное «Борисова двора каменное ожерелье» на Ильинке, против Новгородского подворья, на месте, которое позже будет передано под расширение Гостиного двора. «Борисов двор» – единственное владение, у которого отчего-то не указана фамилия владельца. Исследователи предполагали, что ожерельем в данном случае мог быть назван некий периметр вынесенных в улицу стен или строений, а речь могла идти о бывшем царе Борисе, фамилию которого и так все знают. Однако в трудах Церковно-археологического кабинета храма пророка Илии[95] найдено неожиданно простое объяснение этой аномалии: в документах Смутного времени фигурирует атаман по имени Борис Каменное Ожерелье, участвовавший в Первом и Втором ополчениях, а в 1630-е гг. владевший каменной лавкой на Ильинском крестце, в Просольном Рыбном ряду – то есть непосредственно рядом со своим двором.

Надо полагать, что в китайгородских дворах той поры каменных палат было еще больше, чем на улицах. Кроме названных в переписи 1626 г. построек, к досмутному периоду относились палаты Денежного и Английского дворов, вторые палаты (на Нижних погребах) в усадьбе Романовых и палаты Сулешова в Зарядье. Может быть, каменными в XVI веке были палаты Булгаковых на Варварке и настоятельские покои Богоявленского монастыря, а Посольский двор на Ильинке помимо уличного корпуса имел основное здание в глубине владения.

Единственный сохранившийся китайгородский дом с фасадом XVI века – палаты Английского двора. Он абсолютно лишен декора – ни наличников, ни лопаток, ни карнизов. В то же время на фасадах его древнейшей части практически не сохранилось первоначальной кладки, и не исключено, что отсутствие деталей говорит лишь о том, что реставраторами не было найдено их следов. Вероятно, первые китайгородские дома действительно были лаконичны, исполняя прежде всего функцию усадебных кладовых. Единственный намек на то, что они могли иметь более развитый внешний декор, – два случая обнаружения небольших фрагментов терракотового фриза, характерного для рубежа XV–XVI веков. Правда, найдены они были не реставраторами, а археологами при раскопках в западной части Зарядья и у северной стены палат Печатного двора.

Вторая четверть XVII века: после смуты

Первыми каменными домами, появившимися в Москве после Смутного времени, были кельи в Троицком подворье Кремля и в Новоспасском монастыре, но они были штучными изделиями, построенными нарочно к приезду митрополита Филарета в 1619 году. Выше высказывалось предположение, что в начале 1630-х годов могли появиться загадочные палаты епископа Курцевича (Суздальское подворье). Но действительное оживление в строительстве каменных зданий в Кремле и Китай-городе, вероятно, наступило после возведения в 1635–1637 годах новых царских Теремов, ставших примером для лучших жителей города – придворной знати и высшего купечества.

Филаретова пристройка Соборной звонницы Кремля, рисунок 1740-х

Можно полагать, что к середине столетия палатами обзавелись китайгородские усадьбы Чистого и Твердикова в Посольской улице, двор Патрикеевых в Ипатцкой улице, Шорина и Никитникова в Никитниковом переулке,