Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков

варнов, то в восьмой главе мы приведем данные, показывающие их связь с русским королевством. По поводу рутиклеев трудно сказать что-либо определенное. Археолог Х.А. Моора констатировал торговые связи эстов с проживавшими на территории Польши лужицкими племенами уже для I тыс. до н. э., причем керамика лужицкого типа была обнаружена на некоторых поселениях в Эстонии. «По данным археологии, между населением Прибалтики, в особенности балтийскими племенами, и племенами, обитавшими в Повисленье, имели место оживленные меновые и культурные сношения. Материальная культура балтийских племен восприняла из Повисленья много существенных элементов. Тем не менее в балтийских языках не прослеживается сколько-нибудь заметных заимствований из германских языков. Этот факт может служить убедительным доказательством того, что основным населением Северного Повисленья были не германцы, а близкородственные балтским племенам славяне»[189].

Глава 4. Вторжение готов

Более или менее устоявшийся образ жизни различных групп русов, как и многих других племен, нарушили мощные нашествия, обрушившиеся на Центральную и Восточную Европу сначала с севера, а затем и с востока. Первыми в континентальной Европе появились готы, которые во главе со своим королем Беригом из Скандинавии вторглись на южное побережье Балтийского моря и нанесли поражение жившим там племенам: «Вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов, которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись [с ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам»[190]. Точной хронологии у описавшего историю готов Иордана нет, но, по расчетам современных исследователей, появление этого племени на побережье будущей Польши произошло примерно в 50 – 70-х гг. или около 118 г. н. э. Когда при пятом после Берига короле Филимере на новом месте у готов «выросло великое множество люда», то они двинулись на юго-восток «в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем».

Описанное Иорданом переселение готов многие ученые соотносят с вельбарской археологической культурой. Действительно, в первой половине I в. н. э. в восточных регионах Польского Поморья начинают появляться каменные погребальные сооружения, имеющие аналогии в Скандинавии, вместо трупосожжение появляется трупоположение. Появление нового населения в этом регионе повлекло за собой упадок многих материальных сторон жизни рутиклеев-русичей: «В первой половине I века н. э. в оксывской культуре происходят значительные изменения. Наряду с трупосожжениями появляются погребения с трупоположениями, исчезает обычай класть в погребения оружие. Вместо позднелатенских чернолощеных сосудов распространяется более грубая керамика… В отличие от позднелатенского периода, когда большая часть металлических вещей была сделана из железа, в римское время инвентарь могильников оксывской культуры содержит вещи, изготовленные преимущественно из бронзы»[191]. Вскоре данная культура исчезает, а польский археолог Р. Волонгевич констатировал трансформацию оксывской культуры в вельбарскую в одних и тех же могильниках в низовьях Вислы, на Дравском поозерье и Словинском побережье[192]. Это обстоятельство говорит о том, что часть населения оксывской культуры влилась в состав готов и была увлечена ими на юг. Русы были в этом отношении не одиноки. Еще одним примером включения иноязычных выходцев в готское войско является балтское племя галиндов. Хоть ни один письменный источник, ни одновременный событиям, ни более поздний, не упоминает об участии галиндов в походах германских племен, отечественные и иностранные ученые только на основании ономастики и топонимики постулируют их участие в движении на запад вместе с готами[193]. Таким образом, практически с самого начала движения к Черному морю с берегов Балтики готы втягивали в состав своего войска представителей других племен. Понятно, что готы составляли большинство войска, которое хоть и прирастало иноэтничными элементами подобно снежному кому, однако иностранным наблюдателям чаще всего представлялось однородной массой. Сравнительно недавно международный коллектив генетиков полностью согласился с выводом антропологов о том, что население пшеворской, вельбарской и черняховской культур имеет гораздо большее сходство с раннесредневековым славянским населением, чем с германским[194].

Поскольку в оксывской культуре до появления готов господствовало трупосожжение, что-либо конкретное сказать по поводу антропологического типа ее носителей не представляется возможным. Однако относительно вельбарской культуры такая возможность имеется: «Антропологический состав населения вельбарской культуры оказался неоднородным, он к тому же существенно отличается от серий массива германских племен VI–XII вв. Доминирующим среди населения из могил с трупоположениями вельбарской культуры является долихомезокранный с высокой черепной коробкой и узколицый морфотип, который имеет корни в культурах Центральной и Западной Европы еще эпохи бронзы. Такая довольно своеобразная ситуация на могильниках вельбарской и черняховской культуры может быть связана с тем, что северные европеоиды с традиционным морфологическим комплексом германцев и на новых землях длительное время отдавали предпочтение кремации. А та часть населения, вовлеченного в передвижение готов, что имела центральноевропейские (возможно, кельтские) корни, более положительно относилась к идеям ингумации. Ряд немецких исследователей связывают появление на Севере Европы могил с трупоположением как раз с кельтским влиянием. Названный морфотип характеризует население могильников черняховской культуры Западной Украины (мужчины) и фиксируется на могильниках Среднего Днепра, Левобережной Украины и Северного Причерноморья»[195]. Хоть Т.А. Рудич допускает возможные кельтские корни для узколицего долихокранного морфотипа вельбарской и черняховской культур, особенно в интересующем нас регионе, подобное объяснение не является единственно возможным, и, как уже отмечалось выше, данный антропологический тип был свойствен и древним русам.

О присутствии славян в составе этого германского племени говорит и «славяно-готская» легенда, изложенная в сербской летописи попа Дуклянина XII в.: «В то время, как в городе Константинополе (Царьграде) правил царь Анастасий, который опоганил себя и многих других Евтихиевой ересью, а на престоле римском сидел папа Геласий… появился из северных краёв народ, именуемый готами; был это дикий и необузданный народ, во главе которого было три брата, сыновья короля Свевлада, а имена их были такие: первому – Брус, другому – Тотила, а третьему – Остроило.

Так вот, Брус, который был самым старшим, сел после смерти отца на престоле и правил после него в родном краю. Тотила же и Остроило, что бы стяжать славу, собрали, по поручению и с согласия старшего брата, очень большое и сильное войско и вышли из своей страны и, пришедши в провинцию Паннонию, победили её и войной её покорили»[196]. Исследователи данного памятника южнославянской письменности считают, что в эту летопись вошли устные предания Дукли, Рашки и Хорватии. Имя отца трех братьев Свевлада могло быть образовано от названия свеев, как в старину звали жителей Швеции. Теоретически автор данной легенды мог быть знаком с сочинением Иордана и знать, что готы вышли из Скандзы-Скандинавии. Однако весьма интересно, что старшим братом эта легенда называет Бруса, в имени которого отразилось искаженное