Колыбель молчания - Алексей Кирсанов

впиваясь пальцами в рукоять лома. Колыбель звала. Ритуал начинался. Они стояли на перекрестке: прорываться сквозь оцепеневшую, но опасную толпу на мосту или карабкаться по скользким, живым корням над светящейся пропастью. Оба пути вели в самое сердце тьмы. Время на раздумья кончилось. Гул нарастал, превращаясь в приказ.

Глава 25: Путь стада

Решение пришло само, продиктованное безумием ландшафта и нарастающим давлением ритма. Мост был забит замершей, гудящей массой – живой стеной. Пропасть под ним кишела пульсирующими корнями, похожими на сплетение гигантских светящихся змей. «Вниз…» – хрипло выдохнул Джекс, уже направляясь к краю плато, где скала обрывалась, уступая место хаосу корней. «Корни… крепкие… держат.» Его инженерный ум, цеплявшийся за логику структур, видел опоры, пусть и живые. Элиас и Джулиан, не споря, последовали за ним. Альтернатива – прорыв сквозь тысячеголосый гул – казалась немыслимой.

Переход от твердой скалы к живой структуре был шоком. Первый шаг Джекса на толстый, покрытый биолюминесцентной слизью «корень» вызвал яркую вспышку голубого света, разлившуюся волной по всей сети вокруг. Корень дрогнул под его весом, как напряженная мышца. Воздух наполнился треском – не звуком ломающегося дерева, а скорее скрипом натянутой кожи или сухожилий. Запах озона смешался с густым, сладковатым ароматом, напоминающим гниющие тропические цветы и металл.

Они двигались медленно, как альпинисты по ненадежной скале, но вместо страховочных тросов – лишь собственное равновесие и хватание за другие, более тонкие корни, которые извивались под руками, как теплые электрические кабели. Свет снизу был ослепительным. Он не просто освещал – он давил, проникая сквозь закрытые веки, заливая сетчатку ядовитой голубизной. Тени исчезли. Все было залито этим мерцающим, пульсирующим сиянием, размывая контуры, делая глубину неощутимой. Они шли по свету в свет, над светом.

Гул здесь был физическим ощущением. Он вибрировал в костях, в зубах, заставлял внутренности сжиматься в такт. Бум… Бум… Бум… – как удары гигантского сердца. И поверх этого – постоянное шипение, бульканье, скрип движущейся биомассы. Звуковая ванна, вымывающая мысль.

«Не… смотреть… вниз…» – прошипел Джулиан, его лицо было покрыто испариной, маска запотела. Он сосредоточенно смотрел на ноги, на следующий шаг. Элиас, позади него, пытался записывать рекордером, но изображение на экране было залито светом, превращаясь в абстрактную голубую вспышку. Звук записи был искажен гулом до неузнаваемости.

Их путь пролегал не только над, но и сквозь растущую сеть корней. Они спускались по спирали, все глубже в чашу долины, и вскоре оказались практически на уровне «стад», двигавшихся по более плоским участкам или естественным уступам среди светящегося леса.

Сначала это были единицы. Одинокие фигуры, бредущие в том же направлении, что и они, но по своим, нечеловеческим тропам. Они шли сквозь густые заросли светящейся «травы», похожей на колючую проволоку, не обращая внимания на царапины, на разорванную одежду. Их лица были пусты, как выбеленные раковины. Глаза смотрели сквозь реальность, устремленные к невидимой точке в центре. Движения – не просто синхронные с ритмом планеты, а естественные, как дыхание. Шаг. Шаг. Пауза. Мах рукой, отодвигающей невидимую ветку. Поворот головы – все в унисон с незримым метрономом.

Затем группы. По десять, двадцать человек. Они двигались плотнее, их синхронность была жутким балетом без хореографа. Подъем ноги – одновременно. Наклон корпуса для преодоления препятствия – как по команде. Даже моргание казалось согласованным. Никакого общения. Ни звука, кроме их тяжелого дыхания и шарканья ног по светящейся почве. Они были единым организмом, управляемым извне. Конвейерная лента из плоти и кости.

Джекс, Элиас и Джулиан старались держаться выше, в тени более крупных корней, но свет был вездесущ. Они замерли, пропуская мимо группу, идущую прямо под ними. Лица мелькали в голубом сиянии – знакомые и незнакомые. Техник с «Зари». Ученый из гидропонного сектора. Молодая женщина, которая когда-то пела в общем зале. Теперь их глаза были одинаково пусты, движения – клонированными копиями. Жуть была не в агрессии, а в этой абсолютной, бездумной покорности.

Они обходили особенно густой узел корней, когда путь вниз преградил широкий уступ. На нем, как на платформе над светящейся бездной, стояла группа зараженных. Человек тридцать. Они не шли. Они стояли, обратившись лицом к центру долины, где пульсировал «инкубатор». Их руки были опущены вдоль тела. Головы слегка запрокинуты. Рты приоткрыты. Они замерли в ожидании, как солдаты перед парадом.

И в первом ряду, чуть впереди других, стояла она.

Кассандра Блэйк. Ее некогда безупречный комбинезон командира экспедиции был разорван, заляпан голубоватой слизью и темными подтеками, похожими на кровь. Ее коротко стриженные волосы спутаны, на щеке – глубокая царапина, из которой сочилась не кровь, а та же светящаяся слизь, пульсируя слабым голубым светом. Но поза… Поза была прежней. Прямая спина. Широко расставленные ноги. Подбородок высоко поднят. Поза лидера. Победителя.

Но ее глаза… Глаза были пустыми. Совершенно. Как два куска темного стекла, вставленные в восковое лицо. В них не было ни решимости, ни гнева, ни даже безумия разрушителей. Была абсолютная, бездонная пустота. Ничего. Полное отсутствие того огня, той железной воли, что вела «Пилигрим» к звездам и погнала колонистов осваивать «рай». Кассандра Блэйк, символ человеческой экспансии, амбиции и контроля, стояла как идеально пустая кукла, ожидающая команды из центра пульсации. Ее тело было здесь, но она – исчезла. Стерта. Обработана до состояния чистого проводника чужой воли.

Джулиан ахнул, прижав руку ко рту. Элиас замер, рекордер дрожал в его руке. Он увеличил зум, поймав ее лицо в кадр. Восковая маска с пустыми глазами. Символ их общей гибели. «Кассандра…» – прошептал он, но звук потерялся в гуле.

Как будто услышав свое имя (что было невозможно), или почувствовав взгляд, Кассандра медленно, очень медленно повернула голову. Не к ним. В сторону. Ее движения были плавными, неестественно медленными, как у человека в тягучей смоле. Пустые глаза скользнули по их укрытию среди корней, не задерживаясь, не видя. Они смотрели сквозь них. Затем так же медленно голова вернулась в исходное положение, устремленная к центру. Рот приоткрылся чуть шире. Из него вырвался тихий, протяжный звук, сливающийся с общим гулом: «Оооо…»

Это было невыносимо. Живой памятник их падению. Эксгумированная тень их лидера. Джекс резко дернул Элиаса за рукав. «Идем… дальше… здесь… плохо.» Его голос был хриплым от напряжения. Они поползли вдоль уступа, стараясь не смотреть на замерший строй и на пустую оболочку Кассандры, которая когда-то отдавала приказы и верила в звездное будущее человечества.

По мере спуска ландшафт становился все более чуждым, сюрреалистичным. Это была не просто планета, покрытая корнями. Это был организм, готовящийся к финальной трансформации.

Светящиеся Узоры: «Нейро-корни» не просто светились. Они образовывали сложные, пульсирующие узоры на скалах, на почве, даже в воздухе, где тонкие нити свисали, как светящиеся гирлянды. Спирали, концентрические круги, фрактальные ветвления – все пульсировало в такт, меняя интенсивность и цвет. Голубой сменялся фиолетовым, затем кроваво-красным, создавая жутковатое подобие неонового города, живущего своей непостижимой жизнью. Смотреть на это было гипнотически опасно.

Растения, выросшие под влиянием сети, были кошмаром ботаника. Гигантские грибы, шляпки которых мерцали, как экраны, показывающие абстрактные паттерны. Цветы с лепестками из светящейся пленки, раскрывающиеся и закрывающиеся в ритме гула. Колючие кусты, чьи шипы испускали короткие импульсы красного света при малейшем прикосновении. Воздух был наполнен легкой, светящейся пыльцой, которая оседала на них, создавая призрачное свечение на одежде и коже.

По дну небольших ущелий текли не вода, а густые потоки светящейся слизи – голубой, зеленой, желтой. Они пульсировали, как артерии, неся питательные вещества (или сигналы?) к центру. Пересекать их приходилось по шатким «мостам» из сплетенных корней, чувствуя под ногами вибрацию потока и видя сквозь полупрозрачную массу контуры… чего-то… двигающегося внутри.

Воздух, которым нельзя