Никогда правда - Джилл Рамсовер

и сейчас, но даже это было полной неразберихой. Когда мы подъехали к дому ее родителей, я был не ближе к разгадке, чем когда мы уезжали из Джерси.

Я проводил Софию до входной двери. У нее не было с собой ключа, поэтому мы постучали, и через мгновение нас встретил невозмутимый Энцо.

— Я думал, вернетесь ли вы сегодня вечером, — прокомментировал Энцо, когда мы вошли внутрь.

— Извини, папа. Нам нужно было о многом поговорить. Я очень устала, так что, пожалуй, пойду спать.

Любопытный взгляд Энцо столкнулся с каменной стеной, когда упал на меня. Я понятия не имел, что сказать этому человеку, а что нет. Поэтому я постаралась сделать свое лицо абсолютно безэмоциональным. Его глаза чуть сузились, а подбородок приподнялся, когда он отошел в сторону, чтобы позволить мне проводить Софию наверх.

Я был настолько поглощен обсуждением того, как поступить с Энцо, что не заметил, что София впитывает весь наш обмен взглядами. Когда мои глаза наконец-то встретились с ее глазами, осознание происходящего расширило ее зрачки и раздуло ноздри. Именно тогда до меня дошло, насколько мастерски она держала свои карты при себе. Любой другой, кто только что связал точки между мафией ее отца и ее бывшим парнем, не смог бы сдержать удивления.

Но София... ее реакция была почти незаметна.

Она повернулась к лестнице и поспешила со мной следом, что было хорошо, потому что она попыталась захлопнуть дверь своей спальни у меня перед носом. К счастью, я успел поставить ногу на порог до того, как она захлопнулась, и протиснулся внутрь.

— Ты работаешь на него, не так ли? — шипела она, ее грудь вздымалась от неровного дыхания. — Поэтому ты ушел? Ты выбрал свою карьеру вместо меня?

— Конечно, все было не так просто. Ничего из этого не было моим выбором. И не надо строить из себя самоуверенную, когда ты хранила свои собственные секреты, как чертова белка, готовящаяся к зиме. — Я ответил таким же тихим тоном, мы оба старались, чтобы наш спор не был подслушан.

— Если бы я рассказала тебе о Марко, это бы ничего не изменило, — ответила София. — И это не мое дело — рассказывать тебе о моем отце.

— О, но я должен был рассказать тебе о нем? Это похоже на двойные стандарты.

— Не о моем отце. Ты должен был рассказать мне о себе. Ты был тем, кого я любила. Ты должен был доверять мне.

— Это не имело никакого отношения к доверию, а имело отношение к защите тебя. Я уже говорил тебе об этом. Я не собирался втягивать тебя в этот мир.

— Но ты знал — ты знал, что мой отец был замешан в этом и что я уже была по уши в мафии, но ты все равно оттолкнул меня. Это так? — Ее глаза пылали, и я чувствовал, как между нами закрываются прочные металлические двери.

— Я знал, что твой отец был связан с мафией, да.

— И вместо того, чтобы доверить мне правду, ты ушел. — С этими словами двери захлопнулись. Ничто из того, что я мог сказать, не могло проникнуть внутрь.

— Я сделал то, что считал лучшим, попав в ужасную ситуацию в возрасте шестнадцати лет. Если это то, что ты не можешь простить, то мне больше нечего сказать. — Я отвернулся и вышел из комнаты, мое сердце затвердело до железобетона, когда ее голос так и не прозвучал, чтобы позвать меня обратно. Мы оба были одинаково виноваты в том, как развивались наши отношения, и если она не могла этого понять, то я ничего не мог поделать.

11

СОФИЯ

Тогда

— Целых три месяца лета врозь, потом я буду в старшем школьном крыле и вряд ли увижу тебя в школе. Это отстой. — Нико взял черную краску и вывел слово отстой на своем чистом холсте. Наш учитель рисования дал нам свободу рисования в последнюю неделю школы после сдачи выпускного экзамена. Я была рада любой возможности порисовать, но Нико был в классе только для того, чтобы провести время со мной. Пока я работала над изображением мерцания звезд на ночном небе, он высказывал свое недовольство тем, что наше время вместе ограничено.

— Мы найдем способ видеться, и есть небольшой шанс, что в следующем году у нас будет один и тот же обеденный перерыв. — Я повернулась на табурете лицом к нему, не в силах скрыть улыбку на его несвойственное раздражение.

— Да, точно. Нам никогда так не повезет. — Восьмиклассники редко обедали вместе со старшеклассниками, но в редких случаях, когда не удавалось договориться об ином расписании, это случалось. Я была настроена так же скептически, как и он, но мне хотелось подбодрить его. По мере того как приближался конец школы, мы по очереди впадали в уныние из-за наших обстоятельств. Сегодня, похоже, была моя очередь поддержать его.

— Все могло быть хуже. Я могла бы отправиться в школу-интернат, или твои родители могли бы перевести тебя в государственную школу. — Я бросила на него ободряющий взгляд. Когда он лишь нахмурился в ответ, я подняла свою длинную деревянную кисть и мазнула белой краской по кончику его носа. В течение мгновения мы оба смотрели друг на друга, ошеломленные тем, что я сделала. Прервав транс, я разразилась смехом, удвоив темп хихиканья.

Нико наконец сдался, его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Ты думаешь, что ты очень смешная, не так ли?

— О, я знаю, что я смешная.

— Если ты так забавляешься собой, то можешь с честью убрать свой маленький беспорядок. — Покачав головой, он взял меня за запястье и потянул в конец комнаты. Другие студенты продолжали рисовать, не обращая внимания на наши выходки, а наш учитель был поглощен оценкой экзаменов в передней части комнаты.

Я подошла к большой раковине, но устройство для выдачи бумажных полотенец было пустым. — Давай я возьму новую пачку полотенец.

Нико последовал за мной в большую кладовую, наполненную огромным количеством художественных принадлежностей. Мы оба просканировали полки в маленькой комнате в поисках бумажных принадлежностей.

— Вот, — сказала я, указывая на картонную коробку на одной из верхних полок.

Нико подошел ближе, его взгляд упал с полки вниз, туда, где стояла я. Мягкость, которую я придала его чертам с помощью своей попытки беззаботности, исчезла,