Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц - Матида Соноко

работы Михару и Ан угостили меня ужином в ресторане. Минэко тоже решила мне что-нибудь подарить на память, и я попросила тот плеер. Она рассмеялась, мол, если меня устроит такое старье, то она дешево отделалась, и согласилась.

После того я примерно с год прожила вместе с Минэко, однако наше общение не стало ближе. Она никогда не переступала линию, которую сама для себя начертила, и другим не позволяла этого делать. Как-то раз она сказала мне, что больше не сможет жить со мной, потому что возвращается в родные места, но я так и не узнала, куда она уехала. Я знала лишь одно: у нее тоже были ночи, когда она засыпала под голос пятидесятидвухгерцевого кита. И пускай я не знаю, где она, чем сейчас занимается, у меня нет к ней иных чувств, кроме благодарности. Благодаря ее доброте я смогла вернуть чувство общности с другими людьми, чувство, которое уже начала терять, и узнала, что существует нечто незаменимое. Надеюсь, она счастлива.

– Я и сейчас, когда не могу уснуть ночью или когда чувствую себя смертельно одинокой, слушаю голос пятидесятидвухгерцевого кита. Только теперь думаю не о своем голосе, а о тех пятидесятидвухгерцевых голосах, которые направлены ко мне.

Пятьдесят Два вопросительно посмотрел на меня, и я улыбнулась.

– Поэтому я слушаю твой голос… Да, кстати, расскажешь мне побольше о бабушке Суэнаге, о которой упомянул утром?

Хотелось расспросить его подробно, но Пятьдесят Два не стал брать ручку. Я попыталась еще раз и протянула ему ручку с тетрадкой, но он помрачнел.

– Не хочешь рассказывать? Но тогда мы никуда не продвинемся. Пожалуйста.

Тогда Пятьдесят Два взял ручку и неохотно начеркал: «Это мама отца».

– Мама твоего папы? То есть она за тобой присматривала? А папа?

«Не знаю».

Не знает отца? Как это вышло?

– То есть отца ты не знаешь, но бабушка присматривала за тобой, я правильно поняла?

«И еще Тихо, папина младшая сестра», – написал он.

– Хм. Раз это младшая сестра твоего папы, она-то точно еще жива. А где они жили? Недалеко отсюда?

«В Басяку».

– Где?! – вырвалось у меня.

Наверное, какая-то местность поблизости? Но пока я металась, он написал: «Это в Китакю сю».

Китакюсю – это, кажется, префектура Фукуока. Я плохо разбираюсь в географии.

«Хочу увидеться с Тихо», – написал Пятьдесят Два и отложил ручку.

Я удивилась – что это с ним, но тут он тихонько заплакал, и я поняла, что для мальчика Тихо была тем самым незаменимым человеком.

Если с ней встретиться, может, я узнаю, как Пятьдесят Два жил до сих пор, узнаю что-то про Котоми и тогда, возможно, что-нибудь смогу изменить.

– Поедем-ка к ней, – пробормотала я, и Пятьдесят Два вскинул голову. – Поищем ее. Я тоже хочу встретиться с человеком, который сможет мне про тебя рассказать.

Пятьдесят Два вытер слезы и схватил меня за руку. Я сжала в ответ его тонкую руку.

Но что значит «поедем»? У меня слишком мало информации. На следующее утро я сидела на веранде, смотрела в небо и думала, как же нам быть.

Поискав в интернете, я обнаружила Басяку в районе Кокура-кита города Китакюсю, при этом понятия не имела, насколько это сужает район поисков. Пятьдесят Два более точного адреса не знал, да и жил он там с родственниками два года назад. Можно и съездить туда, но была вероятность, что они уже переехали и их там нет. Может, стоит поехать, а там уже решить? Если сейчас собраться, к вечеру туда доберемся. Похоже, придется снять гостиницу и искать на месте – другого способа я не видела.

Пока я размышляла, в прихожей прозвенел звонок. Пятьдесят Два, который возился в саду, перепугался и бросился в дом.

– Интересно, кто это…

Я подождала, пока Пятьдесят Два спрячется в комнате, и пошла к двери. У меня мелькнула мысль, что это может быть Котоми, но я тут же отбросила ее: с чего бы этой женщине приходить сюда? Либо доставка, либо Муранака.

– Да? Кто там? – спросила через матовое стекло на двери. Оттуда воскликнули:

– Кико! Кико, это ты?

Что?! Не может быть! Я поспешно открыла дверь. Там стояла Михару.

– Ты… как это?!

– Приехала тебя искать, разумеется, дурочка!

Со слезами на глазах Михару отвесила мне пощечину. Сухой треск и удар дали мне понять, что это не сон. Михару принялась меня лупить, повторяя:

– Дура, дура!

– Но… как?! Откуда ты узнала?

– Ясно же – пошла к твоим родителям. Мамаша твоя ненормальная скорчила кислую рожу, но я не отставала, так что она мне все рассказала. Я боялась, что она мне наврала, но все в порядке, я тебя нашла.

Кто бы мог подумать, что Михару пойдет к моей матери! Она, оказывается, способна ради меня на такое! Я стояла, потеряв дар речи, а Михару крепко меня обнимала. Оставалось только удивляться силе ее объятий.

– Как ты могла такое сделать? Ты не подумала, что я буду волноваться?

Было сложно поверить, но это действительно была Михару – она согревала меня своим теплом. Она отстранилась и схватила меня за плечи.

– Я места себе не находила, думала, что ты умерла! Взяла и исчезла, слова не сказала – ты хоть понимаешь, что я пережила?!

Плечи болели под ее пальцами.

– Больше так не делай. Сколько раз я должна просить, чтобы ты не пугала меня?

Из глаз Михару потекли слезы. Это уже второй раз, когда она плачет из-за меня, и оба раза – по моей вине.

– Я не собиралась умирать. Просто хотела жить здесь одна.

– Это еще что такое?! Изображаешь бедненькую-несчастненькую? – почти прокричала подруга, и от этого крика я невольно вздрогнула. – Ты должна смотреть в будущее! Прошу тебя!

– Михару…

Что-то стукнуло, и моя гостья перевела взгляд куда-то мне за спину. Вытерев слезы, она пробормотала:

– Кто это?

Я оглянулась. К нам тихонько подобрался Пятьдесят Два. Он тянул меня за одежду и мотал головой, делая знаки Михару. Лицо бледное, весь дрожит. Наверное, подумал, что меня ругают, и прибежал спасать.

– Что это за мальчик? Твой знакомый?

– Ну, это…

Пятьдесят Два продолжал тянуть меня за одежду, и я успокаивающе улыбнулась ему:

– Все хорошо. Это моя подруга. Говорит, что специально приехала повидаться.

Пятьдесят Два перевел взгляд с меня на Михару и неуверенно разжал руки.

– Михару, зайди. Налью тебе чего-нибудь холодненького.

Кондиционера в гостиной не было, но с веранды через широко открытое окно залетал морской ветер, так что вентилятор создавал достаточно прохлады. Пятьдесят Два вошел в комнату первым и уселся в уголке. Мальчик