Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц - Матида Соноко

что крутила педали стоя – давненько так не делала, – так что завтра наверняка все мышцы будут болеть. Пока я, успокаивая дыхание, ставила велосипед на место, дверь приоткрылась, и на веранду выглянул Пятьдесят Два и испуганно осмотрелся. Дети, которые ждут мать, так себя не ведут.

– Вот и я! А это – подарок!

Я подняла вверх пакетик с тэмпурой, и Пятьдесят Два с облегчением выдохнул всей грудью.

Пока я думала, сколько из разговора с его матерью можно рассказать Пятьдесят Два, настал вечер. Мы по очереди приняли ванну и сели ужинать. Через открытое окно доносился стрекот насекомых, и мы прислушивались к ним. Я при этом рассматривала его красивый профиль. Он не спрашивал меня, как все прошло. Видимо, сам понимал. Поэтому я решила, что не буду ему ничего говорить.

И все же, хоть я и сказала Котоми, что буду присматривать за мальчиком, как мне быть? Как мне обращаться с его чувствами?

Пятьдесят Два внезапно встал и принес ручку и тетрадь. Быстро что-то написав, он показал тетрадь мне.

«Расскажи про пятьдесят два герц».

– Я же вчера рассказывала, – напомнила ему я, но ручка вновь забегала по бумаге, и он опять сунул тетрадь мне под нос.

«Кинако, откуда ты знаешь про пятидесятидвухгерцевого кита?»

Я невольно скривила губы. Наспех написанные буквы моего имени меня смутили.

– Этот плеер мне подарила Минэко.

* * *

Уйдя из дома, я не умела как следует контролировать себя. Наверное, парализованное за три года сердце пыталось вернуться в прежнее состояние, поэтому обычно находилось в возбужденном состоянии: я то болтала, выпаливая слова, как пулемет, то вдруг начинала рыдать, охваченная давящим ужасом. Подруга Харуми – Минэко, с которой мне пришлось делить квартиру, ни разу не разозлилась на меня. Вернее, мне разозлить ее было не по зубам. Думаю, она просто четко определила расстояние между собой и другими людьми. Как только я пыталась рассказать ей о себе, она уходила в свою комнату, а если я начинала ночью рыдать, через чуть приоткрытую дверь в мою комнату, звякая, закатывалась банка холодного пива.

Минэко требовала от всех, невзирая на пол, беспрекословного выполнения только двух правил: не приводить никого ночевать и ни в коем случае не ночевать вне дома. Сама она всегда приводила домой разных мужчин, но никого не оставляла у себя до утра, и сама всегда возвращалась на ночь домой. Она всегда спала одна в своей аккуратной постели. Наверняка у нее были для этого свои причины, но в то время я могла думать только о себе. Пусть нельзя было оставить у себя Ана, но хотя бы Михару можно было у меня переночевать? А если и этого нельзя, почему я сама не могу остаться у кого-то?! Я постоянно была этим недовольна.

Сначала я просто боялась оставаться одна. Мне отовсюду слышались покашливание отчима или звук его трости, рассекающей воздух, и постоянно казалось, что вот сейчас откроется дверь и на меня с кулаками кинется мать. Особенно тяжело было по ночам, и я включала свет и подолгу дрожала под одеялом. Захмелев от пива, которое давала мне Минэко, я засыпала, и тогда меня мучили кошмары. Хуже всего было просыпаться от этих снов, однако бывали дни, когда я просто не могла встать с постели. Глядя в потолок, лежала и думала, что никакой следующей жизни не будет, а моя душа все так же заперта в том туалете для гостей, и я никогда не смогу вырваться из этого туалета – убежать от матери и всей ее семьи.

Но даже в этом состоянии реальность не давала мне покоя. Если не решить вопрос с работой, невозможно продолжать нормально жить. Несколько раз повторялось одно и то же: я ходила на собеседования, где меня чуть не тошнило от неуверенности и напряжения, и мне отказывали. Каждый раз, когда приходило очередное сообщение об отказе, во мне росло желание махнуть на себя рукой – ведь мне ни за что не удастся жить и работать, как всем, а уменьшающаяся на глазах сумма на банковской книжке только усиливала это ощущение. Ан и Михару подбадривали меня, правда от их слов уже не только не возникало душевного подъема, а наоборот – я глубже и глубже погружалась в отчаяние. Ради меня они отказывались от выходных, носились повсюду, устраивая мою жизнь. Ан даже использовал свой оплачиваемый отпуск. Как я могла и дальше пользоваться их бескорыстной помощью?! Я чувствовала постоянное давление: надо было как можно быстрее устраиваться на работу, чтобы они перестали за меня волноваться. Я изо всех сил старалась быть перед ними веселой, а вернувшись к себе, рыдала, совсем истощенная, – вот и весь результат моих усилий. То ощущение счастья, которое возникло у меня от слов Ана, когда я только уходила из дома, совершенно исчезло.

Каждый день меня тошнило вдали от людских глаз, но как-то вечером дверь тихонько приоткрылась. Я ожидала снова увидеть банку с пивом, но Минэко вместо этого запустила по полу маленький MP3-плеер.

– Послушай это.

– Что это?

– Голос пятидесятидвухгерцевого кита.

Дверь так же тихо закрылась, я осталась одна, вытерла слезы и сунула наушник в ухо. Нажала кнопку – и до меня сразу же донесся голос со дна моря…

* * *

Пятьдесят Два взглянул на меня снизу вверх. Глядя в его невинное лицо, я принялась за рассказ:

– Ночами я не могла уснуть: боялась оставаться одна, поэтому плохо спала. Даже иногда плакала втихаря. Но, если слушала голос этого пятидесятидвухгерцевого кита, который подарила Минэко, странным образом мне удавалось заснуть. И кошмаров не было. И тогда я спросила ее, что это такое, но она болтать не любит, поэтому просто сказала – мол, если тебя это интересует, сама узнай. Вот я и пошла в библиотеку, поискала там… И то, что узнала, оказалось для меня шоком.

Сидя в библиотеке у окна, под мягкими солнечными лучами, я чуть не рыдала в голос. Это же я! Мой голос и был голосом пятидесятидвухгерцевого кита, который не достигал ничьих ушей.

И все же мне удалось встретить человека, который меня услышал: Ан спас меня, вытащил в тот мир, где были друзья. Мне нельзя забывать то время, когда я считала, что этого достаточно для счастья. Нельзя забывать радость от того, что тебя услышали…

– И вот с тех пор, когда я слышу голоса китов, успокаиваюсь и крепко засыпаю.

Стоило мне успокоиться, как я нашла работу: устроилась на завод паять детали электроприборов. И вечером первого дня