Барабаны летают в огне - Петр Альшевский

Японцы бы собственные традиции в позорящем их свете не перевирали, заметил Куперидис.

Автором и постановщиком спектакля являлся Саюмото. Не привечаемой почтенной публикой Саюмото Хирано, а его однофамилец Хииро.

Ох ты! – воскликнул Куперидис. – Чувствовал я, что здесь не без подвоха. НЕ ХИРАНО, А ХИИРО! Только вы их имена произнесло, как нас будто бы осенило. Мы же великолепно понимаем, что Хирано то, Хииро это, что где Хирано, там никакого Хииро, и если Хииро дышит, Хирано его не слышит, и когда Хирано на пятиколесном велосипеде куда-то подъезжает, Хииро на надувном гусе оттуда улетает и в полете выстраивает зубодробительый звукоряд, ведь помимо пьес у них есть нотные тетради – Хирано пишет синтоисткие гимны, Хииро музыку для порнофильмов и изрываемые им в клочки партитуры…

О протиположной музыке ПО СМЫСЛУ ВЕРНО, перебил его Онисифор. Музыку они не сочиняют, но в театре творят в направлениях противоположных: Хирано – рутинный консерватор, Хииро – желчный ниспровергатель, у Хирано Саюмото гейши утонченно чинными были бы, а громящий устои Хииро до хохочущих шалав их низвел. В нашей телевизионной программе автора пьесы напечатали, как Х. Саюмото, но знакомый с ее содержанием предположение авторства Хирано не раздумывая отбросит.

Рядом с вами я буквально несколько неотесанный, промолвил Куперидис. О театре Кабуки я бы что-нибудь брякнул, но вы вот и о современном их театре глубокие разговоры ведете… из моей памяти сотрутся они нескоро.

А я, наверно, и часа не удержу, вздохнул Ферастулос. Если я о японском театре все забуду, где мне о нем подчитать? Вы о нем где информацию берете? Чтобы ни от чего не отстать, вам же на постоянной основе получать ее надо.

ТЕАТР ЯПОНИИ, сказал Онисифор, притянул меня в феврале. В том феврале, когда кустарь с миссионером из-за гейш не поладили. Разобравшись в их вопросе, удовольствия вникать в Японию театральную себя я лишил.

Сейчас мы с театра соскочим и на кухню, угу?

К тестомесу Кипричолису.

Его порешили, поскольку его тесто контроль качества не прошло?

Тесто он месил превосходное, сказал Куперидис, но благодарности не видел. Пекарю похлопать могли, а тестомесу ни звучно, ни беззвучно никакого спасибо. Ему и пекарь Салгунис, что из его теста похвальные крендели сооружал, показа БОЛЬШОГО ПАЛЬЦА не проводил. Пекаря на эту кухню после взрывчатки в плите перебросили, а взрывчатку, что общеизвестно, подложил Кипричолис. И чего же, думал пекарь, он тут со мной? Как же так, что за уголовную выходку Кипричолиса лишь к плите не подпускают? Короче, при работе в связке с тестомесом Кипричолисом у пекаря Салгуниса были терзания.

А выдворить тестомеса с кухни он пробовал? – спросил Ферастулос. – Без согласования с верхами – за передник хвать и за дверь.

Тестомеса с глаз долой он бы вышиб, но тестомес за дверью от тестомеса под боком ничем кардинально не отличается. ТЕМНОЙ ЗАГАДКОЙ казался, ею казаться и будет. Почему взрывчатку ему практически с рук спустили? Не потому ли, что помериться с ним силами ни у кого доблести не хватило? Ты ему приказ об увольнении, а он тебе взрывчатку под дом!

Конец ознакомительного фрагмента.