Барабаны летают в огне - Петр Альшевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто тесто месит, тот его обычно и выпекает, сказал Онисифор.
Там пекарь и тестомес в разных лицах были – в связи с чуть не погубившей всех шалостью тестомеса Кипричолиса к плите не подпускали.
И что же он под теми сводами учинил? – поинтересовался Ферастулос.
Он с подрывниками, что на карьере работали, знакомство свел и, РАЗДОБЫВ У НИХ ВЗРЫВЧАТКУ, в духовку ее положил. Что нужно повернул, и раскаливание духовки пошло.
Взрывчатка не рванула от того, что она не та, которая взрывом на нагрев реагирует? – спросил Ферастулос.
Та или не та, эскпериментально не вызнали. Кто-то зашел, через стеклянную дверцу в духовку глянул, а на противене не курица и не сдоба. В боевых условиях соображать надо мгновенно!
Тут же выключить плиту и я бы на месте вошедшего поторопился, промолвил Онисифор. А тестомеса Кипричолиса не рассусоливая В ЦЕРКОВНУЮ СЛУЖБУ ДОЗНАНИЯ. В ней бы его потрясли, и если бы руками хорошо постарались, чем-то новым, из его признаний пришедшим, головы бы пополнили.
В пыточных застенках душу бы из него вынули, пробормотал Ферастулос. С темных веков ничего не изменилось? От вырывания ногтей церковь не ушла?
Как представляющий ситуацию изнутри, сказал Онисифор, я вам заявлю, что подобные факты давно не отмечены. Важно понять, что церковь теперь действует иначе! Но не менее важно понять и то, что…
Горбатого могила исправит? – усмехнулся Куперидис.
Факты не зафиксированы, но пальцы тисками сжимаются.
Человек заглянул помолиться, а его куда-то затащили и изуродовали? – пораженно выдохнул Ферастулос.
Вы чего-то маньячно-психопатское здесь рисуете… кого ни попадя хватать и пальцы ломать – это НЕ ДЛЯ РЕСПЕКТАБЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. А церковью сейчас они правят.
Резкому, вдохновенному, горячо верующему, в боссы никак не выбиться? – спросил Куперидис.
Его богоугодной экзальтированности применение найдется свое… миссионерское.
Неохваченных пигмеев вразумлять спровадят?
Придерживающихся католицизма перуанцев.
Католические миссионеры отбили их у индейских богов, а наши православные хотят у католиков отбить?
В порту Чиклайо высадка нашего миссионера ожидалась. Но телеграмма о прибытии от него не пришла. Потом выяснилось, что он даже на корабль не сел.
Отступил, перед грядущими трудностями задрожав? – поинтересовался Ферастулос.
На борт он не взошел из-за отсутствия у него билета. Продал он билет! И ВСЕ ДЕНЬГИ НА ПОЕЗДКУ РАСТРАТИЛ.
Ну и как же он, спонтанно или согласно плану, церковь нагрел? – спросил Куперидис. – Несомненно продуманно или его в последний момент кольнуло, что деньги себе забрать можно?
Не такой уж он идиот, чтобы вынашивать идею умыкнуть и в целости себя сохранить. Импульсивно он, не пораскинув.
А без мыслительной подготовки на дело идти, поступок не идиотский? – спросил Ферастулос. – Подумал – ОСОЗНАЛ, ЧТО БЕЗНАДЕЖНО – пошел – идиот. Ничего не обдумал – опять же пошел – и вновь, что он идиот, у нас с вами выходит. В обмене идеями я бы сказал ему, что украденные у церкви деньги счастье ему не составят. Кто не идиот, на это не пойдет! И то, что он пошел, просто поражает мое воображение! Но если он идиот, мне, господа, поражаться нечему, и я с холодной головой осведомляюсь у того, кто в курсе, насколько скоро его схватили. Сутки он в бегах продержался?
Он-то идиот, пробормотал Онисифор, но и вы, позвольте заметить, жидковаты.
А я-то чего? Я-то вам ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО ЧЕМ НЕ УГОДИЛ?!
Его хватились, когда он в Перу не приплыл, а вы про какие-то сутки говорите… с Кипра в Перу корабли за сутки доплывают?
За сутки нет.
И за пять нет, хмыкнул Куперидис.
А вы про двадцать четыре зачем-то заикнулись, о его поимке говоря. Находиться в бегах времени у него было вагон! Если только время, в которое тебя не ищут, засчитывается.
Не отвечаю, что да, промолвил Куперидис. Непосредственно искали его сколько времени?
Около суток.
Столько я ему и отвел! – вскричал Ферастулос. – О сутках я сказал, расклад весьма чувствуя! А в бега он вообще подался? Летучий церковный отряд не у него дома его схватил?
Прикарманенные им деньги у него дома они обнаружили.
Деньги-то ладно, сказал Ферастулос, дома их, может, и я бы припрятал, но сам бы я дома год не показывался. Деньги бы меня к нему, разумеется, приманивали, но я бы твердил себе, что я за ними не рвану, что я пощупаю их попозже, СУМЕЮ УПЕРЕТЬСЯ и мое самоуважение повысится, себе бы я угодил! я бы полагал себя кем-то таким волевым… преследовавшей меня мыслью о деньгах я был бы, как лошадь, загнан! Какого черта я их не взял, а дома оставил? А он? Почему он их с собой не унес? Ряса у него без карманов? Потаенные в ней обязательно есть!
Деньги он, естественно, забрал бы с собой, промолвил Онисифор. Кое-кому представляется, что он подобным образом и поступил.
А деньги, что у него дома нашли? – спросил Куперидис.
Это его деньги. Его честно заработанные.
Фантасмагоричным нисколько не кажется, пробормотал Куперидис. А сумма похищенных и обнаруженных что, совпала?
Совпадение полностью нулевое, покачал головой Онисифор. У него дома наскребли в четыре с половиной раза больше того, чем он предположительно украл.
Очень на накопления смахивает, промолвил Куперидис.
Ворье, гневно фыркнул Ферастулос. Он жулик, но и они ворье.
А вас не смущает, что низкопоставленный церковнослужащий со своей зарплаты таких денег никогда бы не скопил? – осведомился Онисифор.
То, что здесь что-то не сходится, ВЫСМАТРИВАНИЮ ПОДДАЕТСЯ, пробормотал Куперидис. О происхождении денег пораспрашивать бы его надо.
Будьте уверены, что этим они и занялись, сказал Онисифор.
Крепость его пальцев щипцами проверяя? – спросил Куперидис.
Если он раз украл, красть он мог и раньше. А какие деньги, на что отпущенные, из каких фондов и благодаря каким технологиям: ты, сучья гнида, все нам расскажешь!
Крик из церковных застенков воспроизведен вами дословно? – дрожащим голосом спросил Ферастулос.
Я нафантазировал, но ОТТАЛКИВАЛСЯ Я НЕ ОТ ФАНТАЗИЙ, А ОТ ЗНАНИЙ.
А взяли они вора как? – спросил Куперидис. – Где он им попался?
Ему надомник приют предоставил. Изготовитель церковной и сувенирной продукции. Для туристов безделушки выделывал, а по договору с церковью и для нее начал. Они бы к нему скорее всего не зашли, но шумовая окраска яростного спора повлекла вызов полиции, а вслед за ее отъездом, у надомника появились они. Не желая порочить свою организацию, полиции они о хищении не сказали, но сказали, что некоторое лицо их интересует, и если полицейские его увидят, просьба с нами связаться. Вы в полиции гады известные, но, выполнив согласно наказанному, «обратитесь от тьмы к свету, и от власти сатаны к Богу, и верою в Него получите прощение грехов и жребий с освященными!».
Под пытки мужика слили и им, ага, прощение и классный жребий, пробормотал Ферастулос. Обещанное церковниками Бог, разумеется, проигнорирует?
По Его зафиксированному в Библии заверению их обещания для Него закон.
ОБЕСКУРАЖИВАЮЩИЙ ОТВЕТ…
А ты об этом не слышал? – спросил Куперидис.
Слышал, конечно.
А что же обескураживающего?
Да все! Вороватый миссионер, беспредельные церковники, подчиняющийся им Господь… кустарь приютил и местонахождение руганью раскрыл… до мощнейших децибелов они с миссионером из-за чего взметнулись?
Кустаря сказанное о гейшах взбеленило. Он отказался в них хотя бы частичных проституток признавать.
Наследие японское культуры обширно, промолвил Куперидис, а гейши в ней не за ширмой виновато сидят. Даже после ознакомительного захода в ее берега становится ясно, что преимущественное развитие песнопения, музицирования, танцев было за гейшами. А наш доморощенный, обобравший свою епархию эксперт обыкновенными шлюхами их назвал?
Гейши прислуживают на приемах. Подадут, потанцуют и, опрокинувшись на пол, ЗАДРАННЫЕ НОГИ РАЗДВИГАЮТ.
Данный вертеп миссионером самолично в Японии наблюдался? – спросил Ферастулос. – Он и по привилегированным странам ездил?
Падение гейш, промолвил Онисифор, в просмотренном им спектакле случилось. В японском спектакле.
Японцы бы собственные традиции в позорящем их свете не перевирали, заметил Куперидис.