Барабаны летают в огне - Петр Альшевский

Относительно лобовых встреч с прекрасным ты на передовой, кивнул Куперидис. А моя бабушка, лишившись супруга, только своей рукой и затуманивалась. Чуточку, скромнейшую чуточку…

Ты за твоей мастурбирующей бабкой подсматривал? – недоверчиво поинтересовался Ферастулос.

Я верю, что без вовлеченности в секс человеку не протянуть, сказал Куперидис. Не сподобил бог заиметь партнера – действуй воображением и рукой, но действуй. День светлым не сделаешь, но к следующему дню и возможному приглашению на свидание мостик перекинешь. С заржавевшими половыми органами на свидание чего заявляться? Чувство ориентации отсутствует! Ты почти не врубаешься, зачем ты у памятника или в кафе. На что напирать, к чему подводить – к кровати, но до тебя из-за создающей помехи ржавчины это не доходит и СО СВИДАНИЯ ТЫ УХОДИШЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ СПАТЬ. А мастурбировал бы, в боевой готовности твою репродуктивную часть бы удерживал, и она бы тебя из одиночества и депрессии вывела.

Как мастурбирует моя бабушка я, разумеется, не наблюдал, но поскольку на мужчин она направляла взоры эротически содержательные, я считаю, что ночью она себя разминала.

А предоставить себя мужчинам? – спросил Ферастулос. На ее муже они не заканчиваются.

Они к ней заходили, но она несговорчивой с ними была.

Говорила, чтобы приходили, а затем вырывалась и отбивалась? – осведомился Ферастулос. – Входили в костюме и галстуке, а выходили в разорванном пиджаке и с лицом расцарапанным?

Мужчин моей бабушке ее подруга Вин Бин присылала. На Кипре и достойных китаянок хватает, но моя бабушка сдружилась с Вин Бин, ОБЛАДАЮЩЕЙ БЛАГОВОСПИТАННОСТЬЮ ПОРТОВОЙ ШЛЮХИ – в местном отделении косметологической корпорации она на жизнь зарабатывала.

Косметику продают женщины элегантные, промолвил Онисифор.

Но она же не продавцом, хмыкнул Куперидис. Водителем электропогрузчика. Сигаретой попыхивает, сквозь зубы плюет, мужикам… ну не прохода – проезда не дает. И если найдет, что этого или того мужика отдать не жалко, наш с бабушкой адрес ему выкладывает.

Они, придя, бьют копытом, а с вашей бабушкой их появление не согласовано? – спросил Онисифор.

Тип мужчин, отсылаемых к ней Вин Бин, она нарекла «вырожденцами». ПОПИВАЮЩИЕ, НЕОПРЯТНЫЕ, выражающиеся по-рабочему, приличному мужчине она бы подчинилась, но тут и речи нет. На них поглядишь, их послушаешь и от чувственной легкомысленности ни следа. И соберешься ты весьма в срок. Они же, едва войдя, к тебе уже тянутся! Размягшей от них не отмахаться, но с напрягшимися под платьем мускулами ты за свою честь успешнее постоишь.

Твоей бабушке не мужчин бы колошматить, а подруге разок наварить, сказал Ферастулос.

В рыло, целуя мертвую девушку в шею, конкретизировал Саполодис.

Вин Бин в рыло, а она тебе за это в спину шило, промолвил Куперидис. Как мужика ни избей, женщине побои он спустит, но намереваясь ударить Вин Бин, ты подумай. Бабушка, вероятно, подумала и заключила, что у меня внук, мне его растить, продолжу-ка я с мужиками драться.

А добром ее попросить поганых мужиков ей не скидывать, вашей бабушке в голову не приходило? – спросил Онисифор.

Сплавляя ей поганки, Вин Бин могла просмотреть и пусть не подосиновиком, но шампиньоном ее облагодетельствовать. Листочки и травинки с поганки соскребешь и перед тобой уже шампиньон – гриб, из которого что-нибудь удобоваримое сваришь. ГРИБНАЯ ИЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВИДИМОСТЬ, она иногда обманчивая. До госпожи Гунь моя бабушка со своим мужем была неразрывна, а он перед ней не во всей красе благородного гриба возник.

Сморкается не в платок, на баню не тратится, а вздувшаяся щека тряпкой подвязана.

Пока он по наущению бабушки к стоматологу не сходил, она его лицо передернутым от боли видела – когда он из зубоврачебного кабинета к ней вывалился, она даже опешила, сколь он, оказывается, привлекателен.

Я не думаю, что раньше она в нем ничего не разглядела, но полное представление о его наружности накрыло ее у той двери.

За дверью вскрикивания и всхлипывания, а у бабушки ПОД НИЖНИМ БЕЛЬЕМ ПОТЕПЛЕНИЕ.

Твою бабку он разблокировал, промолвил Ферастулос. До свадьбы она не подождала? Тут же в клинике с ним слилась?

Девственность она до квартиры не донесла, кивнул Куперидис. С упоением мне говорила, что местечко они отыскали у уролога. В скольких кабинетах кто-то был, они со счета сбились, а у уролога не люди, а бутылка. Пустое помещение и на столе стеклянная емкость с наклейкой «Tinctura ginsengi».

Это происходит в Китае, а наклейка не на китайском? – удивился Онисифор.

Врачи и в Китае латынью пользуются. А мой дед фактически неграмотен, но девушка приведена, бутылка стоит – пойдет в дело! Перед тем, как бабушку подпоить, а самому взбодриться, он спросил у бабушки, что по ее мнению в бутылку налито, и она, призвав знания и смекалку, объявила, что в ней настойка корня женьшеня. Весьма неслабая, как они после опробования уяснили.

Градусов сорок? – спросил Ферастулос.

ВСЕ СЕМЬДЕСЯТ, ответил Куперидис.

Для преодоления женской застенчивости, промолвил Ферастулос, самое то. Наша-то не стесняется, но если девушка жива, стеснение ее придерживает.

А нас, мужчин, не стеснение? – отвлекаясь от покойницы, спросил Саполодис. – Бутылка-то у кого была? У уролога.

У уролога из нее пили, не чтобы стеснение сбросить, сказал Ферастулос. Возможно, для успокоения. Ну или сексуальные силы вселить.

Пациент рыдает, и уролог ему наливает, пробормотал Онисифор. Мужчине ничем не поможешь, и расстроившийся доктор привлекает его к себе, сожалеюще обнимает, встает и приносит бутылку. В ресторане сюрприз от шеф-повара. А здесь СТАКАН ОТ УРОЛОГА. Ты, горемыка, обожрись, с уровня сознания в бессознательное забытье подлети… но почему я бедственное положение пациенту, а не урологу приписываю? Не он ли, не уролог, в одиночестве женьшеневую настойку глушит?

У него могла найтись супруга, промолвил Ферастулос.

И поэтому такая печаль, что он с нее напивается? – спросил Онисифор. – Не жизненно. Настолько не переносить жену все-таки не из жизни, а из юмористических программ.

А разве доказано, что повод для выпивки у него непременно грустный? – вопросил Ферастулос. – Жена какое-то время нигде не просматривалась, и тут она нашлась! Если он ее любит, женьшеневой он на радостях принял. Я-то свою обожал…

Про твою жену ты еще нам поведаешь, сказал Куперидис, но заканчивая с урологом, я вытряхну из мешочка вариант без жены и вообще без женщины. С мужчиной он бухал! С коллегой-врачом. В кабинете уролога из-за того не было никого, что уролог и его собутыльник в кабинет ко второму переместились. В кабинет, скажем, лора.

А женьшеневую настойку они почему с собой не захватили? – разрываясь между влечением к покойнице и интересной беседой, спросил свинарь.

У себя в кабинете угощать будет лор, сказал Куперидис. Женьшеневой он попил, а теперь ему выставлять. «Бифитером» он на женьшеневую достойно ответит? МНЕНИЕ ВЫСКАЖИ и давай про твою жену говори.

Женьшеневую я не пил, пробормотал Ферастулос, а «Бифитер» мы с женой пробовали на рождественском обеде у заведующего мастерской Сосия Димаса, к которому я жену приревновывал. Она к нему не платье до пола – коротенькое напялила. В Иисуса и Рождество веры у нас нет, но конспирацию соблюдать надо, а она, идя на рождественский обед, словно проститутка на ночную смену нарядилась. Димаса этим не покоробить, но из нашей мастерской к нему на обед и верующие были званы. Их возмутишь, и на работе потом проблем не оберешься…

ВЕРОВАТЬ В ХРИСТА ОЧЕНЬ ПРАВИЛЬНО, с уверенностью заметил Онисифор.

А для волка правильно овец резать, проворчал Ферастулос. А что некоторые христиане свирепее волков, я бы вам… с невероятной убедительностью. Семья умершего сварщика Трипоса отпевать его не собиралась, но из нашей мастерской к ним явилась делегация и от ее напора папа сварщика упал без чувств.

Он сокрушенный, изнеможденный, а него надвигаются и орут про ад, про то, что если тебя не отпоют, с крючка утаскивающих в ад тебе не сорваться, сваривал же ваш мужик отлично! Досадно будет знать, что в преисподнюю из-за вашей бестолковости он отправился.

Очнитесь!

Ужаснитесь!

Переиграйте!

Отца их крики выключили, мать до истерики довели, жена, догадываясь, что они и ее достанут, на отпевание обреченно согласилась.