Багряный песок - Ана Адари

падали на плечи крупными кольцами, и безупречное лицо казалось оправленным в дорогую раму. Плечи широкие, ростом император пошел в отца. А сьор Дэстен был могучим воином. Белый с золотом жюстокор, надетый на такого же цвета камзол делал фигуру Рафа особенно внушительной.

Не удивительно, что все дамы замерли от восторга, а потом начали бросать на Рафа кокетливые взгляды и одергивать платья. Кроме робкой юной леди, которая, казалось, близка к обмороку.

- Выйдите все, - спокойно сказал император. – Я хочу остаться со своей женой.

Эсмира перевела дух. Беременность сделала ее еще и мнительной.

- Как ты себя чувствуешь? – Раф взял ее горячую потную руку и галантно поцеловал кончики пальцев.

- Хорошо. Прошу: садись, - она оглянулась. Куда садиться-то? И нервно одернула сорочку.

Раф взглядом отыскал пурпурный бархатный халат. Привычка вечных к цвету их Дома. По белой обивке кресла будто разлили свежую кровь. Эсмира невольно вспыхнула, и ее щеки стали такого же цвета, как и халат у мужа в руках. Раф меж тем заботливо накинул кровавый бархат жене на плечи и указал рукой на мягкий удобный диван:

- Здесь тебе будет лучше.

Муж не только выглядел, но и вел себя безупречно. И в самом деле, образумился? Или это затишье перед бурей? О, как же Эсмире не хватало мудрости леди Кенси и едкого сарказма сира Гора! Одна умерла, другого Раф отправил в ссылку. А ведь лучше наместника Гора Рафа не знает никто.

«Бывшего наместника», - мысленно поправила себя Эсмира и спросила у мужа:

- Как дела в Игнисе? Ты справляешься?

- Понемногу, - улыбнулся Раф. – Но тебя не должна интересовать политика. Это дело мужчин.

- Ты говоришь, как вечный.

- Их кровь во мне тоже есть, - спокойно сказал император. – Мы все родня. Одна большая семья.

- Но далеко не дружная, - напомнила Эсмира.

- Что поделаешь? Аль Хали интриганы, Готвиры задиры, Закатекасы торгаши. Каждый отстаивает свои интересы так, как он их понимает.

- Ты ничего не сказал об отце.

- Дальние… - Раф тяжело вздохнул. – Головная боль. Ни власть, ни деньги, ни война отца особо не волнуют. Только реформы… - он еще раз вздохнул.

- А ты, как я понимаю против? – насторожилась Эсмира.

- Я сегодня пол-луны провел в застенках. Допрашивал бродяг, сбившихся в банду. Их бы всех переловить, но… Эти бывшие рабы почуяли кровь. Заразу надо выжигать. Казнь будет жестокой. Раньше этим занимался Алвар…

- Так верни его в Игнис.

- Ни за что! Он не просто меня предал, как все остальные. Готовил мне замену, - зло сказал Раф. – А ведь я вырос у него на глазах! Он вложил в мою руку меч! Научил меня драться! Мы вместе шли через горы в Каменный мешок! Вместе там бились! Как он мог?! Променял меня на этого… Кахира, - сказал император, как выплюнул. – Да чем он лучше меня?! Откуда взялся?!

- Он аль Хали, как и я, - тихо напомнила Эсмира.

- Отродье этой горной ведьмы! Которая меня ненавидит и задумала убить. Руками своего сына, я уверен. Я знаю, что она меня прокляла. Как и всех сьоров. Но мне наплевать. Я и до нее доберусь.

- У тебя все получится, любимый, - Эсмира подвинулась к мужу вплотную и провела ладонью по его лицу, словно снимая с него невидимую паутину. Раф тут же опомнился. Схватил ее руку и на этот раз горячо поцеловал. Сначала тыльную сторону, потом ладонь, запястье…

- Останься сегодня со мной, - попросила императрица. – Я понимаю, что как женщина тебя сейчас не интересую…

Сейчас! Да когда Раф видел в ней женщину?! Будь так, не сбегал бы тайком во Фригаму. А до этого были другие. Он ни за что не признается, но Эсмира все равно догадывается.

- Ты носишь моего ребенка, - Раф ласково погладил ее располневшую грудь. Но Эсмира все равно чуть было не вскрикнула: любые прикосновения к груди были сейчас болезненными. Зато услышала: - Конечно, я останусь.

«Он мой, - думала Эсмира, обнимая сладко спящего Рафа. - Как бы то ни было, но я его заполучила. Я зря не прислушалась к словам леди Кенси, которая меня предупреждала. Не верь ни единому слову красавца-принца, борись за него. Будь истинной аль Хали. Я поздно спохватилась, но действовала правильно. Я вернула Рафу потерянный трон. Напомнила, что я урожденная принцесса Дома вечных, залог нерушимого союза с ними. И мой отец был императором. Раф без меня ничто, и он это понял».

Чувство собственницы наполняло Эсмиру гордостью. Она в итоге победила. А Олола проиграла. Ее сослали на женскую половину дворца, которой раньше владела императрица Чикита, а потом ее дочь, леди Ниса.

Раф не навещает мать, и к себе ее не пускает. Видятся они редко, лишь на официальных церемониях. Вдовствующая императрица при каждом удобном случае пытается пробиться к сыну, чтобы сказать ему хоть пару слов наедине, но Раф непреклонен. Уж очень его задело предательство матери.

Она договорилась с Шамиром! Пожертвовала старшим сыном ради младшего! Это и есть материнская любовь?!

Отца понять можно: и он, и мэтр Леви ученые мужи. Государственные мать