Не просто устала. Трудная правда о послеродовой депрессии - Ксения Красильникова

Данила, 30 лет

Я слышал о существовании послеродовой депрессии, но, разумеется, не думал, что она может коснуться нас. Когда я заметил, что с женой что-то не так, я решил, что это все от недосыпа, усталости, переживаний за здоровье сына и сложностей с грудным вскармливанием. Она плохо спала еще со времен беременности, поэтому трудности со сном не казались мне симптомом болезни. А однажды утром она сказала, что задумывается о самоубийстве.

Меня это повергло в состояние шока. Я позвонил сестре и маме жены – думать и переживать в тот момент я особо не успевал, потому что чувствовал, что нужно действовать. Следующие шаги мы делали вместе: искали контакты психиатров, продумывали разные варианты лечения. Вскоре она легла в больницу.

Я сразу знал, что все будет нормально. Постепенно ситуация налаживалась, состояние жены улучшалось. Конечно, были и критические моменты – например, когда она приезжала на выходные из больницы и ее состояние при контакте с сыном становилось еще хуже. Но я старался на все смотреть с оптимизмом и находить опору и силы внутри себя.

Мне пришлось быть один на один с ребенком почти три месяца, пока жена лежала в больнице. Иногда ко мне приезжали родственники, но в целом я проводил с ним 100 % времени. Сын не приносил чистой радости – у него были колики, он очень плохо спал. Но я старался относиться к жене максимально бережно и лишний раз не рассказывал о трудных моментах с ребенком. Если говорить о том, что я чувствовал в тот момент, – в первую очередь, конечно, это была ответственность. А вот страха не было, хотя я его ожидал. Любовь, привязанность, забота появлялись уже после ответственности, и, когда я остался с ребенком один на один, эти чувства гипертрофировались.

Чаще всего мне хватало терпения, чтобы удовлетворить все его потребности. Почти с самого начала я понимал, что становлюсь для сына единственным взрослым, который находится с ним постоянно, и чувствовал, что должен дать ему любовь, ласку, тепло и безопасность за двоих.

Справиться с ситуацией мне помог природный оптимизм. Я отдавал себе отчет в том, что этот сложный период не будет бесконечным. Да, я, молодой отец, у которого нет опыта общения с младенцами, остался один на один с двухнедельным ребенком, но мне были готовы помогать родственники. И мысль о том, что они стремятся по возможности быть рядом и делают всё, что могут, очень согревала.

В какой-то момент я тоже почувствовал что-то похожее на надвигающуюся депрессию. Сказались куча нервов, недосып и то, что мне пришлось уволиться, чтобы быть с ребенком. Тяжело было от постоянного «дня сурка», от долгой и холодной зимы, от того, что не оставалось времени на себя. Но переживания быстро проходили: стоило отоспаться, и мне становилось легче.

Если бы я мог дать совет тем, чьи жены столкнулись с послеродовой депрессией, я бы сказал: не отчаивайтесь, следуйте советам врачей и специалистов – даже если вам кажется, что ничего не помогает. Нужно поддерживать жену в любых обстоятельствах и не стесняться принимать помощь со стороны. Еще надо верить, что этот период обязательно кончится. Так случилось у нас, и так будет у каждой семьи, столкнувшейся с послеродовой депрессией.

Монолог моей мамы

Мама поразила меня искренним стремлением сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь. Она нашла психиатров, которые взялись меня лечить и в конце концов вылечили, все время следила за моим прогрессом и помогала мужу и сыну. Когда я совсем теряла присутствие духа, она убеждала меня, что вместе мы обязательно вылечим депрессию и переживем трудный период.

Мария, 52 года

Неладное я почувствовала, когда дочь еще была беременна: на последних неделях она вдруг стала очень тревожной, волновалась даже из-за простых ситуаций. Тогда я предположила, что это естественное волнение перед рождением ребенка. В роддоме в первые дни после выписки у нее были сложности с грудным вскармливанием, и я замечала, что она реагирует на происходящее довольно остро. Но это тоже было легко объяснить ранним этапом материнства. А потом она вдруг позвонила и сказала, что у нее суицидальные мысли. И у меня в голове как будто что-то щелкнуло. Я поняла, что это очень серьезно. Нужно было что-то предпринимать, и я стала обдумывать варианты.

На протяжении всего периода ее депрессии чувств и мыслей было много: и непонимание, и отчаяние, и надежда. Несколько раз было ощущение, что все неправильно, что врачи не справляются. Были тяжелые моменты, когда возникал страх. Все эти чувства я обсуждала со своими подругами – они меня поддержали. Еще мне помогло, что одна из них связала меня с женщиной, пережившей послеродовую депрессию несколько раз, и ее мамой. Они уверяли меня, что, несмотря на то что это очень сложная ситуация, она обязательно закончится. Это дало надежду и силы идти дальше.

Пожалуй, самым сильным впечатлением от этого опыта для меня останется момент глобального осознания, качественного изменения мироощущения. Я словно стала понимать то, чего не понимала раньше: депрессии и другие психические расстройства реальны, хотя о них так мало говорят. Другой трудный момент: вторая госпитализация дочери, которая ввела меня в состояние абсолютной неопределенности и непонимания, что будет дальше. Помню страх и отчаяние – и за Ксению, и за Илью, и за Данилу. Думаю, выдержать все это мне помогли материнские чувства: желание спасти, защитить, удержать, уберечь.

По моим наблюдениям, улучшения наступали волнообразно и чередовались с периодами, когда дочери становилось хуже и она уходила в себя. В такие моменты мне хотелось ее потрясти – она была как будто заморожена, и это очень пугало. Что касается приема антидепрессантов – ничего плохого в этом не вижу, хотя в какой-то момент меня волновала большая доза лекарств.

Женщине, чья дочь столкнулась с послеродовой депрессией, я бы посоветовала отнестись к этому состоянию как к болезни, от которой лечатся и обязательно выздоравливают. Да, это сложно, потому что эта болезнь не похожа на другие, но нужно постараться и поверить в исцеление. И второй момент: найдите людей, которые смогут поддержать именно вас, ведь уязвимой становится не только ваша дочь. Быть внутри этой ситуации трудно, в одиночку с ней не справиться.

Монолог моей сестры

Сестра-близнец – мой главный источник поддержки на протяжении всей жизни. Я всегда доверяла ей без оглядки, поэтому ее помощь была для меня особенно