Гэсэр - Бурятский эпос

Как Сопливец-Нюсата стал Абай-Гэсэром

Обладатель двух жен, ни с однойСоплячок не ложился женой.От вечерней поры, когдаВ серый цвет одеваются листья,До рассветной поры, когдаТемнота разрывается лисья,Спал он в юрте, в дальнем углу,В бычьей шкуре, на грубом полу.

Озадачены, пораженыДве его красивых жены:«Если мы ему не нужны,Для чего нас доводит до слез,Для чего сюда нас привезЭтот оборотень-колдун?Врозь проводим каждую ночку,Мы на разных постелях спим.А приятно ли спать в одиночку?Для чего связались мы с ним?»

Сумрак падает за крыльцом.Что Нюсату-Сопливца тревожит?Только с матерью и отцомОн в постель своих жен уложит,Как из юрты выходит прочь,Где-то бродит целую ночь.Две красивых его женыБыли страшно поражены.«Впрямь ли в юрте он спит в углу?Что ни ночь встает и выходитОн в таежную черную мглу,Где-то бродит он, колобродит:Может быть, во мраке лесномЗанимается колдовством?Надо путь его проследить.Как заснет, — привяжем к подолуШелковистую тонкую нить:Только сумрак спустится к долу,Мы неслышно за ним пойдем»,—Две жены решили вдвоем,Отвергая долю девичью.

Серый сумрак сошел с небес,И под грубую шкуру бычью,Чтоб заснуть, Нюсата залез.Две красивых его жены,Притворясь, что на разных постеляхВ сновидения погружены,Поднялись в непроглядной мгле,Осторожно к его полеПривязали нитку из шелкаИ опять улеглись тихомолком.

А Нюсата-Нюргай огляделся,Встал бесшумно, беззвучно оделся,Вышел в лес под покровом ночным.Две жены его — следом за ним,Не уйдет муженек-хитрец:Нитки шелковой держат конец!Наступила полночи пора.

Перед ними — Сумбэр-гора.Смотрят жены, а их супругПревратился в ястреба вдругИ поднялся, как сумрак сер,На вершину горы Сумбэр.

Две красивых его женыНе могли достичь поднебеснойТой вершины, той вышины,—Пред скалой остались отвеснойИ застыли, изумленыДивным обликом, статью чудесной.Что за свет нисходит с чела?То ли гордая эта скала,То ль из рода людей существо,—Есть и губы и нос у него!Кто бы в тайну его проник?У него — темно-красный лик,И просторна грудь и мощна,И сильна, упруга спина,И могуч затылок саженный.Как лопаты — зубы во рту.Кто поймет его глаз пестроту?Кто постигнет сей облик священный?Голова его — точно снег.То не отпрыск земли — человек,То властитель заоблачных стран,То отец Эсэгэ-Малан!

Прилетел к нему ястреб Нюсата,А при нем — белолобый баран:Жертвой стать — его назначенье.У владыки богов НюсатаСтал просить за свое подношеньеДля похода — вооруженьеИ коня для езды и войны.Две красивых его женыПоспешили вернуться назад,По дороге скорбят-говорят:

«Наш супруг — волшебник великий,Что пред ним земные владыки?Он могущественный чародей,Самый сильный он из людей!Почему же он мучает нас,Отвергает с нами сближенье,Держит жен своих в небреженье!Мы обмануты хитрецом,Мы отринуты гордецом,Ничего для мужа не значим!»Возвратившись, предстали с плачемПеред старым свекром-отцом.

Десять тысяч небесных богов,Властелинов небесных лугов,Запредельных просторов лесных,Услыхали: Нюсата-НюргайСтал супругом двух женщин земных,И его осудили строго:«Средний сын могучего бога,Славный отпрыск небесных царей,Взял он в жены земных дочерей.Стал добычей праха и скверны,Ибо грех совершил беспримерный!»

Так сказав, небожители ввысьК прародителю поднялись,В горний край Эсэгэ-Малана.

А Нюсата, чья мощь несказанна,На вершину горы СумбэрБелолобого поднял барана,Чтобы в жертву его принестиВсем пятидесяти пятиНебожителям — белым бурханам.Пред самим Эсэгэ-Маланом,Пред верховным небесным главой,Он предстал с молитвой живой:«Ты опора моя и охрана»,—И принес ему в жертву барана.

И достиг всех небесных долин,Всех нагорий и побережийЗапах мяса бараньего свежий.Эсэгэ-Малан, властелинДевяти небесных держав,Запах мяса почуяв, узнав,Вопросил: «Кто моленье вознес,Кто нам жертву-даренье принес?»

С высочайшей небесной твердиОглядел он земной предел,На вершину горы посмотрелИ Нюсаты увидел усердье.Красный сын, средний сын Хан-Хурмаса,В дар принес ему свежее мясоИ вымаливал за приношеньеДля похода — вооруженье,Скакуна для быстрой езды,Для войны и для дел державныхТридцать три воителя славных,Триста опытных ратных вождей:Всех богов, что его заставили,Бросив небо, спасать людей,Что на землю его отправили,—Умолял, воззвав к доброте,Богатырь Бухэ-Бэлигтэ.

Собрались в назначенный часЭсэгэ-Малан, Хан-Хурмас,Многознающие бурханы,Чьи владенья — небесные страны,Собрались поднебесные боги,—Были солнца над ними чертоги,А под ними был звездный свет.Стали мудрый держать совет.

Порешили: Бухэ-Бэлигтэ,Что на землю сошел с небосводаРади блага людского рода,Чтобы землю спасти от беды,Пусть получит коня для ездыИ оружие — для похода.Для войны и для дел державных —Тридцать три воителя славных,Триста ратных вождей — для побед.В час, когда моленье-обетВозносил их отпрыск-потомок,На горе Сумбэр средь потемокПриношенье жертвы свершал,—Ветерок задышал-прибежал,С небосвода спустился конь,На лету высекая огонь.Этот конь был гнедым Бэльгэном.Обладал он мощью костейИ хребтом тридцатисаженным.Хвост его был в тридцать локтей,Были уши его в три аршина,Содрогалась под ним вершина,И была у гнедого красиваВ три воза шириною грива.

Счастлив был Нюсата, что сноваУвидал своего скакуна!Он за повод поймал гнедого,Он в серебряные стремена,Вспомнив прежние времена,Ловко вдел могучие ноги,Сел в седло, что сработали богиИз якутского серебра.Богатырства настала пора!

Был Бэльгэн несравненным конем:Он взлетел на простор небесный —Удержался всадник на нем.Он в земные низринулся бездны —Удержался всадник на нем.Слышит всадник вопрос от коня:«Ты какой обладаешь силой,Что решил вскочить на меня?»Молвил всадник: «Запомни, гнедой,Обладаю силой такой:Если б вдруг оказалась ручкаУ великой тверди земной,Я бы ручку эту рванул,Я бы землю перевернул!А теперь скажи мне слова,Ты, исполненный хвастовства:У тебя-то мощь какова?»

«Я умею бежать так скоро,Что, пока три горсточки сораСредь земного простора горят,Я легко — туда и обратно —Вкруг земли пробегу троекратно»,Седоку ответил гнедой.«Если так, мы должны с тобой,Мой гнедой скакун, подружиться!»Так сказав, ездок удалойНа гнедом помчался домой.А гнедой Бэльгэн, словно птица,Между небом летел и землей,—То ли соколом, то ли беркутом,Мимо туч, по камням низвергнутым.

Сотрясается твердь земная,Небеса трепещут просторные,Рассыпаются горы черные,—Только пыль чернеет густая.Красных гор не стихают обвалы,—Только прах взметается алый.Видит всадник: победно скачаГорной чащей лесной, горным лугом,Приближаются друг за другомСлавных тридцать и три силача,Приближаются, говорят:«Ты — великий Абай-Гэсэр,Наш хозяин и старший брат!»Вверх посмотрят они — засмеются,Вниз посмотрят — прольют слезу.Небеса без них остаются,Их земля поджидает внизу!

Так Нюсата, средь мрака ночного,Получил на горе СумбэрДля величия — имя Гэсэр,Для езды — скакуна гнедого,Для гнедого коня — снаряженье,Для сражения — вооруженье,Для войны и для дел державных —Тридцать три воителя славных,Принял истинный облик свой.

Богатырь поскакал домой,Возвратился он в край родной,В тот, чья почва благословеннаИ светла, благодатна река.Увидал он отца Сэнгэлэна,И стояли вокруг старикаТриста опытных знатных вождейИ три тысячи ратных людей.Сэнгэлэн восхищен, изумлен,Говорит он: «Саргал-нойонПриглашает на пир гостейВ свой серебряный, белый дворец, —Тучных режет быков и овец».Ставят мясо — кряжи нагорные,Ставят вина — воды озерные.Бьет Саргал в золотой барабан,Созывает на пир северян,Он в серебряный бубен бьет,Созывает южный народ.Восемь дней пирование длится,Девять дней страна веселитсяИ сама себе удивляется,На десятый день — отрезвляется!Молодого Гэсэра ханом,По обычаю, нарекли:

Да земным он послужит странам,Да защитою станет земли!А у хана для дел державных —Тридцать три воителя славных,Триста опытных, знатных вождейИ три тысячи ратных людей!

Всадник на кроваво-рыжем коне