Неподвижная земля - Алексей Семенович Белянинов

К нам подъехала грузовая машина, обогнавшая только что автобус, и я спросил у шофера, в чем там дело, не надо ли за ними вернуться.

— Ай, нет, не надо, — ответил он, притормаживая, — Женщины… В гости едут — пыль стряхивают, платки надевают… Хотят, чтоб красиво было.

Потом, проезжая через поселок, автобус несколько раз останавливался и с каждым разом все больше пустел. А наш путь дальше вел — там, за поселком, были юрты, пять или шесть юрт. В том числе и юрта Мадена.

Самого старика дома не оказалось — он с утра отправился в степь, к отаре, но вот-вот должен был вернуться. На шум моторов вышел какой-то аксакал, спросил у Абдымурата, кто он.

— Меня зовут Абдымурат.

— А чей ты сын?

— Сын Бердыбека…

Аксакал кивнул:

— Бердыбека я знал, знал…

Долго ждать нам действительно не пришлось.

Высокий и сухощавый Маден держался прямо, а он уже переступил порог шестидесяти трех лет. Седых волос у него не было, черные. Слово «старик» к нему как-то не подходило. Единственно, — слух немного нарушился, говорить приходилось погромче.

И Маден, и Абдымурат снова подтвердили, что Кожабай мало знает про Кемилхана. Кожабай почти никуда не кочевал от пекарни на Куули-маяке. У пекаря такая работа, хлеб каждый день нужен людям, отлучаться пекарь не может. И в Аксу он работает в пекарне, хоть и вышли ему года.

Когда речь зашла о Кемилхане и Бердыбеке, я спросил, как будет по-казахски проводник. Мои собеседники не сразу ответили. Может быть, это слово не часто употребляется потому, что все они знают дороги и тропы и нет необходимости, чтобы кто-то вел их от колодца к колодцу. Наконец Абдымурат подумал и сказал: жолбашчы. Глава дороги, хозяин дороги. Примерно так.

Кемилхан, самый старший из братьев, и Бердыбек, второй из них по старшинству, на протяжении нескольких лет нанимались проводниками в отряд С. Ю. Геллера, который базировался в Ералиево (тогдашнее название — Киндерли).

Отряд вел работы на очень разбросанной территории. Кемилхан и Бердыбек водили караван до Ташауза — через Устюрт и Заунгузские Каракумы, в Туркмению. В другой раз долго стояли лагерем во впадине Карагиё. С Геллером постоянно была жена. Ходила и ездила на работу в поле и делила все тяготы походной жизни.

Уже много позднее из других источников я выяснил — географ С. Ю. Геллер еще в середине двадцатых годов был одним из спутников академика Ферсмана, когда совет по изучению производительных сил Академии наук экспедицию за экспедицией направлял в Среднюю Азию и Казахстан.

Имя Геллера связано с открытием первой в Каракумах метеорологической станции в Зеагли. Он начинал в то время, когда еще не существовало точных карт для Каракумов и Мангышлака, и каждый отряд, каждая партия вели обстоятельную съемку.

В Карагиё необходимо было с точностью определить — впервые — глубину впадины. Кемилхан привел его на место — ниже некуда. Отметка — минус 131… Третья в мире из незатопленных и самая глубокая в нашей стране.

В заключении по отчету указывалось: «Геллер предложил создать в Карагиё гидроэлектростанцию, самотеком пропуская через нее воду из Каспия в количестве, которое может полностью испариться во впадине. Эта вода, проходя по системе самосадочных бассейнов, могла бы давать целую гамму разнообразных солей, необходимых для химической промышленности». Нечто вроде искусственного Кара-Бугаза. Идея — заманчивая и вполне осуществимая, но потом началось падение уровня Каспия…

Что вызывало к нему уважение многих людей, встреченных на каракумских, мангышлакских, устюртских переходах, — это тонкое знание жизни пустыни, безотказная готовность поделиться водой, хлебом и советом, если его попросят. И еще — умение слушать.

Кемилхана удивляло — зачем, например, начальник отряда на привалах у костра, за вечерним чаем подробно расспрашивает: вот, в очень давние времена и до последнего времени казахские кочевья в зимние месяцы можно встретить в таких местах, где нет ни одного колодца с пресной водой. Не пили же горько-соленую… Что же, — умели делать ее пригодной для питья? Вымораживали?..

На основе расспросов, на основе своих наблюдений и опытов он впоследствии разработал метод опреснения воды вымораживанием в промышленных масштабах. Проверка опытно-эксплуатационных установок в различных зонах пустыни вполне оправдала себя и по надежности, и по дешевизне.

Имя Геллера связано еще и… Но это уже — не с открытием, не с какой-то новой идеей, не с деловым предложением…

В одном из очерков А. Блинского я прочел, как однажды он весь день напролет ехал на юг Мангышлака, и на всем пути не встретилось «ни одной отары овец, ни одного косяка лошадей. Правда, в полдень промелькнула на горизонте цепочка верблюдов. Но кто знает, возможно, это был мираж, а может быть, — стадо Геллера».

Да, почти уже полвека в здешних песках рассказывают: однажды после окончания полевого сезона Геллер отпустил на волю вьючных верблюдов, и те со временем одичали, а их потомство ходит на свободе, стараясь держаться подальше от жилья и людей.

Не берусь подсчитывать, сколько тут процентов правды и сколько процентов легенды. Если о нем так упорно продолжают рассказывать, значит, оно есть в природе — стадо Геллера.

Для меня это столь же непреложно, как и то, что из конца в конец прошел эти пески человек из племени первопроходцев, а от колодца к колодцу его вели братья Кемилхан и Бердыбек, сыновья почтенного Тегисбая…

Для них — не было недоступных мест…

По следам старшего я и попал в Сенек.

— Кемилхан — после него, как и после Кулекена, не осталось фотографий — был такой же высокий, как Маден, и тоже долго не поддавался седине, порода у них одинаковая, у сыновей Тегисбая. Кемилхан до последних своих дней работал, не болел и умер как-то сразу, когда пришел его срок, — в Ак-Кудуке, там он много лет был зав овцефермой. Это уже после того, как он постарел, и ему трудно стало кочевать с геологами, с географами, которые не сидят на одном месте. А хороший проводник для всех изыскателей много значит. Тот же самый Геллер со знакомыми не раз передавал приветы Кемилхану. Геллер всем рассказывал, что добрая половина успеха его отряда принадлежит Кемилхану и его брату.

Маден слышал и о той истории со спасением людей, высаженных на остров Кара-Ада. Верно, что Кемилхан помогал Кулекену. Они вместе поскакали на пролив, где была лодка. Кулекен пошел морем, а Кемилхан с лошадьми двинулся обратно в Бекдаш… Позднее Кемилхан провожал часть спасенных в сторону Красноводска. Они на своем пути не могли миновать Куули-маяк, только Кожабай тогда там еще не жил, мальчик был. Он переехал в прибрежный этот поселок в тридцатых годах.

Кто были эти люди, Кемилхан не знал. Знал одно, — что