Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

то и дело горевших госпитальных построек взялись возводить капитальные. Ученик Казакова Иван Еготов возвел настолько великолепное здание, что на его фризе пришлось написать «Военная госпиталь», чтобы не сочли дворцом. Позже его перестраивали, объединяя с боковыми флигелями, но кардинально испортить не смогли.

Еще век спустя в госпитале впервые в России взяли кровь из пальца – до этого анализы в больницах не проводились. В 1903 году здесь заработала первая в России рентгеновская установка – это случилось всего лишь через восемь лет после открытия Вильгельмом Конрадом Рентгеном излучения его имени.

Октябрьская революция поменяла только название госпиталя – он стал глуповато называться Московским коммунистическим красноармейским военным госпиталем, – но не его назначение. Люди болеют при всех режимах, и никакая идеология, увы, не помогает их лечить. Помешать может, это да. Кто был в развитых капстранах, тот с нами согласится.

Гоголь

Памяти критического реалиста

Лишь два бульвара из десяти, составляющих Бульварное кольцо, меняли имя в советское время. Неисповедимы чиновничьи пути и помыслы – почему если переименованы, то только два? Почему Никитский бульвар назвали Суворовским в связи со 150-летием со дня смерти полководца, а Тверской не стал, к примеру, Горьковским, подобно одноименной улице, ни к какой дате из жизни «Буревестника революции»? Какое-никакое объяснение, и то с грехом пополам, можно приспособить разве что к переименованию Гоголевского бульвара. Когда Пречистенской набережной и улице присвоили имя известного анархиста, а кроме того, географа и путешественника Петра Кропоткина, Пречистенский бульвар остался единственным из куста названий, в корне которых была церковь Пречистой Богородицы Смоленской Новодевичьего монастыря и одноименные ворота Белого города. Тогда, по всей видимости, и вспомнили, что в противоположном конце бульвара стоит памятник великому русскому писателю Гоголю, умершему настолько давно, что его уже можно было считать классиком. Так в 1924 году бульвар стал Гоголевским. Им, в отличие от Суворовского, он и остался.

Ровно 20 лет – почти половину недолгой по нашим меркам жизни – основоположник критического реализма, как называли его советские учебники литературы, был связан с Москвой. Впервые приехал в 1832-м, был восторженно принят в писательско-актерской среде и навсегда полюбил этот город, к концу жизни определив, что здесь и в Риме только и можно жить. «Московских» повестей, в противоположность «Петербургским», он не написал, но сравнивать города – сравнивал, и Москва получалась безалабернее, но роднее. Москва – по Гоголю – женского рода, Петербург – мужского; Петербург – совершенный немец и так же расчетлив, а Москва – русский дворянин и не любит середины. «Она всегда едет, завернувшись в медвежью шубу, и большей частью на обед, он, в байковом сюртуке, летит во всю прыть на службу».

В 1909 году, к 100-летию со дня рождения Гоголя, недалеко от дома № 7а по Никитскому бульвару, где прошли последние четыре года его жизни и где за 10 дней до смерти в камин полетел второй том романа «Мертвые души», на Пречистенском бульваре, по которому так любил гулять Николай Васильевич, ему поставили памятник работы Николая Андреева. В честь закладки памятника городской голова дал обед. В меню было: бараний бок и арбуз в 700 рублей, бургуньон с шампиньоном и лабардан – кушанья, так смачно описанные в гоголевских произведениях.

Кстати сказать, памятник Гоголю был еще немножко памятником и другому московскому литератору – Владимиру Гиляровскому, которого Андреев изобразил на барельефе Тарасом Бульбой. Тогда же, в 1909-м, к юбилею изготовили матрешку в виде городничего, внутри которого, один в одном, поместились все герои бессмертного «Ревизора», – точь-в-точь матрешки, изображающие президентов, что наводнили в наши дни киоски на Арбате.

В 1952-м, к 100-летию смерти, грустного нахохленного Гоголя задвинули во двор того самого дома № 7а, где он прожил последние тяжелые годы в приступах черной меланхолии. На его место поставили соответствующий будням великих строек памятник работы Томского. Нелепо смотрятся рядом с дубоватым официозным монументом фонари со львами, в стиле модерн, так подходившие к прежнему памятнику.

Грустно, но надо написать, что двигали не только памятник писателю. Тревожили и его прах: в 1930 году Данилов монастырь закрыли, а монастырское кладбище уничтожили. Лишь несколько захоронений перенесли на Новодевичье кладбище. Так что если захотите поклониться праху Гоголя – езжайте туда.

Геликон-опера

Театр вдохновения

Уж если и связывать название русского оперного театра с музыкальным инструментом, так только с геликоном. Ни гудки-жалейки, ни гусли-балалайки, ни кувиклы позабытые никак музыкально со строгой оперой не сочетаются. А уж про языковое сочетание мы и не заикаемся. Только представьте себе – Театр «Гармошка-опера»… Н-да… Да и гармошку, гармонь, если правильно, культурненько так выразиться, сконструировал вовсе не русак, а немецкий мастер К.Ф.Л. Бушман (в 1822 году). А геликон – вот он родом из России. Эта разновидность басовой и контрабасовой трубы (то есть гудит громче и басовитее всех остальных инструментов) сконструирована у нас в первой половине XIX века. А на каких еще пространствах такой звук надобен? Название у инструмента весьма символичное. На греческой горе Геликон паслись музы и черпали вдохновение (для последующей раздачи всем творцам) из бившего там источника Гиппокрена, дословно – Лошадиного источника, но не оттого, что компанию музам составляли непарнокопытные, а оттого, что забил сей ключ от пегасьего удара копытом.

Так что имя у московского театра «Геликон-опера» дважды достойное. И Дмитрий Бертман со товарищи вовсю стараются имечко не ронять. С вдохновением там все в порядке, с музыкальной культурой тоже. И даже кулинария на уровне. При чем здесь кулинария? А вы сходите послушать «Кофейную кантату» Баха – поймете. И текст на немецком языке, кстати, тоже. Это ведь еще и язык музыки. Вдохновенной, от Геликона и «Геликона».

Гостиницы

Место для гостя, или Каждому гостю по мягкому месту

Не сердитесь, но опять начнем с происхождения слова. Гостиница – это от слова гость, а гость – это купец (помните у Пушкина «Сказку о царе Салтане»?). И вот парадокс – слово «гость» древнее, а гостиниц-то до XVIII века и не было. То есть, конечно, было где остановиться: на постоялых дворах