Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще век спустя в госпитале впервые в России взяли кровь из пальца – до этого анализы в больницах не проводились. В 1903 году здесь заработала первая в России рентгеновская установка – это случилось всего лишь через восемь лет после открытия Вильгельмом Конрадом Рентгеном излучения его имени.
Октябрьская революция поменяла только название госпиталя – он стал глуповато называться Московским коммунистическим красноармейским военным госпиталем, – но не его назначение. Люди болеют при всех режимах, и никакая идеология, увы, не помогает их лечить. Помешать может, это да. Кто был в развитых капстранах, тот с нами согласится.
Гоголь
Памяти критического реалиста
Лишь два бульвара из десяти, составляющих Бульварное кольцо, меняли имя в советское время. Неисповедимы чиновничьи пути и помыслы – почему если переименованы, то только два? Почему Никитский бульвар назвали Суворовским в связи со 150-летием со дня смерти полководца, а Тверской не стал, к примеру, Горьковским, подобно одноименной улице, ни к какой дате из жизни «Буревестника революции»? Какое-никакое объяснение, и то с грехом пополам, можно приспособить разве что к переименованию Гоголевского бульвара. Когда Пречистенской набережной и улице присвоили имя известного анархиста, а кроме того, географа и путешественника Петра Кропоткина, Пречистенский бульвар остался единственным из куста названий, в корне которых была церковь Пречистой Богородицы Смоленской Новодевичьего монастыря и одноименные ворота Белого города. Тогда, по всей видимости, и вспомнили, что в противоположном конце бульвара стоит памятник великому русскому писателю Гоголю, умершему настолько давно, что его уже можно было считать классиком. Так в 1924 году бульвар стал Гоголевским. Им, в отличие от Суворовского, он и остался.
Ровно 20 лет – почти половину недолгой по нашим меркам жизни – основоположник критического реализма, как называли его советские учебники литературы, был связан с Москвой. Впервые приехал в 1832-м, был восторженно принят в писательско-актерской среде и навсегда полюбил этот город, к концу жизни определив, что здесь и в Риме только и можно жить. «Московских» повестей, в противоположность «Петербургским», он не написал, но сравнивать города – сравнивал, и Москва получалась безалабернее, но роднее. Москва – по Гоголю – женского рода, Петербург – мужского; Петербург – совершенный немец и так же расчетлив, а Москва – русский дворянин и не любит середины. «Она всегда едет, завернувшись в медвежью шубу, и большей частью на обед, он, в байковом сюртуке, летит во всю прыть на службу».
В 1909 году, к 100-летию со дня рождения Гоголя, недалеко от дома № 7а по Никитскому бульвару, где прошли последние четыре года его жизни и где за 10 дней до смерти в камин полетел второй том романа «Мертвые души», на Пречистенском бульваре, по которому так любил гулять Николай Васильевич, ему поставили памятник работы Николая Андреева. В честь закладки памятника городской голова дал обед. В меню было: бараний бок и арбуз в 700 рублей, бургуньон с шампиньоном и лабардан – кушанья, так смачно описанные в гоголевских произведениях.
Кстати сказать, памятник Гоголю был еще немножко памятником и другому московскому литератору – Владимиру Гиляровскому, которого Андреев изобразил на барельефе Тарасом Бульбой. Тогда же, в 1909-м, к юбилею изготовили матрешку в виде городничего, внутри которого, один в одном, поместились все герои бессмертного «Ревизора», – точь-в-точь матрешки, изображающие президентов, что наводнили в наши дни киоски на Арбате.
В 1952-м, к 100-летию смерти, грустного нахохленного Гоголя задвинули во двор того самого дома № 7а, где он прожил последние тяжелые годы в приступах черной меланхолии. На его место поставили соответствующий будням великих строек памятник работы Томского. Нелепо смотрятся рядом с дубоватым официозным монументом фонари со львами, в стиле модерн, так подходившие к прежнему памятнику.
Грустно, но надо написать, что двигали не только памятник писателю. Тревожили и его прах: в 1930 году Данилов монастырь закрыли, а монастырское кладбище уничтожили. Лишь несколько захоронений перенесли на Новодевичье кладбище. Так что если захотите поклониться праху Гоголя – езжайте туда.
Геликон-опера
Театр вдохновения
Уж если и связывать название русского оперного театра с музыкальным инструментом, так только с геликоном. Ни гудки-жалейки, ни гусли-балалайки, ни кувиклы позабытые никак музыкально со строгой оперой не сочетаются. А уж про языковое сочетание мы и не заикаемся. Только представьте себе – Театр «Гармошка-опера»… Н-да… Да и гармошку, гармонь, если правильно, культурненько так выразиться, сконструировал вовсе не русак, а немецкий мастер К.Ф.Л. Бушман (в 1822 году). А геликон – вот он родом из России. Эта разновидность басовой и контрабасовой трубы (то есть гудит громче и басовитее всех остальных инструментов) сконструирована у нас в первой половине XIX века. А на каких еще пространствах такой звук надобен? Название у инструмента весьма символичное. На греческой горе Геликон паслись музы и черпали вдохновение (для последующей раздачи всем творцам) из бившего там источника Гиппокрена, дословно – Лошадиного источника, но не оттого, что компанию музам составляли непарнокопытные, а оттого, что забил сей ключ от пегасьего удара копытом.
Так что имя у московского театра «Геликон-опера» дважды достойное. И Дмитрий Бертман со товарищи вовсю стараются имечко не ронять. С вдохновением там все в порядке, с музыкальной культурой тоже. И даже кулинария на уровне. При чем здесь кулинария? А вы сходите послушать «Кофейную кантату» Баха – поймете. И текст на немецком языке, кстати, тоже. Это ведь еще и язык музыки. Вдохновенной, от Геликона и «Геликона».
Гостиницы
Место для гостя, или Каждому гостю по мягкому месту
Не сердитесь, но опять начнем с происхождения слова. Гостиница – это от слова гость, а гость – это купец (помните у Пушкина «Сказку о царе Салтане»?). И вот парадокс – слово «гость» древнее, а гостиниц-то до XVIII века и не было. То есть, конечно, было где остановиться: на постоялых дворах
