Корабельная медсестра - Джейн Морни

Странно, что она вспомнила об этом сейчас. Может быть то, о чем доктор говорил с сестрой Мак Манус, как-то связано с этой умершей девушкой? Вряд ли; но что бы это, ни было – оно, похоже, очень важно для Грэхема.

Эта новая тайна, на фоне непрекращающейся жары, как-то угнетающе действовала на Гейл.

Она гадала, предложит ей Грэхем прогулку по Адену, к которому они постепенно приближались, или нет. Вряд ли он захочет гулять по такой жаре. Но, может быть, Грэхем поймет, как ей хочется увидеть абсолютно все на их пути... Она позволила себе надеяться.

ГЛАВА 9

Утро застало «Юджинию» стоящей на якоре в гавани. Гейл, выбравшись на палубу, обнаружила, что жара стала еще сильнее.

Во время утреннего приема больных она время от времени украдкой поглядывала на Грэхема и ей показалось, что в лице его заметны следы внутреннего напряжения. Он был бледней обычного, и это не мог скрыть даже плотный загар. «Может быть это от жары», – думала Гейл, – «А, может, – его беспокоит это таинственное дело, которое они обсуждали с сестрой Мак Манус».

О прогулке на берег не было сказано ни слова. Гейл объясняла это себе тем, что Бретт, скорее всего, не расположен к прогулкам сегодня, да и вообще он, наверное, уже много раз видел этот высушенный солнцем город. Какая радость – тащиться туда только для того, чтобы доставить удовольствие какой-то медсестре?

Вот если бы это была девушка, к которой он неравнодушен... Гейл, должно быть, просто поддалась тогда романтическому настроению, навеянному звездами в черном небе и этой загадочной пустыней вокруг. Вот ей и померещилось в его глазах то, чего там вовсе не было.

Оказавшись, после одного из вызовов, на первой палубе, Гейл остановилась у поручней посмотреть, как катер, пришвартованный у основания наружного трапа, готовится отчалить, чтобы отвезти желающих в Аден. Многие из пассажиров катера имели с собой пляжные сумки и направлялись на местный пляж. По рассказам, это было очень неплохое место для купания – с очень чистой водой и противоакульей сеткой, делающей его безопасным.

– Доброе утро, сестра, – это был Гарри Мэтьюсон и выглядел он так, что Гейл чуть не вскрикнула. Гейл не виделась с Гарри в последние два дня. Неужели на него так подействовала жара – он выглядел совершенно опустошенным, его голос был еле слышен.

– Гарри, что с вами? По-моему, вам не следует гулять по такой жаре.

– Жара? – его губы скривились в горькой усмешке. – А что, жарко? Я и не заметил.

– В чем дело?

– Доктор Бретт смотрел вас сегодня утром?

– Я вырвался из его рук, более или менее. Тем более что у него и без меня есть чем их занять, насколько я понимаю.

Гейл была удивлена тем, с какой горечью это было сказано.

– Вы не сходите на берег? – спросил он ее после короткого молчания.

– Еще не знаю. Я как раз раздумывала, стоит ли мне отправляться туда в одиночку.

Но Гарри не слушал ее. Нахмурившись, он пристально смотрел куда-то вниз, вдоль борта корабля. Проследив за направлением его взгляда, Гейл увидела Бэрри и Грэхема, спускающихся по наружному трапу. Гейл и Гарри молча, смотрели, как катер отчаливает в свое короткое плавание к причалам.

«Как глупо», – подумала Гейл, «сегодня жизнь полна великих, захватывающих дух надежд, а завтра она оказывается слишком ужасной, чтобы стоило ее продолжать». Она почувствовала сострадание к Гарри – он должен испытывать муки ревности, и теперь она по себе знала, что это такое. Но, в ее случае, к ревности добавлялся еще страх – страх за Грэхема.

– Значит, он не пригласил вас с собой на этот раз – с иронией проговорил Гарри. Гейл понимала, что он не хотел сделать ей больно – ведь он не мог догадаться о ее чувстве к Грэхему Бретту.

– Бросьте, Гарри, доктор всего лишь хочет, чтобы она не скучала, пока вы сами не можете составлять ей компанию – весело сказала Гейл, пытаясь развеять его мрачное настроение. – В конце концов, она принадлежит вам.

– Мне? Мне? – Гарри в ярости повернулся к Гейл. Его рука опустилась в карман, и он достал оттуда кольцо с большим квадратным изумрудом. Гейл смотрела на кольцо так, будто это была змея. То самое кольцо, которое Бэрри показывала ей в своей каюте!

Гарри смотрел на него с такой сосредоточенной ненавистью, что Гейл предупредила его жест и успела схватить за руку до того, как кольцо оказалось за бортом.

– Прекратите!

– это было бы глупо, Гарри.

– Что значит ссора между влюбленными? Может, она еще попросит его обратно. – На самом деле Гейл вовсе не была в этом уверена. Наверняка произошло что-то более серьезное, чем просто обмен колкостями с матерью Гарри. Гейл ухватилась обеими руками за поручень. Она была в большой тревоге, думая о Бэрри – теперь та свободна.

Что могло случиться? Миссис Мэтьюсон тут, очевидно, ни при чем. Гейл, которая хорошо знала Бэрри, трудно было представить, что та может отказаться от состояния Мэтьюсонов ради корабельного врача.

Гарри опустил кольцо обратно в карман и возбужденно заговорил:

– Все было хорошо – мать стала расположена к Бэрри и мы все трое были вполне счастливы вместе. И вдруг Бэрри выдает мне это – как гром среди ясного неба – говорит, что хочет расторгнуть помолвку.

– Она... я надеюсь, она пояснила причину? – Гарри хрипло засмеялся.

– Вроде того. Сказала, что моя мать стала к ней добра слишком поздно, что пока она унижала Бэрри, та успела изменить свое отношение ко мне. Теперь она хочет доказать матери, что не намерена плясать под ее дудку. Вы слыхали когда-нибудь более глупое объяснение?

У Гейл кровь прилила к голове, стучало в висках. Действительно. Глупее не придумаешь.

– Мне очень жаль, Гарри, – ее голос дрожал от жалости к Гарри и к себе.

– Она, должно быть, считает меня дураком, если думает, что я не вижу настоящей причины. – Глаза Гарри, полные гнева и отчаяния, обратились к причалу, где в этот момент катер высаживал пассажиров. – Мать и раньше оказывалась права, и все же, – он запнулся, как будто его посетила какая-то неожиданная мысль. – Все же это доказывает, что Бэрри вовсе не гналась за нашими деньгами – иначе она бы не ушла.

Последнее замечание несколько сбило Гейл с толку. Получалось, что Гарри разочарован потому, что не может плохо думать о Бэрри.

– Меня это просто подкосило, – хриплый голос Гарри зазвучал опять, прежде, чем Гейл успела что-либо сказать. – Никогда раньше это не происходило таким образом; обычно было наоборот. – Его губы сложились в циничную улыбку. – Может быть, это расплата. Я имею в виду всех тех, других, которых отваживала моя мать. Но с Бэрри... – его голос задрожал. – С ней все иначе. Я никогда такого прежде не испытывал.