Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

дискуссия концентрируется на обращённых из иудаизма, и здесь он стремится опровергнуть аргументы, базирующиеся на расовой почве. Так, он говорит: «Если кто-нибудь думает, что тот, кто еврейского происхождения (linaje), заслуживает меньшего доверия, чем тот, кто пришёл из любой другой нации, он может с лёгкостью узнать, как сильно он ошибается, если только он хочет признать правду»[1794]. Не существует расовых различий между группами людей, «поскольку все они пришли от праотца Адама». Разделение человечества на разные нации произошло благодаря не расовым, а религиозным делениям, и в этом отношении действительно есть различия. Ясно, что лучше принадлежать к нации, которая верит в одного истинного Бога, чем прийти из народа (т. е. язычников), который верит во многих фальшивых божков[1795]. Поэтому, говорит он, апостол Павел, обращаясь к обращённым из язычников, предостерегает их не бахвалиться перед обращенными из евреев. В конце концов, напомнил он им, они были просто учениками последователей Христа среди евреев, и только благодаря им, основателям Церкви, они пришли к знаниям христианства[1796]. Мы можем видеть, как Валера переводит свои аргументы из расовой в религиозную сферу и поворачивает защиту Павлом еврейской нации в сторону защиты еврейских обращённых — и, как продолжение, «новых христиан». Этот довод должен привести к выводу, что происхождение еврейских обращённых в христианство стоит выше, чем обращённых язычников, но это религиозное превосходство, а не расовое.

Это также очевидно из его дискуссии о доле еврейских обращённых в создании Церкви. Противники конверсо не отрицают, что первые обращённые в христианство пришли из евреев, и именно они заложили основы Церкви. Но против этого они указывают, что только немногие евреи приняли участие в этих усилиях, а остальная часть Церкви, кроме её фундамента, что является большей частью её структуры, была плодом трудов обращённых из язычества. Ответ Валеры на этот довод направлен на достижение равновесия между еврейскими и языческими обращёнными.

Основываясь на Матфее (глав. 20), он говорит: «Господь наш не принимает хуже тех, кто признал его позже, чем тех, кто узнал его раньше», потому что никто не может получить милости Божьей прежде, чем она дана ему, как сказал Апостол во Втором послании к Коринфянам: «Каждый может позволить себе упасть в яму, но никто не силён так, чтобы выйти оттуда без помощи. Так же и евреи, которые за свои грехи попали в [яму] неверия… не могут выйти оттуда, пока их не вызволит Божья благодать». Но «зов этот не приходит ко всем людям одновременно, но согласно непостижимому порядку Божьего промысла», который озадачивает наше понимание и остаётся великой тайной, потому что «язычников, что жили в грехе идолопоклонства, Он уже призвал к себе», в то время как «некоторые евреи [которые не поклоняются идолам] останутся в своём грехе неверия [в Христа], пока не придёт Антихрист в конце дней… Так мы видим в грехах одних или других проявление человеческой слабости, а в благодеянии призыва [к вере] тех или иных — проявление Божьей милости потому что и евреев, которые по-прежнему остаются в своём еврействе, в конце концов, тоже призовут»[1797].

Отбросив, таким образом, расовые и религиозные поношения евреев, он подходит к важнейшему вопросу своей дискуссии: могут ли они предоставить кандидатов в знать? Совершенно очевидно, что и здесь Валера должен был принять в расчёт аргументы оппозиции, которая отрицала такую возможность на той почве, что до крещения евреи не имели в своей среде аристократов. Это голословное утверждение предполагает доказательство того, что у евреев нет необходимых качеств, позволяющих им присоединиться к знати. Валера отрицает вескость этого аргумента, указывая на недействительность и ничтожность самого утверждения, потому что евреи на самом деле располагают предпосылками к благородству, как это доказано их жизнью в древние времена. У них была гражданская знать в избытке, что очевидно на примере таких царей, как Давид и Соломон, у них была масса людей природного благородства, о чём свидетельствуют такие доблестные люди, как Иисус Навин и Иуда Маккавей, а что касается теологической знати, то здесь они превосходят все другие нации в количестве и величии знати этого сорта. «Из них вышли все пророки, все патриархи и Святые Отцы, все апостолы, и, превыше всего, наша счастливейшая Богоматерь, Святая Дева Мария и её благословенный Сын, наш Спаситель, Бог и истинный человек»[1798]. Перечисляя великолепную галерею святых и героев, вышедших из рядов еврейского народа, Валера повторяет доводы Торкемады, которые, по его мнению, могут поддержать его тезис[1799].

Возвращаясь к теме гражданской знати, Валера использует и другой аргумент, чтобы показать, что конверсо — потомкам евреев — дозволено войти в класс испанской знати. Это, кстати, было доказано историей аристократии христианских наций, потому что «король Англии, который правил ею вскоре после прихода Христа, был потомком Иосифа Аримафейского, готские короли происходили от Авраама, а первый герцог Австрии, потомками которого были многие императоры… был до своего крещения евреем»[1800]. Выводимое отсюда заключение очевидно. Если у евреев была знать, способная предоставить королей и правителей сильнейшим нациям на свете, то нет никакой причины считать, что их потомки не могут быть представителями испанской знати.

Валера, однако, не мог игнорировать тот факт, что вся еврейская знать, о которой он говорит, принадлежала к еврейской нации в древности и с тех пор положение евреев ухудшилось. Они утратили предпосылки для теологической знатности, которая не может быть найдена среди неверующих [в Христа], и они потеряли способности к гражданской знатности наказанием рассеяния. Долгое рабство не только отняло у них и уважение, и почести, но и нанесло ущерб природному расположению к тому, чтобы завоевать эти почести вновь. Основное качество, необходимое для знатности — храбрость, — потерпело более всего «от травм, которые долгое время ослабляли человеческое сердце, так что те, кто были смелыми от природы, слабеют, становятся трусливыми и неполноценными»[1801]. Тем не менее, обратившись в христианство, они способны заново получить те качества, которые подготовили их предков к знатности, и в конце концов «вернуться к состоянию, в котором они [т. е. их предки] были вначале»[1802]. Поскольку Божья благодать не может быть более отнята у них, они могут снова быть обеспечены теологическим благородством, как и обращённые из других религий, они могут полностью возобновить свои моральные доблести, которые образуют основу гражданской знатности. «Но никто не должен удивляться тому, — добавляет Валера, — что конверсо не так легко восстанавливают силу своих тел и сердец», как и свои старые почести, «потому что утерянное на столь долгое время не возвращается