СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

После того, как ректор все-таки произнес вслух фамилию моего друга, тот, как и предыдущие четверо, поднялся на кафедру, чтобы произнести несколько слов. Мой друг вышел и неожиданно сказал, что у него нет особого желания лететь на Марс, потому что он хочет заниматься инженерным делом здесь, на Земле, хочет проектировать корабли, но он предлагает отправить вместо себя не менее, а может и более, талантливого студента – и назвал мое имя.

Повисла гробовая тишина. Я от удивления, кажется, раскрыл рот, и замер в таком глупом положении. Даже ректор в первую секунду не нашелся, что ответить. Через несколько мгновений он все-таки собрался с силами и спросил, уверен ли Каменев в своем решении. Тот ответил, что да. Ректор, в свою очередь, заявил, что не может сам принять решение о замене, поэтому ему нужно посовещаться с коллегами. Он заверил, что предложение Каменева будет рассмотрено. У нас в университете это был первый случай отказа от экспедиции.

На меня поступок моего друга произвел большое впечатление, настолько это было великодушно с его стороны.

Мне очень хотелось полететь на Марс, но я намеренно не проявлял на людях бурной радости, чтобы никто потом не мог сказать, что я выпросил свою экспедицию. Я целиком и полностью полагался на решение специальной комиссии, которая решала, кому суждено лететь, а кому нет.

Через две недели, уже в феврале, когда в Москве повсюду еще лежал снег, меня известили о том, что я лечу вместо Каменева. Не скрою, я был на седьмом небе от счастья, потому что сбывалась моя мечта. Я не знал, как мне благодарить Константина. К тому же природа благоволила мне: в начале 57-го года расстояние между Землей и Марсом было наиболее удобным, чтобы совершить перелет. Таким образом, наша экспедиция отправлялась именно на Красную планету. И только один единственный студент изъявил желание лететь не на Марс, а на Луну, куда добраться было значительно легче и быстрее и попутного транспорта было больше.

На Марсе мы должны были удаленно продолжать свое обучение, но теперь совмещать его с работой.

Так вот, Константин отказался от любых подарков, на все мои благодарности он отвечал, что сделал лишь то, что должен был сделать. Он все равно бы не полетел. И, как полагается среди порядочных людей, он поделился своей путевкой с другом.

Правда, вышла небольшая заминка. Наша отправка на космодром, откуда вылетал космический корабль «Талария», задерживалась. Причиной тому была временная неготовность второго марсианского космодрома к принятию кораблей. Томительное ожидание длилось примерно месяц. Мы улетали не в феврале, а в начале марта, предварительно пройдя медицинское обследование. На здоровье я никогда не жаловался, так что все прошло спокойно.

5 марта 2057 года. День нашего вылета. Как сейчас помню, в окрестностях космодрома стояла замечательная солнечная погода. За день до отбытия пассажирский самолет домчал нас до ближайшего к нему аэропорта. Отсюда, уладив все дела с багажом и документами, на автобусе мы добрались до стартовой площадки. На второй секции этой площадки стоял большой разлапистый красавец ослепительно прекрасного сливочного цвета – космолет «Талария» – упиравшийся в землю своими четырьмя мощными опорами.

После было волнение. Взлет, казался мучительно долгим и неторопливым, то и дело раздавался подозрительный скрежет, временами пугал таинственный шорох, постепенно росли перегрузки.

А потом все закончилось. В моей памяти отпечатался какой-то резкий скачок: только что мы, вжавшиеся в свои кресла, сидели, не имея возможности шелохнуться, и вдруг – тяжесть сменилась невесомостью, а невесомость быстро превратилась обратно в тяжесть, но на этот раз приятную, спокойную, без рывков, нарастаний и уменьшений, как будто мы никуда и не улетали. Корабль стал набирать скорость и понес нас к Красной планете.

Как радовался я тогда тому, что попаду на Марс! Смогу ступить на его суровую каменистую поверхность, проведу там целых два года!

Дорога до места назначения заняла без малого двое суток, которые отчаянно тянулись в томительном ожидании, словно мы летели не два дня, а две недели. Космический корабль будто бы нарочно висел в пустоте на одном месте, не двигался или полз как черепаха, но это все были обманчивые ощущения, потому что на самом деле мы неслись по направлению к цели с огромной скоростью.

Воспоминания о посадке получились скомканными. Только что со всех сторон нас окружал мерцающий космос, и, надо же такому случиться, впереди по курсу корабля возник из ниоткуда красноватый шар, в точности похожий на Марс. Мы приближались к нему, и его рельеф можно было разглядеть в мельчайших подробностях.

Посадка получилась мягкой. Мы очутились на равнине Эллада, расположенной близ Южного марсианского полюса. Здесь построена база или, как ее принято называть – колония, рассчитанная на несколько сотен обитателей. Та самая, где недавно родился ребенок.

Мы сели на освещенную огнями круглую площадку космодрома. Вокруг раскинулась ровная гладкая каменистая пустыня, летающая пыль придавала небу розоватый оттенок. Кроме небольшого компактного здания серебристого цвета и парочки гусеничных агрегатов, занимающихся разгрузкой-погрузкой, на космодроме находилась забавно вытянутая «колба» – местный транспорт для вновь прибывающих или улетающих. Больше ничего рукотворного видно не было, кругом один песок и камни.

Наверное, окружающий пейзаж мог бы оказать на нас, студентов, угнетающее воздействие, уж больно он был унылым. Но наше воодушевление не могла сломить такая мелочь. Где-то вдали, за облаками пыли, светилась маленькая точка. Как выяснилось, это был прожектор, укрепленный на мачте, своеобразный маяк, показывающий направление движения к марсианской базе. Все, кроме капитана корабля, сели в «колбу», на которой красовалась надпись «bus», то есть это был автобус. На нем мы добрались до колонии. Так я оказался на четвертой планете от Солнца.

…Если честно, я нахожусь в страшном смятении чувств. Я не умею говорить обо всем остальном, не сказав главного. Пожалуй, о своей профессиональной деятельности на Марсе и о своих впечатлениях я могу поведать чуть позже, при условии, конечно, что мне понравится диктовать текст. Сейчас меня больше всего заботит другое.

Дело в том, что примерно за год до того, как я полетел в экспедицию, я познакомился в одном из больших кафе, которых так много в Москве, с восхитительной девушкой по имени Света. Покорив меня, она ураганом ворвалась в мою жизнь, поменяв в ее устройстве все, что было возможно, кроме одного – моей тяги к космонавтике. Я мог отказаться от чего угодно, но я не мог отказаться от самого себя. Ведь когда выбирали кандидатов для полета на Марс, я понимал, что никуда не полечу, потому что не подхожу по возрасту. Так вышло, что Константин сделал мне потрясающий подарок, но этот подарок положил конец нашей со Светой совместной жизни.

Света восприняла новость о моем отлете со смешанными чувствами. С одной стороны, она прекрасно знала, как я увлечен своим делом, насколько предан ему. С другой, трудно радоваться, когда впереди двухгодичная разлука.

Улетая, я сильно переживал, колебался. Она была очень мне дорога. Я хотел бы взять ее с собой, но это было невозможно. В день моего отъезда из Москвы, когда она провожала меня в аэропорту, она плакала. А я сделал то, о чем жалею до сих пор: я пообещал, что вернусь. Зачем я сказал так, если не был в этом уверен?

Где-то глубоко внутри я уже понимал, что, если мне представится такая возможность, с Марса я отправлюсь еще дальше, на орбитальную космическую станцию «Зевс», что вращается в поясе астероидов. А если выпадет шанс, то и к Юпитеру. Мое путешествие обещало быть очень долгим.

Я дал обещание, не потому, что я был непорядочным или ветренным человеком, а потому, что не смог, побоялся вот так, сразу, заявить, что я могу прилететь обратно только через несколько лет. Конечно, я не мог заранее быть уверенным, что не столкнусь на Марсе с неразрешимыми проблемами, которые вынудят меня вернуться на Землю. Однако уже тогда я был уверен в своих силах и желал оказаться на «Зевсе». Двухгодичное расставание было еще как-то объяснимо, но сейчас я уже лечу на «Амальтее».

С марта 2057-го по февраль 2059-го я работал и учился на Марсе. Трудился я по своей основной специальности: обслуживал местный ядерный реактор, расположенный в целях безопасности на глубине двадцати метров. Заочно обучался и удаленно сдавал экзамены. Чтобы рассказать обо всем, что там со мной происходило, нужно будет как-нибудь набраться сил.

Все эти два года за мной неотступно следовало по пятам чувство вины, потому что меня не покидало ощущение, что я обманул Светлану. Сколько раз, разговаривая с ней по видеосвязи, я пытался сказать о том, что я поступил неправильно, пообещав вернуться, что я не вправе просить ее ждать меня, но она все время говорила в наших беседах о том, что по-прежнему тоскует и хочет видеть меня.