Продавец времени - Евгения Витальевна Кретова

Девушка покраснела:

– Не стоит. В девичьи дела парню не след лезть, неужто и о том тебе не говорили? – она лукаво прищурилась, на столько безмятежно, на сколько могла, понимая. что может упустить человечка.

Княжич смутился.

– Ну, князь велел присматривать за тобой…

– А ты и присматривай, – Неждана с готовностью кивнула. – Ты тут подожди, а я быстро – ленту только отнесу и вернусь…

И не дожидаясь согласия княжича, прерывая споры, развернулась и помчалась к опушке, к тому самому месту, где в последний раз мелькнула неказистая шапка паренька. Она бежала, обходя прохожих, сталкиваясь с ними, не заботясь о том, как выглядит со стороны, бежала стремглав, не отпуская взглядом заветный поворот.

Оставив за плечами ярмарочные ряды и толчею гуляющих горожан и гостей Аркаима, девушка ворвалась в лес. Узкая тропинка, покрытая прошлогодней листвой, огибала старую ель, уводила круто вправо, к оврагу. За ним – княжна знала это отлично – ничего не было, никаких поселений или домов. Пустошь, которую старались избегать люди. Поговаривали, там обитало Лихо, выло по ночам, зазывая мар кладбищенских на ужин. Скользнув к старому дереву, Неждана присела под разлапистыми ветками – человечек преспокойно сидел на пеньке и доедал свой леденец. Он то и дело поглядывал на солнце, будто надеялся не упустить момент, или поджидал кого.

Последняя мысль пришла в голову Нежданы внезапно и слишком поздно – за спиной щелкнула, ломаясь, ветка, прошелестела листва. И в тот же момент ветка ели приподнялась, а в укрытие Нежданы заглянул незнакомец – княжна отметила длинную челку, выбившуюся из-под капюшона, и колкий ледяной взгляд.

– Это кто тут у нас? – спросил едко. – Малюта, ты почто ж не смотришь, что у тебя тут под елкой вместо гриба девица выросла?

Паренек выронил свой леденец в траву, подошел ближе – он выглядел виновато и растерянно.

– А я что, я на пеньке, я тебя, хозяин, поджидаю, по сторонам, да под елками не шастаю. Может, она прежде меня тут оказалась? – он с надеждой посмотрел на девушку. Та хотела было кивнуть, но незнакомец с ледяным взглядом опередил ее:

– Да видел я, как она за тобой от самой ярмарки бежала, только пятки сверкали… – он прищурился, посмотрел с холодным интересом. Спросил сурово: – Что хотела от моего домо́вого человека?

Неждана вздрогнула, оробела – к такому повороту она никак не была готова, да и речи не успела заготовить. А незнакомец нависал над ней коршуном, жалил взглядом, будто овод. От того отвела взгляд.

– Коли взгляд прячешь, значит, недоброе задумала, – протянул незнакомец, скользя по ней взглядом.

– Ничего не задумала, по делу я шла, – не придумав ничего лучшего, княжна решила говорить правду.

Выбравшись из-под дерева, она оправила платье, отряхнула прилипшие к подолу сухие еловые иголки.

Незнакомец, опустив, наконец, ветку – та тяжело ударила девушку по спине, окатила сухими и колкими иголками, отошел и устроился на пеньке, который только что занимал Малюта. Девушке, как и смешному пареньку с таким странным именем, пришлось стоять перед ним, будто перед старшим.

Неждана закусила губу: едва терпела подобное унижение. Но и ножкой не топнешь, иначе незнакомец точно откажет в помощи, а старуха, понятно, к нему отправила, про него говорила, когда обещала помощь – его слуга назвал хозяином.

– Ну, неужто язык проглотила? – незнакомец, не мигая, смотрел на нее. Под пронизывающим взглядом было холодно, как на студеном ветру.

Девушка вздохнула, посмотрела на паренька – тот держался в сторонке, не слишком подходя к хозяину, но и на сторону Нежданы не становясь. «Хитрый», – подумала девушка и перевела взгляд на незнакомца. Кем бы он ни был, он был молод, хоть и старше ее. Одет добротно: кафтан новый, крепкие сапоги с узорными бляшками, темный капюшон сбился и соскользнул на плечи, оголив голову со светлыми волосами. Но в отличие от нее или того же Званко он имел обветренное, опаленное солнцем лицо. От чего глаза его казались совсем светлыми, будто даже прозрачными, диковинными. От того и неуютно так было, когда смотрел.

– Я ходила в ряды Тайные. Там старуха мне его показала, – княжна кивнула на Малюту. – Велела за ним следовать, будто он с моим горем поможет.

И смолкла.

Незнакомец перевел недоумевающий взгляд на слугу, тот пожал плечами и скривился. Мол, «Не знаю».

– Я правду говорю, – на всякий случай отметила Неждана. Чуть громче, чем следовало. Получилось, будто ее уже кто-то обвинил во лжи, а она принялась оправдываться. Покраснев, девушка закусила губу.

– Яснее не стало, – снова протянул незнакомец. – Что за старуха? Что за дело у тебя к ней?

– Да не было никакого дела именно к ней. Я прошлой ночью пришла а Тайные ряды, до Серебряной звезды, спросила о снадобье. Отозвалась только она. Ну и …

– Что за снадобье? – спросил незнакомец, хотя по тону девушка поняла, что он заранее знает ответ.

Руки опустились плетьми, взгляд вперился в землю – как ей рассказать о своей тайне, можно ли доверять человеку, даже имя которого тебе не известно.

Между тем ему наскучило ждать ответа, он решительно встал:

– Ну, будет. Вижу, нечего тебе мне сказать. Неволить не стану, – он оправил кафтан, подтянул пояс и, забросив за плечи котомку, которую Неждана прежде не заметила, махнул своему слуге, приказав следовать за собой.

– Стой! – Неждана шагнула вперед, схватила его за рукав, повиснув на локте молодого мужчины тряпичной куклой. Незнакомец полоснул взглядом так, что девушка отпрянула, будто кипятком ошпаренная, спрятала руки за спиной. – Я скажу.

Он, не разворачиваясь к ней, тихо отозвался:

– Ну, говори, – и замер.

Он больше не садился, ждал, не сводя с девушки холодного и строго взгляда. Сразу дал понять – больше ждать не станет. И княжна решилась, выпалила на одном дыхании. И про больную мать, и про снадобье, и про совет старухи из Тайных рядов, и про то, что она заплатит за помощь – об этом сказала отдельно. Единственно, что она утаила, это свой княжеский титул. Выпалила и только потом посмотрела на незнакомца.

Тот перевел настороженный взгляд на Малюту, пожал плечами:

– Не знаю, что имела ввиду та старуха, но у меня нет ничего, что могло бы тебе помочь. Она ошиблась. А на будущее учти – поостерегись покупать советы у мар кладбищенских; добра в том мало.

Неждана задохнулась – кладбищенская мара, так вот кто была эта старуха, появившаяся из темноты! В ужасе прикрыла рот ладонью.

– Но как же…

Незнакомец уже отошел по тропинке. Услышав голос княжны, обернулся резко, рявкнул так, что та присела, хоть была и не из пугливых:

– Прочь иди!

Широко размахивая руками, он стремительно зашагал дальше по тропинке. Паренек, виновато улыбнувшись девушке, прошмыгнул за ним. Ветер донес до нее обрывок его речи:

– Что ты, хозяин, девчушку совсем напугал, она же…

Что «она же» Неждана не услышала – и шаги, и голоса путников мгновенно стихли, будто растаяли в один миг.

Очнувшись, княжна бросилась за ними следом, но за поворотом обнаружила только дымящееся кольцо вокруг плоского, как коровья лепешка, камня. Присев на корточки, девушка дотронулась до него – он оказался горячим.

– Как странно, – прошептала.

Запомнив место, она неторопливо направилась в сторону дома, уже на крыльце вспомнив, что сговорилась встретиться со Званко. «Не растает», – подумала с тоской – на душе было гадко, противно, видеть никого не хотелось, говорить тем более. Поднявшись на верх, княжна вызвала Лесю. Та помогла ей раздеться и умыться и уложила в постель, приговаривая:

– Утомилась княжна, милая, отдохни.

Неждана отвернулась к стене, свернулась калачиком и не ответила. Она слышала, как служанка прибирала ее вещи, как собрала перепачканные травой и пылью сапожки и вынесла из комнаты – почистить. Княжна не повернулась и тогда, когда в светелку, постучав, заглянул отец, позвал тихо с порога. Она не повела плечом, и для верности прикрыла глаза, надеясь, что ее оставят в покое.

И вот, тихонько притворив за собой дверь, отец вышел, оставил Лесе распоряжение сторожить дочь и если та захворала, его будить. Все это происходило где-то далеко, будто не с ней.

Проваливаясь в тяжелый, беспокойный сон, княжна все еще чувствовала на себе тяжелый и колкий взгляд незнакомца, еще слышала отголоски его речи, которые постепенно смешивались с шумом травы и опустившейся на теремной дворец ночи.