Брак по-тиквийски 2. Призрак Риаведи - Натали Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, даже если бы напарник был совершенно психически здоров, дееспособен и разговорчив, шансы вывернуться стремились к нулю. Слишком уж много наговорил Штеш на диктофон. А куда было деться? Лучше так, чем брать на себя вину за выкидыш у офицерской бабы.
Утром, пока Тереза отсыпалась после безумной ночи, Маэдо милосердно выдал страдальцам по бутерброду. Ему пришло в голову, что эти обормоты появились весьма кстати. Он сурово вопросил:
— Вы, охотнички! С какого выстрела пташку-то подбили?
— Э… с третьего, — проблеял Штеш.
— А куда два первых ушли?
— Н-не знаю, господин. — Он отвел глаза.
— Так я вам подскажу! — Маэдо постарался не выказать радости. — Вы засадили две пули в мой беспилотник, олухи! Даже не в мой, — многозначительно произнес он, — а в принадлежащий городскому управлению.
— Н-ну, мы не хотели же. — Штеш и не усомнился, настолько он был уже раздавлен. — Что нам за это будет?
— А это зависит от того, как себя поведете, — усмехнулся Маэдо. — Напишете чистосердечное признание: так и так, целили в птицу, а попали в дрон, потому что косые, а вовсе не потому что хотели в него попасть — взыщут с вас ущерб и штраф, только и всего. А вздумаете запираться — я вас все равно выведу на чистую воду, улики-то в камышах валяются, обломки служебного беспилотника со следами попаданий. И ружьишко ваше, трижды стрелявшее, эксперты изучат. Так или иначе, признают вас виновными. Только сотрудничества со следствием, которое можно было бы зачесть вам в плюс, не будет. А будет преднамеренное уничтожение оборудования службы охраны безопасности. Припаяют вам еще два года каторги, самое меньшее.
Штеш сник еще больше, хотя, казалось бы, больше некуда. Коленс — тот, может, отправится в больницу вместо каторги, а ему точно не миновать.
— Пиши. — Маэдо сунул ему лист бумаги, не сомневаясь в его выборе. — Я гляжу, ты мужик разумный и покладистый, и мне нет резона приплетать отягчающие обстоятельства и закатывать тебя на дюжину лет. Я засвидетельствую, что ты не сопротивлялся и не запирался, и про угрозу выкидыша ничего не скажу, так и быть. Просто сделай все, как надо.
С нетерпением дождавшись, когда приободрившийся преступник поставит точку, Маэдо забрал у него лист, собрал улики в виде ружья, брошенного возле Винковой металлоконструкции, и набора отмычек, запихал арестованных в машину и повез все это в город, пока Тереза не проснулась. А то еще, не приведи судьба, этот идиот ляпнет при ней про дрон, и она обо всем догадается. Признаваться ей в слежке было стыдно. Маэдо оставил ей записку, что ему жаль ее будить и что он вернется, как только сможет.
Ритуал
И закрутилось-понеслось. Асира Коленса сдали психиатрам, но Оррин Штеш оказался поистине ценным приобретением. Отсутствие Коленса лишило его последних крох надежды, и он уже не пытался что-то скрыть — понимал, что все равно не сумеет. Допрос за допросом, по ниточке разматывался огромный клубок невозбужденных дел. В Ноккэм явился из столицы планетный координатор службы охраны безопасности, жал Маэдо руку, на Штеша смотрел, как предвкушающий трапезу змей на грызуна. Но Маэдо не дал утопить подследственного. Дело объемное и громкое, но обормот все-таки не душегуб, не маньяк какой-нибудь. Даже не дебошир и не вандал. Все смягчающие обстоятельства, которые возможно было приобщить к делу, Маэдо приобщил, как обещал: ведь Штеш тоже свои обещания выполнил, повторил показания про беспилотник точь-в-точь, как по писаному. Так что Маэдо счастливо избежал строгого выговора, неофициальной вздрючки и денежного штрафа. Напротив, ему светила премия и награда. И Терезе тоже, как агенту, участвовавшему в задержании — точнее, Ильтену, но это детали.
В общем, настроение было деловое и счастливое одновременно. Что вовсе не удивительно: Маэдо любил свою работу. Порой она увлекала его с головой. И неизвестно, когда бы он вынырнул из суеты, если бы не пришел ответ на его запрос.
Сперва он посетовал, что не вовремя. Потом вспомнил о томящемся привидении и устыдился: девушка страдает, а ему, видите ли, некогда. Открыл письмо… и сильно загрузился. Центр выполнил просьбу, прислав подробнейшее описание ритуала из архива. Но по мере того как Маэдо его читал, ему все меньше и меньше хотелось участвовать в ритуале. И тем более допускать к нему Терезу.
Тереза! Спина покрылась холодным потом. Он обещал Ильтену за ней приглядывать, а сам слинял в город и окунулся в работу. Он не думал, что она всерьез на него обидится: у нее там Хэнк… Ох, к зохенам эти мысли! Но с Хэнком или без, вряд ли она скучает. А вот Ильтен порежет его на кусочки, если узнает, что он пренебрег своей обязанностью опекуна. Нет, не порежет, конечно, хотя лучше бы он предпринял такую попытку — тогда его можно было бы арестовать, и никаких проблем. Ильтен умный и сдержанный. Ильтен поступит гораздо ужаснее: просто лишит его доверия и укажет на дверь, предварительно наговорив Терезе про него гадостей, чтобы сильно не расстраивалась.
И в этот момент позвонил Ильтен. У Маэдо аж сердце зашлось. Пару секунд он малодушно сомневался, отвечать ли на вызов. Но если не ответить, как бы не получилось еще хуже. Он нажал кнопку.
— Скажите-ка мне, Маэдо, — голос любезный, но пожелание светлого солнца Ильтен пропустил, — что вы делаете в Ноккэме?
Зохен! Ну как он пронюхал, что Маэдо в городе? Сказать, что он обознался, перепутал с кем-то?
— Вас показывают по телевизору, Маэдо. Интервью на фоне городского управления службы охраны безопасности.
Маэдо чуть не застонал. Проклятые корреспонденты! Да, дело «кладоискателей» оказалось в самый раз для СМИ — масштабное, но не грязное и не кровавое. Он и не возражал против освещения с экрана: ему казалось, что слава не повредит. Это ж надо так подставиться!
— Я наивно полагал, что вы соблюдаете договоренности. — Тон прямо ледяной. — Вам напомнить, о чем мы договаривались, Маэдо? Почему вы не с Терезой, а?
Маэдо мысленно помянул дюжину зохенов и скорчил жуткую гримасу монитору компьютера с висящим на нем описанием ритуала. А вслух сказал:
— Потому что у меня были веские причины приехать, Ильтен. Мне надо поговорить с вами, не откладывая. И не в баре. Пригласите меня к себе?
