Последний рейс «Лузитании» - Адольф Хоулинг

возникло даже малейшего беспорядка. Каждый двигался быстро, но никто не пихался и не толкался.

Пока люди выходили, крен увеличивался. Тарелки, чашки, соусники и столовое серебро - все это начало падать со столов на палубу. Для некоторых звук бьющейся посуды прозвучал громче разрыва торпеды, который многие ошибочно приняли за взрыв боеприпасов..

Одна женщина, проходя мимо Дональда, упала в обморок. Муж подхватил ее под плечи, а Арчи взял за ноги, и так они подняли ее вверх по трапу. Это оказалось нелегкой задачей, поскольку ступеньки находились теперь под углом, затрудняющим передвижение по ним.

Первое, на что Дональд обратил взгляд, выйдя на кормовую палубу 2-го класса, были перепачканные кочегары и повара, покидающие свои посты. Он остановился, чтобы прислушаться к доносившемуся сверху скрипу талей, на которых спускались со своих шлюпбалок спасательные шлюпки. Его поразил вид членов экипажа. Охваченные нескрываемым ужасом, они производили впечатление «кучи дикарей».

В то время как Дональд и Гвайер приняли на себя командование обедающими во 2-м классе, студент Герберт Эрхардт нашел себе другое дело. Он заметил, что многие иллюминаторы оставались открытыми. Вместе с Вильсоном - соседом Дональда - и некоторыми другими пассажирами и официантами он закрывал их и туго задраивал массивными латунными барашками. Эрхардт подумал, что это поможет спасти судно. Про себя он отметил, что люди покидали помещения без всякой паники, и решил сходить за своим спасательным жилетом, так как в дополнение ко всему почувствовал запах дыма.

Его каюта находилась сразу же за трапом, так что добраться до нее не представляло труда, даже если бы судно шло ко дну. Однако в каюте, где все было перевернуто вверх тормашками, он обнаружил, что его жилет кто-то уже забрал. Тем не менее, это не вызвало у него тревоги. Эрхардт всегда был исключительно выносливым пловцом и мог оставаться на поверхности даже полностью одетым. Поэтому ему представлялось нелепым не доплыть до Ирландии, в жилете или без него.

Прежде чем покинуть каюту, он переложил деньги из своего чемодана в карман. Это была плата за работу демонстратором на химическом факультете университета в Торонто, которой он чрезвычайно гордился, несмотря на скромность суммы, поскольку это был первый заработок в его жизни.

На палубе Эрхардт обнаружил людей, «спокойно» ожидающих спуска спасательных шлюпок. Он столкнулся нос к носу с одной девочкой, относившейся к нему по-дружески, и нашел ее в крайнем возбуждении - ее братишка потерялся. Отец с матерью и младшая сестра находились здесь же.

Эрхардт отправился искать мальчика. Постепенно в нем росло чувство страха, но в то же время росла решимость не позволить этому страху полностью завладеть его чувствами или заставить сделать «что-либо такое, о чем он пожалел бы или чего бы стыдился всю последующую жизнь».

В самых глубоких закоулках помещений 3-го класса во время удара торпеды произошли огромные разрушения. Элизабет Дакворт, прогуливающаяся с миссис Скотт и ее сыном, почувствовала, как судно содрогнулось от носа до кормы.

Они поспешили на свою носовую палубу, но им сказали, что там «зияющая пробоина» в борту судна, так что оно, вероятно, будет погружаться носом, вблизи которого они как раз находились. Казалось, что зеленые морские волны, готовые свободно перекатываться через брашпили, цепи и тросы на баке,

скоро подступят еще ближе и затопят и женщин, хотя они и находились несколько выше.

Обе женщины, отряхивая золу со своих блузок, вдруг почувствовали себя совершенно беспомощными посреди океана и были потрясены этим. Мгновенье Элизабет почти окаменело смотрела, как другие бросались к спасательным шлюпкам. Ее охватила паника. Вместе с Алисой Сжотт и маленьким Артуром она вцепилась в просмоленные тросы такелажа фок-мачты и начала быстро карабкаться по ним вверх, делая при этом невероятные усилия.

Один из судовых офицеров поднялся наверх более проворно, чем это трио, и спокойным голосом сказал, чтобы они спустились вниз. Он заверил их, что спасательные шлюпки готовы и находятся на уровне прогулочной палубы, которая специально предназначена для того, чтобы нормально покинуть судно. С поручней этой палубы пассажиры могут сходить прямо в спускаемые шлюпки.

Элизабет сказала Артуру, чтобы он соскользнул вниз по тросу и что она поймает его. Но он выглядел робким и испуганным.

- Давай! - крикнула она. Артур призвал на помощь всю свою храбрость и скользнул вниз. Но Элизабет не успела подхватить его, и мальчик с глухим стуком упал на спину. Он лишился чувств и оставался лежать на деревянном настиле палубы почти без дыхания, точно мертвый. Но через несколько секунд Артур пришел в себя, и все трое поспешили к спасательным шлюпкам.

Другой офицер прокричал им:

- Мы можем посадить в шлюпку маленького мальчика, а для вас нет места!

- Хорошо, сажайте его, - ответила Элизабет, направляясь к другой шлюпке. Надвигающаяся буря голосов привела ее в замешательство.

Во второй шлюпке также не оказалось места для них. Матрос, стоящий рядом, указал ей на человека, спускающегося по длинному тросу в одну из раскачивающихся за бортом шлюпок правого борта, а также на давящих друг друга и временами кричащих людей. Элизабет споткнулась и упала на палубу. Офицер поднял ее и потащил к последней шлюпке.

Официант салона 1-го класса Роберт Виманн во время взрыва торпеды стоял у своего столика, ожидая, когда последний посетитель закончит ленч. Вслед за этим на палубу и столы сверху посыпались, разбиваясь при падении, арматура, детали стеклянного купола, всевозможные украшения, висевшие на стенах. Виманну показалось, что лайнер быстро накренился на правый борт. Он помог одной из женщин подняться по круто наклоненному и заполненному людьми трапу, взывая при этом ко всем:

- Время есть, судно не тонет!

Сам он не верил ни одному своему слову, полагая, что взрывом разворочено все внутри «Лузитании». При этом Виманн испытывал больше любопытства, нежели страха, поэтому вышел на палубу посмотреть, что случилось и чем он может там помочь.

Роберт Тимминс из Техаса так и не смог получить вторую порцию мороженого. Неожиданно он услышал удар. Казалось, торпеда пронизала судно насквозь и вышла с другой стороны.

Он и Моуди, тоже техасец, немедленно отодвинули свои кресла. Оба обратили внимание на то, что судно резко накренилось, еще до того, как они оставили обеденный салон 1-го класса. Не спеша они направились вниз к своей каюте, расположенной по левому борту, за спасательными поясами. Когда они на ощупь вошли в нее, крен стал очень большим. Так же вдвоем они поднялись на шлюпочную палубу правого борта, где сразу же принялись помогать двум матросам спускать шлюпку, в которой находилось примерно 60 человек.