Последний рейс «Лузитании» - Адольф Хоулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 12.40, когда большинство пассажиров завтракало, Тернеру была вручена еще одна депеша Адмиралтейства, полученная через радиостанцию Валеншия в Ирландии:
Подводная лодка в 5 милях к югу от мыса Кейп-Клир. При обнаружении в 10.00 утра следовала курсом на запад.
Если открывшаяся земля действительно была мысом Броу-Хед, то это означало, что «Лузитания» уже миновала подводную лодку, которая должна была находиться по корме и значительно ближе к берегу.
«Туман, - подумал Тернер, - вне всякого сомнения спас их. Враг был значительно ближе, чем он даже мог предполагать. Может быть, подводная лодка следует курсом зюйд-вест на перехват морских путей, ведущих к Ирландии, как раз туда, где «Лузитания» была рано утром». Это рассуждение, как и ранее полученное сообщение Адмиралтейства о местонахождении других подводных лодок впереди по курсу «Лузитании» в 20 милях к югу от плавучего маяка Конингбег, между Уотерфордом и проливом Св. Георга, навели Тернера на мысль идти ближе к берегу. Так представлялось более безопасным.
Он изменил курс, взяв на 20° севернее прежнего курса, который вел судно к побережью Ирландии. Теперь новый курс составлял 67°. Пассажиры 2-го класса, расположенного в кормовой части палубы «С», наблюдали, как изогнулся кильватерный след лайнера. Это обрадовало их, всем показалось, что они ближе к спасительной земле.
Вскоре после 13 ч вахтенные на мостике заметили возвышающийся берег. Тернер был совершенно уверен, что это - мыс Галлей-Хед. Тотчас же к удовлетворению, с которым Тернер узнавал этот крутой приметный мыс, примешалось беспокойное чувство досады. Галлей-Хед находился в 60 милях от мыса Броу-Хед, и совершенно очевидно, что судно не могло покрыть это расстояние всего за один час. За это время оно могло преодолеть самое большее треть этого расстояния. Если это был Галлей-Хед, то ранее он видел не Броу-Хед. «Лузитания» по-прежнему шла на восток, держа курс 67°. Ирландский берег постепенно приобретал ясные и определенные очертания. К 13.30 уже можно было различить. деревья, верхушки крыш и церковные шпили, медленно проплывающие влево. Появились чувство облегчения и уверенность в том, что плавание через Атлантику прошло благополучно. Дни, проведенные в пустынном океане, постепенно превращались в воспоминания.
Теперь вокруг лайнера простирались гладкие, голубовато-зеленые воды, остающиеся пустынными. Никаких признаков судоходства или присутствия военных кораблей любого типа не было заметно. Это поставило в тупик Тернера, Брайса, Андерсона и других офицеров «Лузитании». Они знакомились с адмиралтейскими картами, относящимися к XXI военной зоне, которая начиналась от островов Бласкет у западного побережья рядом с заливом Дингл и простиралась вдоль южного побережья вплоть до мыса Карнсор при входе в пролив Св. Георга и Ирландское море. Для защиты этого района были выделены патрульные силы ирландского побережья, состоящие из нескольких старых крейсеров и эсминцев и еще 4 вооруженных яхт и 16 траулеров. Но где же хотя бы один из них?
Оборона жизненно важных торговых путей Британии, по общепризнанному мнению, была слабой, а ее военные корабли несли ужасные потери в Дарданеллах. Поэтому все другие силы, которые могли быть высвобождены, охраняли главную базу флота в заливе Скапа-Флоу и патрулировали Северное море, чтобы Флот открытого моря [46] не мог вырваться на свободу.
Тернер был извещен об ирландском прибрежном патруле. Но он не знал, что в Куинстаун только что прибыл принимать командование знакомый ему контр-адмирал Г. Л. А. Худ. Это назначение следовало расценивать в качестве «пощечины» за недостаточно эффективную деятельность по организации Дуврского патруля.
В 13.40 открылся берег, так же хорошо знакомый Тернеру, как его трубка или розы перед крыльцом дома в Грейт-Кросби; это был мыс Олд-Хед-оф-Кинсейл. Моряки столетиями брали пеленги на этот, напоминающий сахарную голову, мыс.
Тернер теперь твердо знал, где он находится. Он знал также, что должен избегать выступающих оконечностей берега и что, согласно указаниям Адмиралтейства, должен проходить мимо портов полным ходом. Идя прежним курсом, судно пришло бы на траверз Куинстауна и оживленного порта в заливе Корк меньше чем через два часа. Если увеличить ход, то судно прибудет к ливерпульскому бару до наступления полной воды, но тогда оно вынуждено будет опасно маневрировать перед устьем р. Мерси в течение нескольких часов.
Тернер знал, что в опасных водах принято следовать зигзагообразным курсом, но считал, что противолодочный зигзаг надлежит применять только после того, как субмарина обнаружена. Больше того, в случае следования зигзагообразным курсом он не сможет твердо определить свое местонахождение. Тернер же, приняв ранее какой-то участок береговой черты за мыс Броу-Хед, хотел, сейчас не только полюбоваться мысом Кинсейл, но и безошибочно определить позицию «Лузитании».
В соответствии с другим пунктом имеющейся у него инструкции Адмиралтейства, Тернеру следовало придерживаться середины пролива.
Но подходы к проливу Св. Георга вдоль этого побережья достаточно широки, а следование серединой пролива могло вывести судно прямо на субмарину, которая, как сообщалось, находится впереди у Уотерфорда.
Единственное, чего капитан Тернер не знал, так это то, что в районе его следования было торпедировано 23 судна уже после того, как он вышел из Нью-Йорка. Адмиралтейство не соизволило сообщить ему об этом [47].
Вокруг «Лузитании» не было видно ни одного эскортного корабля, ни одного вспомогательного судна. Присутствие хотя бы одного вооруженного траулера могло бы разрешить дилемму, перед которой находился капитан. Чтобы не огибать в опасной близости песчаные островки Салти, протянувшиеся на значительном расстоянии от побережья западнее входа в пролив Св. Георга, Тернер должен был снова изменить курс вправо и следовать почти строго на восток.
В 1.45 пополудни рулевой вернул «Лузитанию» на прежний курс 87°.
С тяжелым сердцем пассажиры наблюдали, как лайнер отворачивает прочь от зеленой дружелюбной земли. Спустя несколько минут впередсмотрящий на баке матрос Томас Махоуни обнаружил нечто «вызывающее подозрение». Это был предмет конической формы, показавшийся справа по носу в двух румбах [48] от курса. Он доложил о нем вахтенному помощнику, что вызвало «небольшое смятение на мостике». Пока спорили, что бы это могло быть, лайнер прошел почти рядом с предметом, оказавшимся безвредным буем.
Вильям Томас Тернер, облеченный на судне полной властью, почувствовал себя тревожно и одиноко. Его одиночество могло быть по-настоящему понятно только капитанам. Это было чувство ответственности перед людьми, вверившими ему свои жизни, ответственности, которую шкиперы испытывали со времен парусного флота, когда единолично решали, брать ли рифы перед штормом, идти ли прежним галсом или ложиться на
