Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская

– А ты разве куришь?

– Нет, но сейчас захотелось…

Ему протянули пачку. Паша достал одну сигаретку. Сунул в рот. Мужчина дал прикурить. Паша втянул дым и закашлялся.

– Не стоит начинать, потом не бросишь, – хмыкнул курильщик. Ему было за сорок. Спортивный, но с брюшком, на глазах очки с затемнением, не солнцезащитные – для зрения, одет в темные джинсы, рубашку и пиджак. Волосы пострижены очень коротко, под машинку, но не из-за алопеции. У него даже залысин не было.

– Почему вы сразу решили, что я не курю?

– Предположил.

– Вы кто?

– Человек, хорошо знавший усопшего.

– А можно узнать откуда?

– Я помогал Эрнесту справляться с кое-какими проблемами. Мы сотрудничали несколько лет. Но не виделись последние пару месяцев. Мне жаль, что он умер.

– И откуда вы узнали о скорбном событии?

– Из интернета. Эрнест Глебович Субботин пусть и не звезда, но личность известная. Он почетный гражданин города, между прочим. Так что позвони в мэрию, пусть организуют достойный памятник.

Паша попытался сделать еще одну затяжку, но едва поднес сигарету ко рту, как его замутило.

– У всех Субботиных аллергия на никотин, – услышал он голос своего нового знакомого.

– Вы узнали это от Эрнеста?

– От кого же еще? – И, бросив бычок в урну, стал спускаться с крыльца.

– Как вас зовут?

– Скоро узнаешь.

– Так нечестно! – выкрикнул Паша и бросился следом. – Вы в курсе вообще, что Эрнеста убили?

– Я предполагал это. Поэтому нам сейчас лучше не знакомиться. Сделаем это, когда придет время.

– Не придет. Я утром уезжаю в Москву. И больше в Энск не вернусь.

– Куда ты денешься?

– Не понял?

– Ты, Паша, наследник Эрнеста. Так что и вернешься, и встретимся…

Опять это? НАСЛЕДНИК!

Трехкомнатной квартиры, дачи на берегу Волги, каких-то счетов? Но это же пусть и не мелочь, но и не что-то грандиозное?

Не заводы, газеты, пароходы…

О чем вообще речь?

– Химическое оружие нового поколения, – услышал за своей спиной Паша. Обернулся. По ступеням вели под руку старого академика Пинчука. Ему было под девяносто. Или за? И он немного принял на грудь. – Эрнест разработал его еще в восьмидесятых. И не было равных ему по…

Старик замер, возвел глаза к небу. Завис то есть. Сопровождающая его Ариадна подсказала:

– Мощности!

– Нет, по чистоте, красоте и изысканности. Милая моя, химия – наука интеллигентная. В идеале, конечно. Любой дурак может приготовить раствор серной кислоты, чтобы потом облить ею кого-то. Любовницу мужа или брехливую соседскую собаку. Это грязно, согласитесь? – Ари кивнула. – Так же можно создать химическое оружие, которое приведет к смертям и мутациям. Вы бывали во Вьетнаме?

– Да. Ездила туда отдыхать.

– Сколько так инвалидов, заметили?

– Я ходила на массаж слепых. Их там много.

– Это последствия американских химических атак. А представьте себе оружие, которое не оставляет последствий. Оно не калечит, только обездвиживает, вырубает.

– Без побочек не бывает.

– От рвоты и головной боли никуда не деться. Но так и с похмелья страдают. – Пинчук, Прихрюкнув, хохотнул. – То чудо, что изобрел Эрнест, могло бы помочь и армии, и милиции, и Интерполу. Представьте, террористы захватили школу. Или простые бандиты банк, взяв заложников. Пустил «Муху», все отключились, и не нужно идти на штурм здания, жертвовать людьми.

– «Муху»? – переспросил Паша.

– Совершенно верно, – кивнул академик. Он был рад тому, что аудитория увеличилась вдвое. – Эрнест дал имена своим газам. Этот назывался «Мухой». Он обычный, без изысков. Как привычное нам насекомое.

– А какие еще были?

– Точно «Клоп» и «Оса». Еще Эрнест работал над «Оводом», самым мощным газом, но свернул свою деятельность.

– Почему?

– Побоялся, что его изобретения принесут больше вреда, чем пользы. Мы, ученые, обычно не думаем о последствиях, работая над своими идеями. Наши помыслы чисты. Тот же Нобель динамит изобрел, чтобы помочь металлургам добираться до природных ископаемых. А им до сих пор людей взрывают.

– Но как могли Эрнесту остановить эксперимент? Дирекция, партия… КГБ, в конце концов?

– Он не прошел испытание. Проект свернули.

– Значит, никакого совершенного, интеллигентного оружия не получилось? Были попытки его создать и только?

Ресторан имел еще и террасу, которая сейчас не обслуживалась, но была открыта. Они втроем уселись за столик.

– Молодой человек, напомните, кем вы приходитесь покойному?

– Я внук его родного брата.

– Саши? Очень талантливый был парень.

– Эрнест считал, что гений.

– Он переоценивал брата. Любил его безмерно. Восхищался им. Но Александру далеко было до Эрнеста. Человечество должно каждый день благодарить небеса за то, что Эрнест родился добряком. Его знания и умения могли дать ему абсолютную власть над миром. Он и изобретал газы, смеси, сыворотки, которые могли истребить миллионы. Как-то он, играючи, создал яд, который назвал «Красным муравьем». Он разрывал человека (в нашем случае крысу) изнутри, но без мучений. Тело немело, а мозг работал на максимуме. Чтобы вся жизнь перед глазами…

– Ему об этом крысы сказали?

– Милый мальчик, у Эрнеста была такая лаборатория, о которой мы, не гении, только мечтали. Он сканировал мозг крыс, изучал их рефлексы при помощи новейшего оборудования. Ваш дед был не только химиком, он разбирался и в физике, и в биологии, и в электронике. Ему поставляли все самое лучшее, он это усовершенствовал и получал приборы, которые только сейчас, наверное, изобрели.

– Зачем он придумал «Красного муравья»?

– Из интереса. Эрнест хотел понять, когда достигнет грани. А еще «муравей» мог применяться системой правосудия. Тогда еще смертная казнь не была отменена, приговоренных расстреливали, и его изобретение могло стать альтернативой пуле. Но когда Эрнест понял, что заигрался, уничтожил все разработки. В том числе те, о которых я говорил. Он намеренно испортил свои работы, подделал формулы, потому что не хотел, чтоб его творения попали в недобрые руки… – Он часто-часто заморгал. – Но вроде я уже об этом говорил?

– И КГБ от него сразу отстало?

– Конечно, нет.

– Его на Лубянку вызывали. Допрашивали с пристрастием. А испорченную работу отдавали лучшим специалистам научного отдела для исследований. Но обычный, пусть и блестящий, ум не может постичь гениальный. До сих пор ученые бьются над загадками Да Винчи. Между прочим, Эрнест очень уважал его. Все мечтал