Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская

– И завтра…

– Последняя суббота месяца.

– Будем караулить Сеню у Сандунов.

Маша была так напориста, что Гурам не смог с ней сладить. Пришлось ему подчиниться. На одно наделся: Физик пропустит этот поход. Не каждый же раз получается выбраться…

Но нет, Сеня приехал на черных «Жигулях» пятой модели. Не «Волга», но тоже хорошо. У Гурама вообще машины нет. Но и не будет, потому что водить он боится. Лучше на пассажирском. Благо есть такси и друзья-автовладельцы. Один из таких и привез их к баням.

– Сеня! – прокричала Мария, выскочив из машины. – Привет, мой дорогой!

Забродин улыбнулся, но скупо. Похлопал по спине налетевшую на него Машу.

– Мне передавали, что ты звонила, но я сейчас в постоянных делах, разъездах…

– И все же мы встретились.

– Ты тут какими судьбами?

– Попариться пришла.

– Маш, ты ненавидишь это с детства, – напомнил ей Сеня. Все знали о том, что Маша противница любых бань. Когда ей было лет семь, мама взяла ее с собой в сауну. У девочки случилась паническая атака. Ей показалось, что она тает, как конфета, и через пару минут от нее останется лишь лужица. – И ты, смотрю, не одна, – Сеня заметил Гурама. – Что вы хотите, ребята?

– Не догадываешься?

– Нет.

– Мы должны были лететь на кинофестиваль в Венецию.

– Знаю.

– Но нам запретили выезд.

– Об этом тоже. Так что вы от меня хотите?

Гурам подошел, мужчины обменялись рукопожатиями.

– Помоги нам, – сказал он, – выехать.

– Никак не могу.

– Тогда объясни, что с нами не так! – Маша аж ногой топнула, так ее выводила из себя ситуация.

– Эрнест Субботин без пяти минут враг государства. Он скрывает от него свои исследования.

– Речь идет о разработках, упомянутых на юбилее НИИ? – догадался Гурам. – Открытиях, способных изменить человечество? – Семен кивнул. – Но Эрнест сказал, что его эксперимент не удался.

– Он обманывает. И вас, и меня, и государственные органы. Профессор Субботин совершил свое открытие, но решил им не делиться. Он намеренно запорол испытания.

– Почему?

– Как считает мое руководство, Эрнест собирается выгодно продать свои разработки НАТО.

– Сеня, что ты несешь? – Маша не только не успокоилась, а стала еще злее, она уже кричала. – Эрнеста деньги не волнуют. Зачем ему продаваться? Тем более НАТО. Оба его деда в Великую Отечественную погибли. Единственный праздник, который он отмечает, – это 9 Мая.

– Я в нем не сомневаюсь. Но по Эрнесту не я принимаю решения.

– А по нам… Ты?

– Да. И как ближайшие друзья профессора Субботина, вы не имеете права покидать страну.

Через каждого из вас он может передать секретную информацию вражеской стороне.

– Фуфло ты позорное, а не друг! – такого от Марии никто услышать не ожидал. Особенно Сеня. Но и Гурам обалдел. Певчие пташки в человеческом обличье так не выражаются.

– Машенька, не надо…

– Пошел ты! – Она плюнула Забродину под ноги, развернулась и зашагала прочь.

– Гурам, ты хотя бы меня понимаешь?

Тот покачал головой и бросился догонять Марию.

В тот день закончилась дружба Физика, Химика и Лирика.

Часть третья

Глава 1

На похоронах было очень много народу. Паша не ожидал такого. Думал, придет десяток человек из НИИ, столько же соседей, естественно, Мария Лавинская и Гурам, да еще несколько залетных алкашей. Но нет! В последний путь профессора Субботина пришло провожать человек восемьдесят. Институт, которому он отдал всего себя, два автобуса выделил, чтобы привезти на кладбище всех желающих с ним проститься. Среди них были и древние старцы, под чьим началом Эрнест делал свои первые шаги, и молодежь, которую он опекал. Многие брали слово. И все несли цветы, ромашки. И крупные, и кустовые, и растущие в горшках.

– Почему не гвоздики? – удивился Паша. Как-то принято именно эти цветы возлагать на могилы.

– Ты это серьезно? – приподняла тщательно прорисованные брови госпожа Лавинская. Она тоже держала в руках букет. – Не знал, что твой дед любит ромашки?

– Я думал, он равнодушен к цветам в частности и растениям в целом. А также к животным… И к людям… за редким исключением.

– Эрнест обожал крыс, – подал голос Гурам. Он вернулся из Москвы, чтобы попрощаться со старым другом. Его опять привез сын. – Он считал их высокоинтеллектуальными существами. Сейчас в подвалах НИИ, я уверен, осталось несколько десятков его питомцев.

– Если не сотен, – проговорила Мария, передернувшись. Она-то крыс точно не любила. – А где, Паша, твоя невеста?

– Не смогла приехать. У нее работа.

– А-а-а, – со значением протянула женщина.

Паша сам понимал, что это как-то… не по-людски, что ли? Не поддерживать близкого человека, когда он хоронит члена семьи. Да, Эрнест ему был всего лишь двоюродным дедом, но еще и опекуном. И пусть не общались Субботины пять лет, но воссоединились же! И умер Эрнест на руках у Паши, пока Аня пьяная валялась в доме гостеприимной госпожи Лавинской.

Когда она узнала, что случилось, то примчалась. Пыталась поддерживать. Но когда выяснилось, что смерть Эрнеста расследуется полицией, а Павел остается в городе до похорон точно, быстро собралась и умотала в Москву. Она отпрашивалась у папы максимум на три дня.

Потом она ему звонила. Обычно по видеосвязи. Да так часто, что начала раздражать. У Паши визиты то к следователю, то в ритуальное бюро. Звонки по скорбным делам. Аня не помогала – мешала, скорее. И вот день похорон, а ее нет. А обещала вырваться!

Зато Ариадна тут, племянница Лавинской. Даже сын Гурама Адамяна Марк на кладбище…

А Ани нет!

Только бы не позвонила сейчас по видеосвязи, чтобы поддержать.

Эрнеста Глебовича Субботина похоронили на Бугровском кладбище города Энска. Рядом с родителями и братом. Благо оставалось место. Новые участки даже за большие деньги не продавались.

Поминки были организованы не в кафе – в ресторане. Это устроил Гурам. Паша протестовал, но его никто не стал слушать.

Паша не мог ни есть, ни пить. Попробовал влить в себя стопку водки – попросилась назад. Как и бутерброд с икрой. Он вышел из ресторана и увидел курящего на ступеньках мужчину. Он был на похоронах, но держался особняком.

– Можно