Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

Очень же красиво и, главное, привлекательно, когда ты ни в чем не виноват, а виноват кто-то совсем другой… Мы — белые и пушистые, а в коррупции, взятках, наглости, грубости и бессердечности виноват какой-то чужой дядя. Соблазнительно ведь? Соблазнительно! Еще и назвать нужно как-то очень внушительно, соответствующе моменту.

Задумавшись, начал перебираться варианты. В голове возникали и пропадали броские названия, но все они не очень ему нравились — «Русский катехизис», «Мой враг», «Имя ему Орден» и др. Наконец, удалось «нащупать» нечто подходящее.

— А если назвать «Кто виноват»? Герцен свой роман еще только пишет. Человек умный, уверен, придумает еще одно броское название. Решено, так и назову.

* * *

Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.

Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных

Стуча шпорами, Дорохов быстро вошел в кабинет Пушкина. Увидев друга в добром здравии, просветлел лицом и крепок обнял.

— Александр Сергеевич, я отправился в путь, едва только получил известие о случившемся. С вами все в порядке? А с семьей? С детьми?

Видно было, что спешил. Теплый плащ, несмотря на мороз, мокрый от пота. Шапка и шарф покрыты инеем. С сапог стекает вода.

— Я корю себя, что в ту ночь не оказался рядом. Ведь, я поклялся, что враги не смогут к вам подобраться, — скрипнул зубами Дорохов, хватаясь за рукоять сабли на поясе. — Я же говорил, что должен всюду сопровождать вас. Злодеев уже нашли?

Пушкин в ответ криво усмехнулся, чем вызвал у товарища недоумением. Ведь, разбойное нападение на дворянскую семью, да еще в самом центре Петербурга, должны были расследовать в самую первую очередь. Тут шум до небес должен был стоять. В каждый подворотне, в каждой парадной должны были стоять жандармы, полицейские околоточные, солдаты, и проверять у всех подряд документы. В реальности же ничего такого не было.

— Как же так, Александр Сергеевич? — растерянно спросил Дорохов. — Куда смотрят полиция, жандармы?

— Присядь, Миша…

Михаил, подчиняясь жесту хозяина кабинета, сел на краешек диван, надеясь, что сейчас ему обо всем расскажут. У него, естественно, были на этот счет кое-какие соображения, но их он пока держал при себе.

— Миша, все очень плохо. Мои враги зашли очень далеко и, похоже, ни перед чем не остановятся, чтобы окончательно покончить со мной. Сейчас рядом со мной находится очень опасно. И поэтому, Миша, я не обижусь, если ты уйдешь, — поэт вытащил из секретера два внушительных бумажных свертка и кинул на диван рядом с ним. — Здесь довольно много денег и тебе хватит надолго. Я освобождаю тебя от твоего слова, Михаил. Уходи, пока они не добрались и до тебя.

Молчавший Дорохов пошел пятнами. Лицо быстро меняло цвет с красного на серы, и наоборот. Губы кривились, выдавая нехорошие гримасы.

— Если бы я хорошо вас не знал, Александр Сергеевич, то решил бы, что вы хотите меня оскорбить. Поэтому, не буду разводить церемоний, и скажу: я с вами до самого конца. Говорите, что нужно делать?

И вот тут Пушкин его снова удивил, чего в последнее время случалось поразительно часто.

— Значит, будем воевать, Миша? — Александр весело подмигнул товарищу. — Знаю, что у тебя остались в родном полку связи, — Дорохов, чуть подумав, кивнул. В бывшем полку у него, и правда, остались хорошие друзья и знакомые. Уходил он хорошо, поэтому и сам командир полка приглашал захаживать в гости. — Как думаешь, сколько нужно пороха, чтобы взорвать каменный дом?

— Взорвать? — не понял товарищ. — Ну, все зависит от многих условий — от толщины стены здания, от места закладки взрывчатки, от ее количества. Я бы сказал, что нужно от тридцати до пятидесяти бочонков с порохом, и то без особой гарантии.

Сказав, снова уставился на Пушкина.

— А скажи-ка мне, Мишаня, сможешь ли ты достать сто бочонков с порохом?

— Что? — Дорохов, как ракета, взвился в воздухе. — Как? Это же не мешок с мукой, чтобы его на рынке купить.

— А ты подумай, Миша, хорошенько подумай. С нашими пистолетиками до врага мы просто не доберемся. Будем взрывать дворец…

Бледный Дорохов пошатнулся. Ему даже пришлось схватиться за стену, чтобы не свалиться на пол.

— Господи помилуй…

Глава 9

Отсчет пошел

* * *

Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.

Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных

Пушкин подошел к столу, на котором лежали высокая стопка пухлых брошюр. Несколько раз перевязанные бечевкой, они изумительно пахли свежей типографской краской.

— Это, Саня, по нынешним временам оружие посильнее атомной бомбы. Если грамотно применить, то можно тысячами в гроб класть… Кстати, проверим еще раз список, как говориться, рассылки. Не дай Бог, какую-нибудь гниду пропустил.

Открыл блокнот и начал вчитываться в свои записи. Список был составлен уже давно, и включал фамилии тех, в честности и в преданности трону которых он не сомневался.

— Так, Михаил Михайлович Сперанский у нас под номером один. Фигура для империи знаковая. Основоположник российской юридической науки и классического юридического образования. Участник работ по кодификации российских законов, — любитель русской истории, Александр мог многое еще вспомнить о Сперанском, человеке-феномене. Собственно, именно благодаря своей уникальности тот в его списке и стоял под первым номером. — Воспитатель цесаревича, а это ни хухры-мухры. Не каждому доверят воспитывать будущего императора. К тому же, если я не ошибаюсь, именно за него Наполеон предлагал Александру Первому любое королевство на выбор. Словом, Сперанский однозначно точно никакой масонской дичью баловаться не станет.

Ногтем подчеркнул вторую фамилию, и задумался.

— Следующий Александр Христофорович Бенкендорф… Грязи впоследствии на него, конечно, знатно вылили. Как только его имя не склоняли. Называли и держимордой, и душителем свободы, и гонителем истинных патриотов, и подлым псом самодержавия. Помнится, он и меня гонял, как сидорову козу, — снова и снова вглядывался в написанную фамилию, словно решал, вычеркнуть ее из списка или нет. — А с другой стороны, Христофорыч боевой офицер, отличившийся в войне 12-го года с французами. Верен императору, как пес, что для нас большой плюс. Такого человека точно из списка нельзя вычеркивать.

Александр опустил голову и пошел по списку дальше. На некоторых фамилиях он также, как и в предыдущих случаях, останавливался, некоторое время вглядывался, вслух давал несколько комментариев. Иногда ставил крестик, и качал головой, вот как сейчас.

—