Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют - Ребекка Розенберг

винодельня. Склонив голову, я стою на коленях, осеняю себя крестом и благодарю Всевышнего за все, особенно за моих детей. За умненькую Луизу, донимающую меня вопросами, и за самостоятельного и взрослого Луи.

Возле нашей скамьи возникает Рейнар Вольф. Он приподнимает серую баварскую шляпу с золотой отделкой и пером фазана.

– Бонжур, мадам и мадемуазель Поммери. Можно сесть с вами?

– Я думала, что вы протестант, месье.

Он лукаво улыбается.

– Я пришел сюда, чтобы передать ваше пожертвование отцу Питеру.

– Какое пожертвование?

– Которое «Поммери» передает аббатству Сен-Реми каждый год.

– Тысяча франков? – Мое сердце колотится о ребра. – Я нуждалась в этих деньгах, чтобы открыть наш лондонский офис продаж и нанять работников, которых вы увели у меня.

– Я должен забрать пожертвование у отца Питера? – Он грызет ноготь на мизинце, изображая беспокойство.

Беременная прачка в рваной одежде бредет к алтарю. За ней группа крестьян, оставшихся без работы, так как закончился сбор винограда. Я вздыхаю.

– Я не могу сделать это сейчас. Взгляните на эту толпу. Церковь должна кормить и одевать еще больше людей, чем прежде.

– Именно поэтому я и предположил, что вы захотите продолжать ваши ежегодные пожертвования. – Банкир наклоняется ко мне так близко, что я вижу его рыжие ресницы и веснушчатые веки. Запах гвоздики маскирует его кислое дыхание. – Конечно, если бы я был вашим партнером, я бы мог получить доступ ко всем средствам, которые вам нужны для винодельни и вашего щедрого сердца.

Пламя гнева лижет мое кожу. Я обмахиваюсь сборником гимнов. Луиза колотит ножками по скамье, и сидящий впереди нас старик сердито оглядывается.

– Месье Вольф, пожалуйста, в следующий раз консультируйтесь со мной по всяким изменениям моего капитала. Я должна платить новому торговому агенту, нанимать новых работников, и для созревания шампанского нам нужно увеличить площадь хранения в подвалах.

– Вот еще один довод, почему шампанское – ужасная идея. Оно зреет годами и все это время поедает деньги. Последуйте моему совету, пока не поздно. Шампанское – плохое капиталовложение. Конечно же, вы слышали, что шампанское требует вдвое больше усилий и вдвое больше времени, чтобы заработать деньги.

– Я слышала об этом пару раз, – отвечаю я, скрипя зубами.

Он хлопает по моей руке в перчатке.

– Мое предложение по-прежнему в силе. Возьмите меня в партнеры, и вы станете очень богатой. Вам не придется носить перчатки, чтоб прятать мозоли и сломанные ногти. – Он улыбается, и у него меж зубов, как всегда, застряла свиная щетина.

– Извините, месье. – Я хватаю Луизу за руку и иду по проходу, чтобы присоединиться к обездоленным мужчинам и женщинам. Они стоят в нефе, и их склоненные головы окружены ореолом от солнечного света, падающего сквозь витражные окна.

Небесное облачко голубей кружится над отцом Питером. Позади него Дамá держит золотое блюдо с хлебными крошками. Голуби слетают на блюдо, потом взмывают к потолку, освещенному расписными окнами с изображениями святых. Под стать святым и сам Дамá с его обращенным к небу лицом и улыбкой, полной невероятного благоговения и кротости.

– Мамочка, это наш Дамá, – говорит Луиза, показывая на него пальцем.

Я ласково опускаю ее пальчик.

– Пальцем показывать неприлично, доченька.

Когда отец Питер видит ее, он берет ее на руки, словно дедушка, которого она никогда не видела, и сажает на свое бедро.

– Мадам Поммери, благослови вас Бог, благослови вас Бог. – Он кладет ладонь мне на голову. – Ваше щедрое пожертвование и неустанный труд делают возможной эту миссию.

Мне уже делается стыдно, что я думала о собственных потребностях, когда вокруг такая бедность. Новая мысль прилетает в мою голову, словно голубь святого Ремигия. Что, если мы можем помочь друг другу?

– Святой отец, мне нужны работники в винодельню. Может, кто-нибудь из вашей паствы хочет найти работу?

Он хмурится.

– Никто из них не учился на винодела.

– Тогда у меня с ними много общего. Я возьму любого, кто хочет работать. Пришлите их ко мне завтра.

* * *

Мы берем десять новых работников, пришедших от отца Питера. Но к концу их первой недели я спускаюсь в винодельню и вижу спину Васнье. Он куда-то уходит.

– Анри, куда вы идете? – кричу я вслед ему.

Он оборачивается и разводит руками.

– Как я могу научить их чему-то, когда сам не знаю, что делать?

– Вы работали тут годами, – говорю я, подходя к нему. – Вы знаете больше, чем вам кажется.

– Я ничего не знаю о том, как делать шампанское, – возражает он.

– Не все сразу, Анри. – Я кладу руку ему на плечо. – Мы с вами команда. Мы выясним то, чего не знаем.

Он хмурится и качает головой.

– Вы ждете от меня, что я превращу пьяниц, попрошаек и проституток в виноделов? – Он пытается уйти, и я хватаю его за руку.

– Вы можете дать шанс новым работникам? Ведь прошла всего лишь неделя. – Он глядит на наши руки, и я убираю свою.

Он сердито хмурится и фыркает. Мы вместе заходим в винодельню, и я вдыхаю аромат нового вина.

– Анри, вы чувствуете запах? Это шампанское.

Он фыркает и качает головой.

– Месье Васнье, где вы будете хранить те бочки? – спрашивает высокий парень в рабочем комбинезоне.

Вся винодельня забита красным вином. Погреб тоже полон.

– Отправьте вино постарше в Лондон, тогда у нас освободится место, – говорю я Анри. – Мы открыли новый офис продаж во главе с месье Юбине. Он лучший коммерсант, каких я видела.

Васнье дергает за мою манжету на рукаве и смеется.

– У вас есть в рукаве еще что-нибудь?

– Дайте подумать. – Я прижимаю палец к губам и склоняю голову. – Вы поедете со мной следующим летом на Большую Лондонскую выставку?

– Я никогда не был в Лондоне. – Он улыбается под пышными усами.

– Тогда вам самое время там побывать.

Дома, отыскав Луизу, я беру ее с собой на телеграф. Она внимательно смотрит, как телеграфист печатает мое сообщение для Юбине: «Отправляю вино ТЧК Нужно освободить место ТЧК Продавайте продавайте продавайте ТЧК – М. Поммери».

12

Попасть как кур в ощип

Лондон, 1862 год. Огромные купола и шпили Всемирной выставки возвышаются, словно призраки на фоне грозового неба. Держа одной рукой зонтик над Луизой, а другой – ковровый саквояж с декором для нашего киоска, я осторожно иду по лужам, хотя мои кожаные туфли уже насквозь мокрые. Шляпка-котелок опасно кренится влево, отягощенная виноградными гроздьями.

Сквозь проливной дождь я с трудом различаю плечи Анри и Луи, толкающих тележку с шампанским. Накануне выставки Луи неожиданно согласился нам помочь, к моему удивлению, если учесть его недовольство, когда я начала делать