The Woman in Me. Автобиография - Бритни Спирс

После рождения малышей я почувствовала себя совершенно другим человеком. Я была в замешательстве.

С одной стороны, я внезапно стала влезать в свою старую одежду. Когда я примеряла вещи, они сидели отлично! Я снова полюбила наряжаться, что стало для меня откровением. Я подумала: «Черт возьми! Какое тело!»

С другой стороны, когда дети находились во мне, я радовалась, что они в безопасности. Я впала в небольшую депрессию, когда поняла, что больше не могу оберегать их внутри своего тела. Они казались такими уязвимыми в мире папарацци и таблоидов. Я хотела, чтобы они вернулись обратно, чтобы мир не мог до них добраться.

«Почему Бритни так боится камер, когда она с Джейденом?» – гласил один из заголовков.

После рождения второго сына мы с Кевином стали тщательно прятать детей – настолько, что люди задавались вопросом, почему нигде не публиковали фотографии Джейдена. Думаю, если бы кто-нибудь хотя бы на секунду задумался, возможно, догадался бы о причинах. Но никого это не интересовало. Пресса и общество вели себя так, будто я была обязана позволить фотографировать своих маленьких сыновей. Причем тем же, кто пытался преподносить меня жутко толстой.

Первое, что я делала после родов, – смотрела в окно, чтобы посчитать численность противника на парковке. Казалось, каждый раз, когда я отодвигала занавеску, их становилось все больше. Машин всегда было много, что тоже представляло опасность. Когда я осознавала, сколько человек собралось сфотографировать моих детей, у меня кровь стыла в жилах. Поскольку на кону стояли огромные деньги – гонорары за фотографии – папарацци стремились сделать снимки мальчиков любой ценой.

Мои сыновья были такими крошечными. Мне нужно было обеспечить их безопасность. Я боялась, что вспышки и крики могут их напугать. Нам с Кевином пришлось придумать, как накрыть их так, чтобы они могли нормально дышать. Мне самой и без всяких одеял не хватало воздуха.

В тот год я не стремилась давать интервью, но все же сделала одно исключение для Мэтта Лауэра из Dateline. Он сказал, что люди задавали много вопросов, в том числе: «Плохая ли Бритни мама?» Правда, он не уточнил, кто это спрашивал. Видимо, все. Он поинтересовался, что нужно сделать, чтобы папарацци оставили меня в покое. Лучше бы он узнал у них – я бы пошла на все.

К счастью, мой дом был надежным убежищем. Несмотря на проблемы в отношениях, мы с Кевином построили невероятный дом в Лос-Анджелесе, прямо рядом с особняком Мела Гибсона. Актриса, исполнявшая роль Сэнди в «Бриолине», тоже жила неподалеку. При встрече я кричала ей: «Здравствуйте, Оливия Ньютон-Джон! Как поживаете?»

Это был дом нашей мечты. У нас в бассейне была горка. У детей была песочница, полная игрушек, и они могли строить замки. На участке даже был миниатюрный игровой домик со ступеньками, лестницей и небольшой верандой. И мы без конца добавляли что-то новое.

Мне не нравились деревянные полы, поэтому я выбрала мрамор – обязательно белый.

Дизайнер интерьера был категорически против. Он сказал: «Мраморные полы очень скользкие, и, если упасть, будет больно».

«Я хочу мрамор! – кричала я. – Мне нужен мрамор».

Это же мой дом, я вила свое гнездышко. Получалось чертовски красиво. Но, думаю, уже тогда я понимала, что веду себя странно.

Я родила двух малышей подряд. У меня бушевали гормоны. Я была жутко злой и невероятно авторитарной. К появлению детей я отнеслась крайне серьезно. В попытках сделать наш дом идеальным я впадала в крайности. Оглядываясь назад, я думаю: «Боже, я вела себя ужасно». Простите меня все, кто работал над нашим домом. Я слишком увлеклась.

К нам пришел художник и расписал стены в комнатах сыновей: он нарисовал невероятные картины, изобразив маленьких мальчиков на Луне. Я отдавалась процессу по максимуму.

Я мечтала иметь детей и растить их в уютной обстановке. Они казались мне идеальными, красивыми, я и мечтать о таких не могла. Я хотела положить к их ногам весь мир, всю Солнечную систему.

Я начала замечать за собой признаки гиперопеки, когда поняла, что первые два месяца жизни Джейдена не давала его на руки своей матери. Но и после этого я позволяла ей подержать внука всего пять минут. Потом сразу забирала. Мне казалось, это слишком долго. Теперь я все осознаю. Нельзя было так себя вести.

Думаю, когда я впервые увидела детей, произошло то же, что и после разрыва с Джастином – история с Бенджамином Баттоном. Я помолодела. Став молодой матерью, я сама в каком-то смысле превратилась в дитя. Часть меня была очень требовательной взрослой женщиной, настаивающей на белом мраморе, а другая – непосредственным ребенком.

С одной стороны, дети исцеляют. Ты вдруг становишься не таким осуждающим и предубежденным, каким был раньше. Малыши невинны и полностью от тебя зависят. Наконец приходит осознание, что каждый когда-то был ребенком, хрупким и беспомощным. С другой стороны, мне было очень сложно психологически. Когда родилась Джейми Линн, я тоже испытала подобное. Я так ее любила и так переживала, что отчасти сама в нее превратилась. Когда ей исполнилось три года, часть меня тоже будто превратилась в трехлетнюю малышку.

Я слышала, что такое иногда случается с родителями, особенно если у них есть детские травмы. Когда ваши дети достигают того возраста, в котором вы пережили непростой период, вы эмоционально проживаете его заново.

К сожалению, в нулевые было не принято заботиться о психическом здоровье так, как сейчас. Я надеюсь, все молодые мамы, которые это читают и испытывают трудности, как можно раньше обратятся за помощью и направят свои чувства на что-то более благотворное и исцеляющее, чем полы из белого мрамора. Теперь я понимаю, что у меня проявлялись практически все симптомы послеродовой депрессии: грусть, тревога, усталость. Сразу после родов добавились путаное мышление и одержимость безопасностью детей – последняя усиливалась по мере того, как к нам росло внимание прессы. Быть молодой мамой и так сложно, что уж говорить о том, когда твою жизнь рассматривают под микроскопом.

Поскольку Кевина долго не было рядом, никто, за исключением всех папарацци Америки, не видел, как у меня ехала крыша.

22

Первые несколько месяцев после рождения Джейдена прошли как в тумане. Я завела собаку. Фелиция то появлялась, то исчезала из моей жизни.

Во время беременности вторым сыном я перекрасилась в черный. В попытках осветлить волосы они стали фиолетовыми. Мне пришлось пойти в салон красоты, чтобы мне привели голову в порядок, и получился натуральный коричневый оттенок.