Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2019 - Коллектив авторов

Закобенившийся чуть свет,

я бы вышел на полстакана,

только тут остановки нет.

Просвистели… А за составом

те же, времени вопреки:

будка стрелочника, шлагбаум,

за шлагбаумом – Погребки.

Стансы

Который год заела суета:

по кругу воевали-пировали,

но, проносящий ложку мимо рта,

насытится когда-нибудь, едва ли.

По разуменью каждого из нас,

живем на положении особом;

но суета заела, Бог не спас

и что-то заколодило за гробом.

Проносятся лихие времена

до апокалипсического срока —

наверное, кому-нибудь нужна

такая бесполезная морока.

Но, чур меня! – сижу навеселе,

по случаю суровой непогоды,

как Человек на суетной земле —

последнее творение природы.

«С небожителями я не дружил…»

С небожителями я не дружил,

на Луну и целину не летал;

и на почте ямщиком не служил,

и начальником Чукотки не стал.

Размышляя о добре и о зле,

я живу себе с душой наравне,

и на всей невероятной Земле

только Муза улыбается мне.

И летит она по контуру дня,

где пирует на миру воронье.

Но, покуда Муза любит меня,

небожители страхуют ее.

Ирина Кадочникова

Третье

Филолог, литературный критик, поэт. Родилась в 1987 году в г. Камбарке Удмуртской АССР. Окончила филологический факультет Удмуртского государственного университета. Кандидат филологических наук. Работала учителем русского языка и литературы в школе. В настоящее время преподаватель гуманитарных дисциплин в Высшем юридическом колледже. Стихи публиковались в литературном журнале «Луч», в издании «Никуда этот мир не исчезнет… Поэзия Удмуртии. Избранное» (2015), в «Литературной газете» (2016), в альманахе «Решетовские встречи – 2017» (Березники, 2017). Автор двух поэтических книг: «Единственный полюс» (Ижевск, «Шелест», 2015), «Без темы» (Ижевск, «Алкид», 2017). Живёт в Ижевске.

«я бы хотела жить…»

я бы хотела жить

в чистом заснеженном поле,

в тёмной воде,

в чёрно-белом огромном кадре, где ходуном

ходят деревья,

дышат кони,

шумят шмели,

но никогда не бывает слов.

я бы хотела стать

невысоким холмом,

чтоб никуда не идти и только смотреть:

на звёзды – как они совершают очередной круг,

на облака, идущие в дальний путь,

на движенье травы

и на весеннюю первую землю.

я бы хотела смотреть на это всегда,

ибо

счастлив тот,

у кого в кармане лишь ветер;

чьё время не знает ни прошлого, ни будущего;

чьи мысли превращаются в звуки мира —

воздуха, осени, первой листвы, последней птицы.

«Что хочешь, попроси у февраля…»

Что хочешь, попроси у февраля:

Исполнится, покуда день в глазницах.

Такая радость – первая земля,

Пиликанье разбуженной синицы,

Осевший снег и где-нибудь вдали —

Холмы, заборы (вот и вся Россия),

Расхлябанные – снова – колеи,

Деревья в прошлогодней амнезии,

Сей чёрно-белый мир. Возьми его

В глухую глубину стихотворений,

Где только свет – и больше ничего,

Где ни предлогов, ни местоимений.

Да будет каждому в конце концов

Немного неба и лесного гула.

И птица с человеческим лицом

В окне моём распахнутом мелькнула.

«Распаханное небо: синева…»

Распаханное небо: синева

Шипит и пыжится в июльском гуле,

И пляшут вверх ногами дерева,

Как будто их сейчас перевернули.

А ты себе за здорово живешь

Под струнами высоковольтной вышки,

Где жар большой, переходящий в дрожь,

И нёбо опрокинуто в одышке.

Так выйди в тамбур: вроде как нельзя,

Но закури, когда такая рана…

А за окном – Кичево, да Лудзя,

Да вятские бескрайние поляны.

На самом деле горе не беда,

Любовь не кровь: отмоешься когда-то.

Тебе приснится долгая вода

И медленное месиво заката,

Лицо ребенка, камень и песок,

Засвеченная кем-то фотопленка,

Где вся судьба твоя – наискосок:

Песок, и камень, и лицо ребенка,

И Бог весть что, и, может, ничего —

Ни строчки, ни полстрочки, ни словечка,

И только мозговое вещество

Да горьковатый дым над Чёрной речкой.

«Я – хороший человек…»

Я – хороший человек.

Надо мною ходит снег,

Подо мною ходят лужи.

У меня большие уши

И большая голова,

Червяки в ней и слова.

Я живу в сырой земле.

Мне не помню сколько лет.

Может, сорок, может, сто —

Не припомню ни за что.

Вот такие вот дела:

Моя мама умерла,

Папа умер, брат и вот

Умер даже черный кот.

Умер кактус на окне,

Умер всадник на коне,

И, облобызав стакан,

Умер рыжий таракан.

Умер дядька, умер дед,

Умер целый белый свет.

В синем небе Бог погас:

Богу ведь нельзя без нас.

Но неведомая сила

Горе-Бога воскресила:

То ли воля мировая,

То ли Ум какой – не знаю.

Бог присел над облаками,

Пораскинул Бог мозгами

И на счет «четыре-пять»

Стал он всех нас возвращать:

Маму, папу, брата, кошку,

Круглый кактус на окошке,

Всадника, его коня,

Наконец, вернул меня,

Таракана с пауком,

Рыбку, птичку с хохолком,

И улитку ахатину,

И другую животину.

Так на день седьмой творенья

Всех вернул без исключенья!