Шамабад должен гореть! - Артём Март

подскочил к заданию питомника. Быстро дернул щеколду и открыл дверь Булатова выгула.

— Буля, ко мне!

Пес удивленно спохватился. Смешно заморгал, навострив уши.

— Сегодня ты больная собака! — С этими словами я вцепился ему в ошейник и торопливо вывел наружу. По пути стащил с забора какой-то старый драный поводок, который бросили тут, потому что уже износился. На ходу щелкнул его карабин за кольцо Булатова ошейника.

Вместе мы побежали к комнате, где раньше держали Пальму. Булат при этом удивленно оглядывался и возмущенно порыкивал.

— Не возмущайся! Наших выручать надо! — Бросил я ему на бегу.

Мы заскочили в комнату. Не прошло и минуты, как заскрипела калитка питомника.

— Вот тут мы ее и держим, — раздался приглушенный голос Тарана. — Там ничего серьезного. Клопа сняли. За здоровьем наблюдаем.

— Очень хорошо, — ответил ему Рюмшин холодно.

Когда дверь в комнатку у собачьей кухни распахнулась, мы с Булей глянули на застывших в проеме Тарана с Рюмшиным.

Буля с укором посмотрел на особиста, смешно склонил голову набок.

— Вот… Вот она, наша больная собака, — немного растерявшись, сказал Таран.

Рюмшин недоверчиво уставился на Булата.

— Мы вам сказали, товарищ капитан, ничего серьезного, — пожал плечами я. — Вот, собираюсь собаку выгулять. А то уже часов пять тут сидит.

— Что-то она не выглядит приболевшей, — задумался Рюмшин.

— Уже не выглядит. Выходили, — невозмутимо сказал я.

Рюмшин сделал недовольную физиономию.

— Что ж. Ясно, — он поправил шапку. — Ладно. Пойду.

— Хорошо, провожу вас, — сказал Таран посерьезнев, и напоследок одарил меня благодарным взглядом.

Офицеры удалились, захлопнув дверь. Я хмыкнул, и мы с Булатом уставились друг на друга.

— Молодец, — потрепал я его по холке. — Хорошая собака.

Я глянул на связистов. Двое парней работали с нитями. Один осматривал цилиндр управляющего блока системы.

Весна. Кабаны разыгрались. Один из них ушел на сопредельную территорию, порвав при этом нити. Ну и, соответственно, устроил нам тревогу. Впрочем, тревожная группа быстро нашла причину, и команду «в ружье» сняли.

Тем не менее через час я, согласно расписанию, вышел с рабочей группой на Границу. Наряд в количестве троих связистов и троих стрелков должен был теперь пройти участок дозором, а потом поправить несколько поломок. В том числе и эту.

Пальма все еще рожала на заставе. Роды шли хорошо. Молодая собака справлялась отлично. К моему уходу на свет появились уже четверо щенят. К нашему возвращению все уже закончится. Но даже так, собаку решили оставить под наблюдением. За ней присматривал Ваня Белоус.

Днем было достаточно тепло, но на летнюю форму одежды мы еще не перешли. Вечера и ночи все еще оставались зябкими.

Пока связисты работали, мы сели под большой тутовник, выросший недалеко от берега. Пограничники болтали. Я же задумался.

Сегодня было двадцать второе марта. Нападение на Шамабад близилось, и нужно было начинать действовать. Притом что у меня уже созрели определенные планы.

Шамабад атакуют в ночь на тринадцатое мая. Первые минометные заряды разорвутся на заставе в два тридцать ночи. Однако подготовку вторжения духи начнут гораздо раньше.

Стоит ли напоминать, что я много читал об этом печальном событии. Знал ход атаки врага чуть не поминутно. Благо информации в двадцатых годах двадцать первого века было предостаточно. Интернет ей полнился, стоило лишь тщательнее поискать.

Итак, все началось со странной активности местных в кишлаке Комар, на том берегу Пянджа.

Афганцы в один из дней забеспокоились, стали кричать. На площади началась драка и даже стрельба.

На заставе их решили припугнуть. Пальнули из танка учебным снарядом. Это подействовало. Местные тут же разбежались.

Разведка узнала о факте присутствии душманов позже, но живущие там афганцы пустили дезинформацию, которую оказалось сложно проверить. Сказали, что это был акт террора с целью принудить мужчин идти в горы и сражаться с шурави.

С тринадцатого апреля на Белой Скале того берега Пянджа были замечены пастухи с овцами. В этом не было ничего особо удивительного. Холм и раньше служил пастбищем. А бессистемность выгона не вызывала подозрений. Потому за пастухами лишь присматривали. Никто не знал, что под таким прикрытием духи тайно оборудовали на Белой Скале минометную точку.

Следующим шагом врага стала переброска пулеметов, минометов и боеприпасов к ним на этот берег Пянджа. В интернете не было информации о том, когда это началось. Но методы переброски духи выбрали весьма изобретательные.

Когда взяли первых нарушителей, пограничники приняли это за контрабанду оружия на нашу территорию, с целью вооружения сочувствующих оппозиции граждан. Задержанные контрабандисты сами были убеждены именно в такой цели своего «предприятия». Духи накормили дезинформацией и их.

В ходе обследования участка Шамабада и двух смежных участков соседних застав, удалось обнаружить четыре схрона. Однако, как выяснилось уже впоследствии, их оказалось пять. Последнего хватило, чтобы духи пошли в бой во всеоружии.

Что ж. Крупного вторжения никто не ожидал.

Ночью тринадцатого мая, в два тридцать, с Белой Скалы начался массированный минометный обстрел.

Огонь не утихал около десяти минут. Первые снаряды угодили в жилые комнаты начсостава, генераторную и питомник. Замполит с супругой погибли во сне. Погиб и весь экипаж офицерского танка. Тяжело раненный осколками Таран жил еще какое-то время. Четвероногих пограничников, в их разрушенном питомнике, тоже ждала незавидная участь.

В два тридцать пять Черепанов, убедившись, что Таран смертельно ранен, берет на себя командование.

Прежде чем мина разорвалась у стен комнаты связи, дежурный связист Сеня Гунько дает сигнал «К бою» и включает сирену. А потом гибнет. Гибнет и часовой заставы, успевший отправить в небо сигнальную ракету.

В два сорок обстрел заканчивается. Система по всему участку вырубается, и Шамабад слепнет.

Как я читал в интернете, не удалось выяснить причину такой диверсии. Главной версией стало, что местные как-то смогли вывести сигнализацию из строя. Я в нее не верил.

С этими мыслями я глянул на ребят-системщиков, работавших с сигнализацией.

Вот Гамгадзе, сопливо паяет нити. Он грузин, ему все эти заигрывания с духом до лампочки. Один дембель на уме.

Рядом с ним, Тимощук. Человек он со странностями, но из хорошей рабочей семьи. Да и трусоват, чтобы решиться на предательство.

Последним из связистов был Клим Вавилов. Этот потомственный военный. Более того, прямо сейчас его отец в звании старшего прапорщика, находится за речкой, в одном из СБО.

В общем, сложно подумать, что у кого-то из наших был повод вывести сигнализацию из строя. Но доступ к оборудованию и умение