Познание смыслов. Избранные беседы - Гейдар Джемаль

совершенно чуждого для него господства, СССР потерял десятки миллионов людей. Европа была раздавлена и на протяжении последующего полувека поэтапно перешла под полный контроль англосаксов (включая те восточные регионы, которые первоначально достались Москве).

Вернуться в это? Снова стать жандармским кулаком Запада? Так ведь эта парадигма и не нарушалась. Только Россия ведёт игру, правила которой прописаны не Сталиным, а теми стратегами, которые выиграли холодную войну с СССР. Надо запугать Европу до колик в животе – Россия пугает. Надо объявить войну исламу – как против внутреннего врага и внешнего? Россия входит в Афганистан, Сирию, готова применять силу на постсоветском пространстве. Какого ещё сталинизма вам надо? Имперский гламур, реализация ностальгических сериалов, в которых обязательно присутствует Красная площадь, абакумовы, берии и так далее? Это не получится наяву, извините! Советский Союз, будучи пособником англосаксов, вместе с тем был разгромлен в холодной войне, демонтирован, и это означает, что ни с каких колен ему уже не подняться. Однако организовать кровопролитие в Сирии, в Турции, в Афганистане – это можно. Под прикрытием лицемерного осуждения со стороны западной общественности и бессмысленной риторики внутренних медиа.

Системная функция России – быть одновременно контрапунктом и неотъемлемой частью Запада – остаётся сегодня фактически такой же, как во времена Петра I. Недаром он висит (или висел при Ельцине) в кабинетах всех начальников.

II. Иосиф Сталин до сих пор остаётся одной из самых острых и конфликтных фигур в массовом сознании россиян. Несмотря на то что с момента его смерти прошло 63 года, по крайней мере дважды полностью обновился поколенческий состав и страна имеет очень мало общего с тем, что происходило на её просторах в первые послевоенные годы, Сталин и сталинизм никого не оставляют равнодушными.

Разумеется, главным в личности Сталина остаётся то, что он символизирует собой – по крайней мере в мироощущении подавляющего большинства – пик в историческом развитии России. При Сталине Россия впервые стала партнёром Большого Запада; при нём же Советский Союз превратился в ядерную сверхдержаву и вошёл составной частью в мировую империалистическую систему, сохраняя «левую» риторику.

В каком-то смысле прохановский проект по объединению белых и красных растёт именно в той почве и является знамением той эпохи. У современных россиян революционеры первой волны, зачищенные сталинскими органами, не вызывают ни симпатии, ни даже минимального сочувствия. В мировосприятии наших современников Великий Октябрь был «исторической подставой», прерыванием якобы органического пути российской государственности. Сталин будто бы восстановил эту преемственность, преодолел «сбой» в логике развития России. Иными словами, Сталину удалось вернуться в имперское измерение старой российской державы, войти второй раз в реку.

Вопрос сегодня, однако, ставится так: можно ли войти в эту реку третий раз? Ностальгия по сталинизму имеет вполне историческое измерение: большинство россиян хочет быть империей.

Многие факторы указывают на то, что это невозможно. Российская государственность лишилась как минимум половины своего географического и человеческого ресурса. Ушли территории, которые образовывали остро необходимый для функционирования империи ресурс. Это то, что касается ситуации внутри бывшего СССР!

Но ещё более серьёзной потерей стала утрата Восточной Европы, завоевание которой (с согласия и при поддержке Большого Запада) оказалось той основой, на которой только и возможно было построить империю.

Кроме того, нельзя упускать из виду, что население современной России имеет мало общего с ментальной матрицей советского народа, сложившейся между 30-ми и 50-ми годами. Нынешние люди всерьёз принимают свои крайне правые комплексы за аутентичный сталинизм, не подозревая, что суть той эпохи выражалась в особой форме левизны, противостоявшей как социал-демократии, так и классическому троцкизму. Сталинизм жил в динамике глубоких внутренних противоречий. Реально проживать то идеологическое и политическое пространство могли лишь люди действия, в некотором смысле титаны, которые находили самовыражение в символических актах космического масштаба: перелёт Чкалова, челюскинцы, строительство городов типа Комсомольска-на-Амуре и тому подобное. Империя для тогдашних людей-титанов была соответствующим необходимым одеянием. Сталин оказался идеальной фигурой, в которой воплотилась «точка сборки», где объединились воинствующая ксенофобия и интернационализм, мечта о справедливости и беспощадная жестокость по отношению к инакомыслию…

Как бы ни ностальгировала нынешняя телевизионная аудитория по сталинизму, понятому крайне поверхностно и неадекватно, ни у кого из ныне живущих и действующих лидеров нет ни единого шанса на третий заход в реку Истории.

Сегодня ностальгия по имперскому прошлому, связанному с именем Сталина, широко распространена. Сталинизм рассматривается как эталон процветания и успеха великой державы. И сегодня уважаемый Гейдар будет говорить о том, что возврат в сталинизм невозможен. А я попробую с ним поспорить.

И будем говорить о сталинизме, а не о различных имитациях: так называемые «твёрдая рука», «полицейский режим» и прочие всякого рода судороги – это не сталинизм. Сталинизм принято ассоциировать с имперскостью и появлением колоссальных возможностей государства. Это возможности перекрывать Енисей, это ГОЭЛРО, атомный проект, это ликвидация безграмотности, подготовка полета в космос (реализовали при Хрущёве, но началось при Сталине), это колоссальный вес на международной арене, – всё то, что принято связывать с «империей». Про империю мы уже говорили. Говорили про то, что империи – это вчерашний день. Но империя – это всё же неисчерпаемая тема. Есть разные аспекты подхода к империям. И империя – это очень специфический момент в динамике того, что люди называют «историческим прогрессом». Но, когда они говорят о прогрессе, как правило, имеют в виду нечто очень близкое им, но не то, что является, по сути, стержнем и смыслом прогресса.

Обычно «прогрессом» что называют? Появление различного рода удобств, рост количества материальных благ, комфорта, гаджеты: вчера мчались на тройке, а сегодня на электромагнитной подушке или самолёте, вчера нарочным посылали вестовых – а сегодня смартфоны и так далее. Якобы это – прогресс. Но в действительности прогресс – это совершенно другое. А вот наличие всяких технических удобств – это только внешние проявления, как язвы бубонной чумы – это проявление болезни, а не она сама.

Если вдуматься в то, что такое прогресс в самом широком смысле, – это рост стоимости человеческого времени, рост капитализации человеческого фактора. Крестьянин, который сидит у себя в медвежьем углу, ничего не стоит: его жизненное время ничего не стоит. Он сам себя обеспечивает. Он никому не нужен и ему ничего не нужно. А потом его за ухо выволакивают и превращают в кого-то, а его дети становятся пролетариями, а его правнуки становятся офисными работниками и их жизненная минута стоит больше, чем весь жизненный путь его пращура. Это – прогресс. Это капитализация жизненного времени. Собственно говоря, вся динамика социума крутится