Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко

дня революционных СМИ в тот момент сводилась к тому, чтобы усилить в обществе чувство неудовлетворенности результатами переворота. Однако же многое тут было вызвано отнюдь не чувствами, а вполне практичными материальными интересами. В тот же день в газете «Русское слово» появилась небольшая заметка: «В ближайшее время предполагается ликвидировать деятельность верховного управления санитарной и эвакуационной части, во главе которого стоял принц Ольденбургский». Вроде бы на первый взгляд вполне обоснованная отставка очередного царского вельможи? Нет. Принц Ольденбургский с 3 сентября 1914 года руководил специальной, не имевшей прецедента в истории и отсутствующей в других странах санитарно-эвакуационной службой. Ему была вверена вся полнота власти на фронте и в тылу по части организации и снабжения лечебных учреждений. В эту систему были включены и неправительственные частные организации, включая Красный Крест, сеть госпиталей, медсанбатов, систему санитарно-эвакуационных поездов. Резиденция самого принца в эти три года войны располагалась в одном из таких мобильных госпиталей, который курсировал между фронтом и тылом. Исследованию преимуществ и эффективности такой системы построения тыловой санитарно-медицинской службы в России теперь посвящены десятки научных работ, а в марте 17-го года это ведомство во главе с принцем, генералом свиты воспринималось как недопустимое в условиях революции сохранение монархических устоев. Ведь финансировалось оно на средства царской семьи, министерства двора. Спустя неделю генерал Ольденбургский будет уволен Временным правительством со службы, а само ведомство санитарной и эвакуационной частей расформировано.

31.03

В этот день – 18 марта 1917 года по старому стилю – генерал Лукомский, командующий 12-й армией, выступая на совещании в Ставке Главного командования, заявил: «Выборы делегатов в комитет 12-й армии показали, что вся армия неуклонно революционизируется и, главное в том, что делегатам строго наказали стоять на “платформе” (как они говорят), на платформе тех, кто стоит за мир во что бы то ни стало». Да, не только в 12-й армии было неспокойно, но и на всем обширном русско-германском и русско-австрийском фронте во всех частях. Узнавшие или прослышавшие о Приказе № 1, которым отменялась смертная казнь за дезертирство, нижние чины не желали подчиняться офицерам. Три года войны, перспективы окончания которой оставались туманными, привели к усталости и разочарованию. Революционная смена власти, крушение монархии в солдатской массе воспринималось как событие, за которым последует заключение мира с противником. Был, оказывается, и еще один аргумент, забытый теперь, но очевидный для современников: «Война велась на чужих для русского крестьянина, одетого в серую шинель, территориях. Простым русским мужиком она не воспринималась как отечественная, хотя именно так ее именовали во всех официальных речах и документах. Солдаты желали немедленного мира и земли».

Но как достичь этого, в принципе, общего желания? Просто перестать воевать? Вот как коротко охарактеризовал ситуацию полковник Александр Верховский, летом 17-го он станет военным министром Временного правительства, а в те дни, в конце марта, наоборот, уезжает из Петрограда, «не чувствуя возможности что-либо делать для поддержания военной дисциплины в столице». Это решение Верховский, конечно же, принимал не на свой страх и риск, что было бы только подтверждением распада и развала. Полковник получил новое назначение. В Крым, в Севастополь, где должна была формироваться Черноморская дивизия. Командующим Черноморским флотом был тогда адмирал Колчак. Принято считать, что Колчак был чуть ли не единственным из числа высших офицеров, которые не поддержали идею отречения Николая II от престола. Вот как описывает личность Колчака и сложившуюся в Крыму ситуацию Александр Верховский: «Колчак еще со времени японской войны был в постоянном столкновении с царским правительством и, наоборот, в тесном общении с представителями буржуазии в Государственной думе, приход к власти Гучкова и князя Львова давал ему надежду, что новое правительство будет лучше руководить войной, чем царь. Поэтому Колчак мог показать свое сочувствие перевороту и найти искренние нотки, тем самым завоевав сердца своих подчиненных. Но мысль о том, что народ может принять какое-либо участие в строительстве государства, была ему глубоко враждебна». Критика из уст Верховского станет более понятной, если учесть, что писал он свои воспоминания, уже будучи комбригом Красной армии, перейдя на сторону советской власти. Однако наблюдения за событиями весны 17-го года у Верховского максимально объективны. И главная мысль в них – революция воспринята народом как отмена каких-либо обязательств, как снятие с себя ответственности за происходящее. В первую очередь, это выражалось в вопиющем падении дисциплины. «Когда я вышел в первый день пребывания в Севастополе из дома, – пишет Верховский, – увидел, что новая жизнь уже везде наложила свой отпечаток. Роты в Черноморской дивизии стали отказываться выходить на занятия. Появились случаи отказа выхода в караул. Солдаты и матросы перестали отдавать честь. Пришедшие ко мне офицеры были в тревоге. Обстановка накалена. Солдаты взволнованы, боялись провокаций со стороны офицерства. “Куда-то господа нас еще потянут?” – спрашивали они. Надо было что-то делать, чтобы рассеять эти настроения».

Апрель

В Петроград возвращаются лидеры запрещенных революционных партий – Ленин, Плеханов.

Ленин обращается к соратникам с «Апрельскими тезисами». Курс на продолжение революции, превращение империалистической войны в гражданскую с установлением диктатуры пролетариата. Курс на мирный захват власти. «Вся власть Советам». Первые обвинения в адрес Ленина и его соратников в шпионаже в пользу Германии. Союзники по Антанте зондируют готовность Временного правительства продолжать войну до победного конца.

Кинематограф откликается на бурные события. Премьера фильма «Великие дни революции в Москве». Новая власть приходит в сферу культуры. Комиссары Временного правительства назначаются руководителями театров.

Нота министра иностранных дел Милюкова с заверениями союзников о готовности России воевать до победного конца приводит к первым отставкам в кабинете министров Временного правительства. Вооруженные столкновения в Петрограде между сторонниками правительства и теми, кого Плеханов, целиком и полностью приветствовавший Февральскую революцию, определил как «черносотенцев, которые, наслушавшись речей Ленина, стали анархистами».

04.04

В ночь на 22 марта по старому стилю Ленин, накануне прибывший в Петроград из-за границы, впервые огласил тезисы доклада «О задачах пролетариата в данной революции». Собрание происходило в особняке Матильды Кшесинской на Кронверкском проспекте. Кшесинская была одной из самых одиозных фигур свергнутого режима. Ее особняк был захвачен еще в первые дни Февральской революции. К моменту приезда Ленина здание было самовольно занято солдатами мастерских запасного автобронедивизиона, распропагандированного большевиками. По договоренности с солдатами в особняке разместились Петроградский комитет РСДРП(б), а вскоре и ЦК партии, экспедиция газет «Правда» и «Солдатская правда». Ленин в первые дни своего пребывания в столице несколько раз выступал перед толпой с балкона этого особняка.

Напомним суть «Апрельских тезисов» – абсолютный отказ от революционного оборончества; закончить войну путем свержения капитализма и перейти к революции социалистической; власть должна перейти в руки пролетариата и беднейшего крестьянства.