Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко

губернского правления. Кличка “Смоленский”, получал 40 рублей в месяц, “освещал” деятельность социал-демократической партии в городе. Новочеркасск. Тайным агентом работали следующие – студент донского политехникума Письменный, на службе с 1910 года. Кличка “Киевлянин”. Получал 50 рублей. “Освещал” студенческую и общественную жизнь». Мы упомянули только двух фигурантов, а речь в публикациях шла о десятках разоблаченных агентов.

Еще одной актуальной темой была тогда позиция церкви по отношению к революционным событиям: «Кишиневский архиепископ Анастасий вызвал священников, подозреваемых в активном противодействии новому строю, и убеждал их повлиять на паству – относиться к событиям сдержанно и спокойно, а в случае надобности выходить к прихожанам с крестом с целью отрезвления толпы. Священники дали торжественное обещание произносить соответствующие проповеди, а начальнику городской милиции (в скобках заметим, именно народной милиции – полицию Временное правительство ликвидировало. – А. С.] поручено арестовывать духовных лиц, замеченных в противореволюционной агитации, и заключать их в тюрьму».

12.04

В этот день – 30 марта 1917 года по старому стилю – главной новостью в России было возвращение из эмиграции Георгия Валентиновича Плеханова. Газета «Русское слово» интригующе пафосно писала: «Накануне в 12-м часу ночи из-за границы через Финляндию прибыл в Петроград вождь российской социал-демократической партии Плеханов, не видавший родной земли 40 лет». Уточним – 37 лет. Лидер народнической партии «Черный передел», один из первых русских марксистов, Плеханов покинул страну еще в 1880 году, еще при Александре II. Уезжал, когда ему было 24, вернулся в 61. Вся его сознательная политическая жизнь прошла в Швейцарии, и неудивительно было бы, если в России о нем забыли. Отнюдь. Продолжим цитату: «Для встречи маститого писателя и деятеля на Финляндский вокзал собралась огромная масса публики, представители от воинских частей, от заводов, делегации от правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов. Платформа, к которой должен был прибыть поезд, была переполнена народом. Рабочие и милиция Выборгского района с винтовками выстроились по обеим сторонам прохода, охраняя порядок. Колонны военных выстроились для прохождения строем. Каждая депутация была со своими красными знаменами, развевались лозунги “Да здравствует земля и воля”, “Да здравствует демократическая республика”, “В борьбе обретешь ты право свое”, “Пролетарии всех стран, соединяйтесь”. Впереди под большим плакатом “Единство” стояла группа соратников Плеханова по работе в газете, выходящей в Петрограде под этим названием. Два оркестра военной музыки беспрерывно играли “Марсельезу”». Поразительно. У человека с советским опытом и представлениями о революции при ответе на вопрос, кто мог вызвать такой ажиотаж, заслужить такую встречу, есть только один ответ. Ленин, кто же еще! Нет, оказывается, Плеханов. Владимира Ильича встретят гораздо скромнее, вернее, как положено по установленной Временным правительством процедуре для жертв политических преследований царизма, которые в те дни в большом количестве возвращались в столицу из ссылки или эмиграции.

Плеханов действительно был крупнейшим авторитетом социал-демократического движения. Старался объединить все партии и фракции. Отсюда и название его группы – «Единство». С началом Первой мировой войны последовательно призывал к борьбе против германского империализма, был оборонцем. И это было принципиальное его отличие от большевиков, которые были тогда, по собственным словам Ленина, «пораженцами». Никакой поддержки царскому, а теперь и Временному правительству! Никакой войны до победного конца! Штык в землю. Мира, хлеба. Как осуществить – непонятно. Чистейшей воды популизм. Кстати, Плеханов первым делом это и заявил, назвав «Апрельские тезисы» Ильича бредом: «Захват власти одним классом или – еще того хуже – одной партией может иметь печальные последствия. Русская история еще не смолола той муки, из которой со временем будет испечен пшеничный пирог социализма». Не без красивости, но мысль ясная – рано, несвоевременно.

В «Открытом письме к петроградским рабочим» Плеханов и вовсе предостерегал: «Захватив политическую власть, русский пролетариат не совершит социальной революции, а только вызовет гражданскую войну, которая заставит отступить далеко назад от завоеваний февраля и марта нынешнего 17-го года». Предостережение, как видим, провидческое…

13.04

В этот день – 31 марта 1917 года по старому стилю – в России, как и сто лет спустя, была Страстная неделя. Пасха выпала на тот же день 16-го по-новому, 3 апреля по юлианскому календарю. Причем совпала с иудейской Пасхой. В южных губерниях России это вызвало обострение национальных и религиозных конфликтов. Под тревожным заголовком «Черные силы. Подготовка к погрому» газета «Русское слово» писала: «В Тирасполе раскрыта инсценировка ритуального убийства, организованная с целью вызвать еврейский погром. Бывший городовой организовал мнимое убийство своего сына, пытаясь спровоцировать массовый протест. Подросток был обнаружен связанным на крыше пекарни, принадлежащей еврейской общине, в ней в эти дни готовят пасхальные опресноки иудеев – мацу. Одновременно провокаторы разбрасывали погромные листки. Кроме городового в подстрекательстве беспорядков уличены член городской управы Кирилюк и бывший капитан-исправник Сергеев, который при аресте до обыска заявлял: “Можете меня повесить, если найдете хотя бы один патрон”. При обыске в кладовой у Сергеева было найдено в ящиках с надписью “макароны” – 12 тысяч патронов, 70 револьверов, 80 винтовок, три бомбы и сабля. В погромном заговоре участвовали и другие представители бывшей местной власти, в связи с чем опечатан кабинет городского головы Ольшевского». Тема провокаций со стороны правоохранителей и должностных лиц свергнутого царского режима доминировала в те дни в прессе и как минимум оправдывала внимание газет к разоблачениям тайных агентов охранки. Их списки в тот день пополнил житель Елисаветграда, некто Струков. В бурные дни Февральской революции ему удалось стать членом городского совета рабочих депутатов, а накануне даже получить должность помощника губернского комиссара милиции. Однако при разборке дел жандармского отделения выяснилось, что Струков с 1911 года сотрудничал с охранкой, сообщая о готовящихся забастовках на заводах. Подытоживая этот случай, местная газета писала: «Событие крайне взволновало всех, особенно рабочую группу, выдвигавшую Струкова в городскую управу. Предстоят дальнейшие разоблачения». После некоторой паузы, вызванной затишьем на фронте, в газетах в тот день вновь появились сообщения о боевых действиях: «В Галиции в районе Озерков после артиллерийской подготовки противник атаковал наши позиции и занял было их, но последовавшей с нашей стороны контратакой был выбит, и положение восстановлено. В районе Богородчан австрийцы (внимание!) произвели газовую атаку. Однако газовые волны, дойдя до реки Быстрицы, рассеялись, не причинив нам вреда. Вслед за тем австрийцы открыли огонь из штурмовых орудий, во время которого в передовых окопах противника было замечено замешательство, часть австрийцев уходила в тыл, другая – с белыми флагами пыталась приблизиться к нашим окопам и, очевидно, сдаться в плен. Обстрелянные огнем своей же артиллерии австрийцы бежали в свои окопы». Из сообщения следует, что боевой дух и дисциплина во фронтовых частях весной 17-го