Тайные врата - Кристин Керделлян

Катрин опять наклонилась над планом.

– Смотрите, Дэн, вот еще вопрос. Латона. Видите? Вы знаете, что фонтан Латоны – центральный элемент расположения. Доминирующая фигура. Именно от нее отсчитываются прочие изображения, перекликающиеся друг с другом. В начале статуя Латоны, сердце фонтана, стояла лицом к замку на уровне земли. Затем король решил ее поднять и повернуть лицом к Аполлону. До сих пор этому нет никакого объяснения. Злые языки говорят, что в то время, когда планировали Латону, в тысяча шестьсот шестьдесят восьмом году, ее скульптор, Гаспар Марси, взял моделью госпожу де Монтеспан, любовницу Людовика Четырнадцатого, безупречную красавицу.

– А в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году Людовик женился на строгой госпоже де Ментенон.

– Именно. Он не хотел, чтобы парк напоминал ему о прошлых похождениях… Спрячьте прелести, которые я не смогу увидеть! Короче, Латону перевернули.

– И Ленотр не протестовал?

– Ни Ленотр, ни Гаспар Марси. Но, с другой стороны, всегда оставалась неясность по поводу идеального положения супруги Юпитера. Вплоть до того, что всего двадцать лет назад, когда хранители Версаля решили заменить оригинальную скульптуру полимерными копиями, техники ошиблись: они повернули статую к замку, а не к Аполлону, как она стояла триста лет! Два дня она стояла, глядя не в ту сторону!

– Откуда вы это знаете?

– Садовник сказал Костелло. Садовник, который, естественно, заметил ошибку.

– Хорошо, а дальше? К чему вы ведете?

– Можно задаться вопросом, как же на самом деле должна стоять Латона, как хотел ее поставить Ленотр? В самом начале как он себе ее представлял? Лицом к замку? Или к Аполлону? Смотрите, вот здесь Костелло пишет: «А если оба варианта неверны?»

Я молчал несколько секунд. Потом вернулся к своей навязчивой идее.

– А какая связь с положением Аполлона? Или с Богом?

– Терпение, Дэн! Вы не считаете, что это тоже любопытно? Симметричные Ящерицы. Перевернутая Латона, лицом к Аполлону, спиной к посетителям. Аполлон, лицом к замку, вопреки логике. У нас уже три «ошибки», как вы говорите, идеал Ленотра трижды предан. Как не подумать, что между ними есть связь?

– Доказательств нет!

– В любом случае, Костелло был в этом уверен! А больше всего меня беспокоит…

Катрин ткнула пальцем прямо в экран. Меня бесил ее торжествующий вид.

– …что все три фигуры, о которых мы говорим, составляющие аномалию, расположены на одной оси, по обе стороны Зеленого ковра. Искать в других местах бесполезно: если формула существования Бога где-то и зашифрована, то здесь. Копаться надо здесь! На центральной оси садов. Королевской оси!

12

Нет, не может быть! Каждое утро одно и то же!

Пьер с трудом повернулся на кровати и взял телефон, в ярости, что его разбудили в семь, хотя он ставил будильник на восемь. Он почти не спал. Пьер приготовился уже облить грязью голос автоответчика, когда понял, что это Клара.

– Пьер… Наконец-то! Что с тобой случилось?

Н-да, уж лучше бы автоответчик.

– Ты не звонишь! Уже два дня мы с детьми беспокоимся, куда ты пропал!

Она не говорила – кричала. Пьера это шокировало. Жена, естественно, не могла знать, как он провел ночь, но так взбеситься…

– Прости, любимая, здесь полный завал, – проговорил он сдержанным голосом, сам себя не узнавая.

– В конце концов, Пьер! Это же конец света!

Теперь Клара уже рыдала. Пьер со всей силы ударил по подушке, чтобы убедиться, что это не сон. Но всхлипы Клары продолжались.

– Любимая, успокойся. О чем ты?

Женщина всхлипнула:

– Пьер, сколько можно! Ты что, ничего не знаешь? Завод «Атофина» взорвался!

– Завод «Атофина»? Химический?

Он не понимал, о чем она говорит. Клара продолжала:

– Там сотни погибших. Хуже, чем в Тулузе. Говорят, Марсель стерт с лица земли!

– Ты с ума сошла! – заорал Пьер, охваченный внезапным гневом. – Будь Марсель уничтожен, ты бы не сидела сейчас и не разговаривала со мной…

– Пьер, – простонала супруга, – ну в среду же, вчера! Мы поехали навестить маму, в Але, она не очень хорошо себя чувствовала. Решили вернуться сегодня утром. Но центральная станция взорвалась сегодня в час ночи! По радио только об этом и говорят, по телевизору… Я попыталась дозвониться до подруг и соседей, но не соединяют, там телефонные линии не работают. Власти объявили чрезвычайное положение, туда никого не пускают, к зоне взрыва нельзя приближаться на двадцать километров…

Пьер, уже сидевший на краю постели, замер на несколько секунд, медленно вдохнул, прежде чем ответить. Вылив на него лавину тревожных новостей, Клара начала успокаиваться. Она рассказала о том, что узнала в шесть утра по радио, затем по телевизору. Очертания драмы еще не обрисовались, и ее масштабов никто не знал. Но последствия, вызванные взрывами, ощущались более чем в десяти километрах от места происшествия. Только специально оснащенные спасатели могли заходить в зону поражения. Передавали, что в той части города, где стоял нефтехимический комплекс, улицы устланы трупами и по тротуарам ползут окровавленные раненые. Еще сообщали, что утечки, вызванные взрывом на «Атофине», спровоцировали выброс в воздух ядовитых веществ. Комментаторы говорили о диоксине.

– Дети в порядке? – оборвал ее Пьер.

Сильнее страха его захлестывало сознание собственной вины: когда Клара и дети находились в смертельной опасности, он занимался любовью с Эммой. «Больше никогда», – подумал он.

– Я не хотела рассказывать им об этом, – продолжала Клара, – я бы предпочла, чтобы они ничего не знали, но в любом случае это невозможно. Гаранс поднялась, когда я смотрела телевизор, минут пятнадцать назад. Гаэтан и Сикстин в слезах, они боятся, что больше никогда не увидят своих друзей… Пьер, ты должен вернуться!

– Да, Клара, я знаю. Я сделаю все что можно. Все будет хорошо, поверь мне… Я люблю тебя.

Пьер заставил себя оставаться спокойным, пообещав Кларе все разузнать и перезвонить, когда будут новости. Повесил трубку со словами, что хотел бы увидеть ее как можно скорее. Затем в спешке набрал номер Фрэнка – безрезультатно, потом попытался дозвониться до двух других партнеров по гольфу. Один из них жил в двадцати километрах севернее Марселя, и никто не отозвался.

Пьер схватил пульт дистанционного управления и включил телевизор. Ни один канал не смог отправить корреспондента на место происшествия, и все передавали одну и ту же информацию. Переключил на CNN. И только тут он узнал настоящий размах катастрофы.

Трагедия в Марселе – всего лишь звено в непостижимой цепи катастроф. Кошмар наяву. В США, Великобритании, Японии чрезвычайное положение объявлено на всей или части территории страны. Целью, определенно, были семь самых могущественных экономических государств, бывшая Большая семерка. В этих странах в целом вышли из строя пятнадцать химических заводов или крупных станций, поставлявших электричество в крупные метрополии. Время – от 17 до 19 часов по нью-йоркскому времени (в Арроманше, быстро высчитал Пьер, это от 13 часов до часу ночи). Одна из электростанций, располагавшаяся недалеко от Ниагарского водопада (в штате Нью-Йорк), взорвалась точно в то же время, что завод в Марселе, вследствие необъяснимого пожара. Специальный корреспондент рассказывал о противоречивой информации, касающейся ядерной электростанции в Пенсильвании, которая тоже вышла из строя в 17 часов 15 минут по ньюЙоркскому времени: кто-то предполагал обычную остановку в целях безопасности, кто-то говорил о начале радиоактивных утечек. Но самое тревожное, если верить журналистам, речь не шла о серии совпавших атак: ни ракеты, ни самолеты не падали на станции; в каждом случае авария была организована изнутри.

Сначала думали, что отключение электроэнергии ограничивалось одним Нью-Йорком; однако теперь стало ясно, что пострадало все побережье, и когда это закончится, сказать никто не мог. Детройт, Кливленд, Сиракузы, даже Торонто, Оттава и многие города региона Великих озер и бассейна Онтарио. В целом пострадали тридцать пять миллионов человек. Экономическая столица Соединенных Штатов тем временем попала во все заголовки. Там отключение электричества длится уже более десяти часов; оно произошло в 16 часов 50 минут, когда заканчивают работать офисы. Это шестой раз за сорок лет – отключения 1965, 1977, 1981, 1983 и 2003 годов сразу всплыли у всех в памяти, – когда Нью-Йорк оказался надолго погружен в темноту из-за сбоя в подаче электроэнергии. Но создавалось такое впечатление, что ни жители, ни власти города не извлекли никаких уроков из предыдущего опыта. С каждым разом последствия отключения были все тяжелее, несомненно, потому, что степень зависимости от электроники, а следовательно, от электричества, постоянно возрастала.