Герой того еще времени - Вячеслав Малежик

– Солнце, не про нас ли ваши дерзкие мысли?

– Виктор… – начала Нателла, пытаясь вспомнить отчество.

– Виктор, Виктор!

– Так вот, Виктор, девушка, тем более такая, как я, имеет право говорить глупости и не отвечать за них.

– О как… Стало быть, ты, проходя мимо, разбила мне сердце и даже не замела осколки?

– Да, Виктор, в вас живет поэт… Замести осколки сердца!

– Ну я же профессиональный журналист, и писать – моя работа.

IX

На сцену вышли ребята из первой заявленной группы. «Верная рука» состояла из четырех музыкантов. Классический состав: три гитары и ударные. Ребята подстроились, опробовав гитары и микрофон. Причем у «Верной руки» был самодельный (на базе магнитофонной приставки «Нота») ревербератор[22]. Реверб был настроен на максимальную задержку, и голоса ухали и летали по всему помещению кафе.

Зрители заняли свои места. Воробьев и Малежик вернулись к столику, где их ждали Геша и Нателла. Подоспел официант и принес кофе, коньяк и бутерброды. Геша расплатился с официантом, а ребята съели бутерброды и выпили коньяк, как голодные собаки – проглотив все разом.

«Верная рука» приготовилась к своему сету, и вот уже барабанщик задает темп первой песни. Самодеятельность, которую не спасла никакая реверберация; самодеятельность, которая вслепую прокладывала себе путь в дебрях неизвестного в стране биг-бита. Геше было скучно до оскомины в зубах. Он развлекал себя, устроив с Нателлой игру глазами. Ему льстило, что красивая девочка отдает ему предпочтение, не замечая симпатичных молодых парней из «Ребят».

«Да, с годами музыканты научились играть поп-рок», – отметил про себя Геша, дослушав последнюю песню программы «Верной руки».

– Ну как вам русскоязычная группа по сравнению с «Битлз»? – спросил Малежик Гешу.

– Знаешь, Слава, ты говоришь крамолу, и в Средние века гореть бы тебе на костре инквизиции.

– Да, слабо это, – вступил в разговор Воробьев. – Вот сейчас «Скифы» сыграют, Леня споет, тогда и делайте выводы.

– Мальчики, угостите даму кофеем и еще чего-нибудь сладенького, – капризно надув губки, проворковала Нателла.

Геша встал и пошел к соседнему столику, где официант задержался у очередных клиентов. А тем временем на сцену вышли «Скифы». Даже внешним видом они сильно отличались от предыдущего коллектива. Дюжиков в клетчатой рубахе носил светлые, как солома, длинные волосы и имел вид этакого сказочного Леля. Валов, как потом выяснилось, надел на себя сшитую из кошачьих шкур поддевку, которая имела вид жилетки. На лице у него была борода, никак не окультуренная и придававшая всему облику гитариста вид народовольца. Невысокий, чем-то похожий на Сергея Есенина, Слава Донцов расставлял под себя ударные. Четвертый участник группы басист Виктор Дегтярев был одет в какой-то белый, на пару размеров больше, чем нужно, китель морского офицера. Басисты обычно отличаются флегматичностью… Так вот Виктору этой флегмы добавляли очки.

Ребята подстроили гитары и взяли вместе соль-мажорный аккорд. Звучание обнадежило… А за роялем колдовал Леонид Бергер – парень с испанской бородкой, и, судя по тому, как он обращался с инструментом, в нем чувствовалась профессиональная выучка.

Геша, конечно, слышал и «Скифов», и Бергера, и они в те годы, куда он так чертовски неожиданно попал, производили впечатление. Но хотелось услышать их, будучи обогащенным, а может, отягощенным опытом и грузом лет. А еще ему хотелось удивить их – музыкантов, друзей из своего такого далекого прошлого. Он понимал, что песни, которые он споет на русском языке, будут более зрелыми, более мастеровитыми. А главное, он сыграет рок-н-ролл и споет без группы, с одной гитарой.

Бергер ушел со сцены, и «Скифы» сыграли что-то из «The Ventures»[23], затем «Michigan Avenue»[24]… Было близко к оригиналу и довольно лихо. В Дюжикове явно чувствовалась харизма, и аплодисменты были наградой музыкантам.

Потом «Скифы» сыграли и спели валовскую «Осень» и инструментальную версию битловской «I feel fine»[25]. Революционно для того времени звучала игра в две соло-гитары, когда Валов переставал аккомпанировать и начинал играть в интервал с дюжиковским контрапунктом. Валов прокричал «Sgt. Pepper’s Lonely Heart’s Club Band»[26], и после аплодисментов пригласил на сцену Бергера.

Леня как-то угловато поднялся к ребятам и сел за рояль. Как бы раздумывая, начал наигрывать, бережно нажимая на клавиши… Он сделал замедление и через паузу запел по-английски… Это была «Джорджия» Рэя Чарльза, и для московской сцены это было откровение. Зрители, они же музыканты молодого московского андеграунда, захлебнулись от восторга. Потом были Сэм Кук и Вильсон Пиккет, Чеслав Немен и снова Рэй Чарльз. Несильный, но очень умело используемый голос Бергера царствовал, обрамленный игрой «Скифов». Бергер и «Скифы» задали уровень, и Геше стало тревожно. Но он хотел этого, хотел и получил.

Как и после первой группы, авторитетное жюри приступило к обсуждению программы Бергера и «Скифов». Был всеобщий восторг, все стремились подойти к музыкантам, чтобы пожать им руку или похлопать по плечу.

– Ну, как вам? – спросил Воробьев Гешу.

– Коля, это очень приличный уровень, и ребята играют и поют, как на Западе.

– Виктор, после такой тирады обычно ставится запятая, и дальше говорится, что не нравится.

– Вы правы, Николай. Очень забавная ситуация получается. «Скифы» для вас соперники, но сейчас вы находитесь по другую сторону баррикады, воюя со старшим поколением, то есть со мной.

– Я не услышал ответа, – сказал Воробьев, устремив свой взгляд в глаза Геши.

– Что ж, я отвечу… Собственно, это будет не критика, а совет, который я дам тебе и, может, он вам пригодится. Мне кажется, чтобы ребята могли называть себя мастерами, им нужно придумать что-то свое, а не копировать классику жанра.

– Наверное, вы правы, – задумавшись, ответил Николай, – я подумаю.

– И не стоит расстраиваться, – продолжил Геша. – Этот период нужно пройти, вы же тоже, скорее всего, снимаете песни для своего репертуара?

– Снимаем, но у нас есть несколько своих. Вот Слава у нас пишет, и пара песен имеют даже известность.

– Что ж, поздравляю вас. Ну я пойду готовиться…

– Удачи вам! – хором напутствовали Гешу музыканты из группы «Ребята». Геша вытащил из чехла гитару, акустическую гитару с металлическими струнами, и поднялся на сцену, захватив с собой стул, на который и сел, установив его в глубине сцены. Микрофоны были не «ах», но выбирать было не из чего. Он попросил отключить все микрофоны, кроме того, в который собирался петь. Уменьшив громкость на пульте до уровня комфортной, он вернулся к своему месту. Достал шнур для своей гитары, мимоходом поцеловал в щеку Нателлу и снова поднялся на сцену. Подключил гитару к усилителю, тоже уменьшив уровень громкости, покрутил эквалайзер на гитаре, подстроил ее, взял аккорд и, довольный услышанным, спустился к своему столику. Публика, заинтригованная видом дядьки с длинными волосами и бородой, одетого в «родной» «Ливайс» и собирающегося играть на акустической гитаре, которую сделали явно не в Советском Союзе, притихла. Все пытались на себя напустить равнодушный вид, но это ни у кого не получалось.

К микрофону вышел Игорь Абраменков и произнес:

– Сегодня у нас в гостях журналист-международник, долгое время работавший в Америке. Как он сам мне рассказал, сочинительство песен в последнее время стало для него всепоглощающей страстью. Он любезно согласился спеть для нас несколько песен. Встречайте, товарищи, наш гость Виктор Митькиных.

Раздались аплодисменты.

– Ни пуха… – шепнула ему Нателла, подошедшая к сцене.

– К черту, – на автомате брякнул Геша и усмехнулся двусмысленности этой фразы.

Он сел на стул и, пододвинув к себе микрофон, начал:

– Добрый вечер, мои юные друзья. Я очень рад, что музыка, которую я так полюбил, находясь вдали от Родины, добралась до Москвы. И, зная талантливость нашего народа, я уверен, что вы сможете со временем составить конкуренцию западным исполнителям. Находясь в командировке, я баловался сочинительством и сегодня отважусь показать вам пару-тройку своих опусов. Первая песня называется «Титаник» и посвящается музыкантам, которые в минуту трагедии… Вы наверняка знаете эту историю, и я не буду ее пересказывать…

Геша начал играть на гитаре, и в его аккомпанементе угадывался лейтмотив песни. Вступление звучало как классическое произведение для гитары. Публика «Молодежного» затихла, и после первых аккордов он уверенно запел, заполняя своим голосом все пространство бит-клуба. Для журналиста, да и для профессионала-певца он пел очень уверенно и чисто. Музыканты в зале забыли, что этого седого дядьку представили как непрофессионала. Песня-реквием закончилась, и все встали, аплодируя Геше.

Второй номер был выдержан в традициях ритм энд блюза и рассказывал историю об улитке, которая ходила в гости, таская на спине свой домик, и если она напивалась там или случалась непогода, то пряталась в свой домик, и никто не имел от нее неудобств. Вместо соло саксофона Вольнов лихо просвистел блюзовый мотивчик, удивив неискушенных еще московских музыкантов и комсомольцев.