Герой того еще времени - Вячеслав Малежик

VI

Близилось время обеда, и Геша решил пойти в заведение, откушать яств из тех времен. Да, нынче пришелец из двадцать первого века был сыт и не нуждался в добротном питании, как в свое время. А тогда он был молод, и его организм еще рос, и все равно… Он чувствовал себя иностранцем, который хотел отведать диковинных яств, чтобы составить свое мнение о народе, населявшем эту землю. Куда пойти? В какой-нибудь дорогущий и престижный «Арагви»? В «Узбечку»? В которой в те времена так и не побывал… Цены в ней, как, впрочем, и в «Арагви», для студента ох как кусались.

Ностальгировать так ностальгировать, и хотя Геша помнил формулу, что нельзя возвращаться туда, где было когда-то хорошо, он решил остановиться в шашлычной на Пресне, куда часто захаживал со своим дружком Моней, музыкантом из Гнесинки. У Мони там была знакомая официантка тетя Зоя, и за умеренные чаевые корейка из баранины была им обеспечена.

Таксист подрулил к стекляшке на Краснопресненском валу. Кто знает Москву, скажу, что сейчас в этом здании располагается клуб «16 тонн», в нем часто играют рок-н-ролл вживую, и для молодежи это знаковое место. А тогда на первом этаже была «Пельменная», в которой не было особых разносолов. А на втором размещалась «Шашлычная», более дорогое и потому не столь посещаемое заведение.

Геша пригласил таксиста откушать с ним. За время экскурсии-поездки они сдружились, и «шеф» согласился. На втором этаже их встретила тетя Зоя, которую Вольнов сразу узнал по громадному бюсту, сросшимся бровям и неизбывной веселости, которая помогала ей получать изрядные чаевые от посетителей. Тетя Зоя, почувствовав в новых гостях благодарных клиентов, начала тараторить сразу обо всем… Геша не очень помнил проблем страны осени шестьдесят восьмого… Кроме танков в Чехословакии ничто не вспоминалось, но про Пражскую весну и августовские события в братской стране официантка молчала… Молчал и Геша, за него отдувался таксист Серега.

Тем не менее какие-то фразы Вольнов все-таки вставлял в разговор, чтобы понять, подадут ли ему такой же пити, как когда-то, и сможет ли он рассчитывать на блатную корейку. Тетя Зоя иногда задерживала на нем взгляд, и он не мог понять, что она хочет рассмотреть. Наконец, почему-то обращаясь к нему на ты, официантка с утвердительно-вопросительной интонацией сказала:

– Что-то твоя личность мне знакома, особенно голос. Как тебя зовут?

– Виктор, – ответил Геша, решив, что в интересах дела стоит называть себя другим именем.

– Виктор, Витя… Нет, не помню… Так что будете заказывать?

– Тетя Зой, нам два пити и кореечку, ну ты знаешь, о чем я, нам очень рекомендовали вашу шашлычную. Мы в долгу не останемся.

– Это уж как водится… А пить что-нибудь будете?

– Я за рулем, – ответил таксист.

– А я на службе, сама понимаешь… Так что «Боржоми», а потом чайку. Сережа, ты, может, еще что-то закажешь?

– Спасибо…

Тетя Зоя ушла, и Геша с таксистом по-мужски обсудили политику и футбол в СССР и Европе. Вольнов заявил, что в СССР один из самых интересных чемпионатов, поскольку в нем сражаются сборные Белоруссии, Москвы, Узбекистана, Армении, Грузии, Украины. А если взять отдельно сборную России, то успех такой команды будет сомнителен на международной арене.

– А зачем говорить о сборной России, если СССР – вечная держава, которая никогда не разрушится?! – пылко воскликнул таксист.

– Знаешь, Сережа, все империи когда-то рассыпаются.

– Журналист, это в тебе идеи тлетворного Запада бродят.

– Да нет… Просто я учил историю и могу заглянуть вперед.

– И что же нас ждет?

– Серега, давай оставим эти опасные разговоры… Мы пришли пообедать, а то ты решишь, что я тебя вербую. А вот и тетя Зоя.

Еда Геше понравилась, не восхитила, но понравилась. И вообще, как может не понравиться кавказская кухня? За время своих странствий Вольнов только однажды наткнулся на ресторан кавказской кухни, где все было не так, все было невкусно… Причем это было в Лондоне. Короче, Геша и Серега отправились к машине, оставив тете Зое щедрые чаевые. Она еще раз оглядела Гешу внимательным взглядом, пожала плечами, положила бюст на поднос с грязной посудой и гордо понесла это сооружение на кухню.

Сергей отвез Гешу-Виктора на его квартиру. Вольнов расплатился с ним, и они, довольные друг другом, расстались. При всем старании в кошельке у нашего «журналиста» оставалось сто пять рублей, которые можно спустить в кафе «Молодежное» или еще где…

Неожиданно Геше пришла мысль, что он может даже совершить что-либо противоправное и попасть в тюрьму, например. А в девять утра его вновь вернут в сентябрь 2013-го.

«Вот менты с ума-то сойдут! Узник ушел сквозь стены, сквозь военизированную охрану, не оставив следов! Сколько голов, может, даже у начальников, полетит с плеч в родной милиции… Нет, нельзя, это ж реформируют органы внутренних дел, а это вмешательство в историю» – подумал Вольнов.

Гена вошел домой, хотелось переварить впечатления, поиграть на гитаре и сделать пару звонков по номерам, что прочно сидели в памяти. Собственно, номеров было два: один домашний, а второй Ольги, с которой он глупо расстался в конце весны шестьдесят восьмого.

«А вдруг она дома?» – подумал он, набирая врезавшийся в память номер.

Ольга, Олюня ему очень нравилась, но отношения складывались как-то не по привычной схеме. Она почему-то не смотрела на него с восхищением, к которому он привык, являясь королем рок-н-ролла местного разлива. И однажды она опоздала на свидание и он, прождав аж двадцать пять минут, ушел, решив, что «ничего, сама приползет». Но она не приползла и даже не позвонила… И Гешка не понял – кто кого бросил.

После третьего гудка телефон ожил, и он узнал взволновавший его голос.

– Але.

– Привет, это я.

– Геша? Как я рада, что ты объявился, а я и не знала, что думать.

– Слушай, Оля, я решил попросить извинения за свою дурь, за свою какую-то глупую мальчишескую гордыню, за то, что я себя вел, как не подобает мужчине.

– Да все в порядке. Главное, ты жив и помнишь меня.

– Я могу тебе сказать, что уж до старости буду помнить, это точно, верь мне.

– А мы это проверим.

– Нет, Ольга, нельзя… Я в тот вечер сделал выбор, и переигрывать историю не буду.

– Ты как-то масштабно говоришь.

– Не обращай внимания… Как ты?

– У меня все в порядке. Я скоро выхожу замуж. Если б не твоя тогдашняя взбалмошность, может, я бы не встретила своего Данилку.

– Слава Богу, что у тебя все хорошо. Счастья тебе, твоему Данилке и будущим Даниловичам и Даниловнам.

– Спасибо, тебе тоже успехов… Буду тебя вспоминать. Привет.

Она ушла в свою жизнь, а Геша понял, кто молился за него все эти годы. Он сидел около своего красного аппарата и раздумывал – позвонить ли матери. Он подумал, где бы он мог сам быть в это время. Занятия в институте закончены, и скорее всего он в общаге коротает время до вечера, чтобы отправиться в бит-клуб. Он решительно снял трубку и набрал домашний, не очень задумываясь, как поменяется движение жизни после разговора с матерью.

– Ма, привет, это я, Геша. Как ты?

– Все хорошо, готовлю ужин. Ты будешь щи с кислой капустой?

– Конечно, даже не сомневайся.

– Когда ты домой? Что у тебя с голосом? Ты простудился?

– Вечером, не волнуйся и не сомневайся. А голос чуть охрип, песни в общаге пел.

– В чем? В чем не сомневайся?

– Что я люблю тебя.

– Спасибо, я и не сомневаюсь…

– Просто я так редко тебе говорю об этом, – у него снова подкатились слезы к глазам, и, чтобы не выдать себя, Геша быстро закончил разговор. – Ладно, ма, до вечера, – и повесил трубку. Отцу позвонить не было возможности. Он работал ненормированно в секретном КБ и рабочий телефон не давал никому. А позвонив вечером, можно наткнуться на себя и напугать всех. Жаль…

VII

Некоторое время Вольнов сидел без сил около журнального столика, потом взял гитару и начал перебирать струны. Гитара была его лучшим лекарством. И в этот раз отпустило. Он звучал, понимал, что точно споет сочиненную вчера песню, и положился на свою фортуну. Время таяло стремительно, и пора было выходить из дома.

Решив однозначно ехать на метро, Геша, не обращая внимания на разглядывающую его публику, добрался до «Белорусской». И вот по улице Горького он отправился в сторону «Маяковки» с гитарой за спиной. При виде необычного для шестидесятых двадцатого века человека, длинноволосого, бородатого, в джинсах толпа расступалась, как при виде правительственного кортежа. Некоторые забывали, куда идут, разворачивались и шли за Гешей. «По улице слона водили» Крылов И. А. написал, судя по всему, наблюдая эту картину. Комсомольский вожак Цаплер преданно ждал его у дверей КМ.

Цаплер, как ледокол, проложил дорогу в клуб для дорогого гостя и повел его к одному из столов около сцены.

– Я вас усажу к группе «Ребята». Это Николай Воробьев, их лидер, и Вячеслав Малежик – гитарист. Ребята, а это наш гость, журналист…