Суд праведный - Александр Григорьевич Ярушкин

голубых глаз сузились до маленьких колючих точек.

— Давно? — посмотрев на Петра, коротко спросил он.

— Недавно был, — ответил Пётр, — он ушел, а я к вам побег…

— Спасибо тебе, путешественник, — задумчиво произнес Высич. — Значит, кто-то видел, как ты меня привез…

— Урядник и видел, — развел руками Пётр. — Он еще спрашивал, не говорили вы мне чего супротив царя…

Симантовский дернулся:

— Валерий! Надо что-то предпринимать! Урядник и сюда вполне может нагрянуть.

Высич резко поднялся и заложил руки за спину:

— Вот черт! Как всё получается…

— Тебе срочно уходить нужно! — нервно щелкая костяшками пальцев, почти выкрикнул учитель. — Срочно!

Пётр непонимающе смотрел то на одного, то на другого. Высич улыбнулся ему, вполне безмятежно, а у Симантовского поинтересовался:

— Куда?

— Не знаю, не знаю, не знаю, — обхватив лицо ладонями, бормотал Симантовский.

— Может, к нам? — нерешительно предложил Пётр.

Симантовский сразу ухватился за его слова:

— Конечно, Валерий! Это вариант!

— Не годится, — покачал головой Высич, потом посмотрел на Петра: — Слушай, путешественник, нет ли тут поблизости какой-нибудь заимки, избушки завалившейся? Почему-то не хочется мне с вашим урядником встречаться!..

— И ты еще способен шутить?! — укоризненно потряс руками Симантовский. — Да урядник с минуты на минуту здесь будет!

Пётр посмотрел на него:

— Может, к бабке Варначихе? Она на отшибе живет…

Симантовский с надеждой вцепился в рукав его полушубка:

— Ты отведешь?

Бросив короткий взгляд на приятеля, Высич накинул пальто:

— Идем, путешественник. Имя этой доброй старушки внушает мне уважение. Ей хочется доверять… — в дверях он обернулся: — Коленька, ты помнишь, что я у тебя пробыл пару часов и уехал, а куда, ты понятия не имеешь…

— Помню, — обессиленно опускаясь на стул, кивнул учитель.

8

Пристав Збитнев, стараясь ступать неслышно, бормоча под нос ругательства, пролез по сугробу к самому окну квартиры учителя и осторожно заглянул в него. Сквозь неплотно прикрытые шторы была видна вся комната.

Симантовский, обхватив голову и вперив застывший взгляд в дверь, сидел на кровати. Внезапно он вскочил и бросился к окну. От неожиданности пристав отшатнулся, а учитель отдернул штору и прижался лицом к стеклу, настойчиво всматриваясь в темноту, потом подбежал к буфету; вынул оттуда графинчик и жадно отхлебнул прямо из горлышка. Збитнев выбрался из сугроба и нарочито громко застучал каблуками по крыльцу. Толкнув дверь и шагнув в комнату, он быстро оглядел помещение, и лишь потом обратился к застывшему в центре учителю:

— Что это вы с незапертыми дверями, Николай Николаевич?

— Да так как-то, — коротко развел руками Симантовский. — Гостям всегда рад. Проходите, Платон Архипович… Водочки не желаете?

— Отчего ж? Выпью… а то вам, поди, скучно одному, — раздеваясь, отозвался Збитнев.

Поскрипывая сапогами, он прошел к небольшому круглому столу и уселся, широко расставив ноги. Симантовский суетливо выставил на стол графин, рюмки и извинился:

— Я вас оставлю… Закусочку принесу…

Когда он скрылся на кухне, пристав еще раз, но уже тщательнее оглядел комнату и, заметив у порога мокрые следы валенок, оставленные Петром, удовлетворенно подкрутил ус. С трудом согнувшись, заглянул под кровать и, не обнаружив там ничего, кроме толстого слоя пыли вперемешку с перьями от перины, направился за учителем.

— Грибочки — это хорошо, — пробасил он так, что Симантовский нервно вздрогнул и уронил нож, которым поддевал соленые грузди, перекладывая их в тарелку. Ухмыльнувшись, становой пристав проговорил: — Или гость будет, или мы с вами, Николай Николаевич, поссоримся… Примета народная… Никого не ждете?

— Да, кроме вас и отца Фоки, ко мне никто и не заходит, — заискивающе улыбнулся Симантовский.

— Полноте скромничать, — укорил его Збитнев. — Скрываете от нас городского человека… Нам ведь тоже хочется с интеллигентным собеседником парой фраз перемолвиться.

Лицо учителя вытянулось и посерело сильнее обычного, еще резче обозначились глубокие морщины, спускающиеся от крыльев носа к углам губ, но пристав, словно не замечая замешательства Симантовского, продолжил:

— Ну, где же ваш друг? Прогуляться вышел?

— О ком вы? — наконец выдавил из себя Симантовский.

— О вашем госте из Новониколаевска, которого вчера привез Петька Белов, — спокойно пояснил Збитнев и прищурился испытующе: — Вы случайно не для того мальчишку в город гоняли?

Учитель облизнул пересохшие губы:

— Э-э-э… Так вы об этом… так уехал он…

— Когда же успел? — удивленно нахмурился Платон Архипович.

— Сразу… Пару часов побыл… И уехал, — выдохнул Симантовский.

— Что-то я не пойму, Николай Николаевич… Или вы меня дурачите?

— Да что вы, Платон Архипович! Мы же с вами… мы же… — стараясь быть убедительным, сказал Симантовский. — Пойдемте по рюмочке?

— Старых друзей привечаете? — неожиданно жестко проговорил становой, надвигаясь на учителя. — Ну?! Где он?

Симантовский сжался:

— Право… Не пойму я… Уехал он…

— Ну, ну… Извольте пройти… — сказал Платон Архипович и, цепко взяв учителя за локоть, подвел к еще не успевшим высохнуть следам. — Чьи-с?!

Симантовский склонился и, вытянув шею, уставился на пол, разглядывая следы, а когда хотел распрямиться, почувствовал на затылке тяжелую ладонь Збитнева.

— Что вы делаете? — не делая усилий вырваться, сдавленно спросил учитель.

— Я вас, милейший Николай Николаевич, как щенка в эту лужу мордой-с, — начиная свирепеть, прошипел пристав, пригибая его все ниже и ниже.

— Больно! — взвизгнул Симантовский.

— Раз решили за старое взяться, терпите… — сильнее сжимая его затылок, проговорил Збитнев. — Кто у вас был?

— Высич! — прохрипел согнутый в крючок учитель. — Валерий Высич.

— Где он сейчас?

— Уехал, не знаю куда… Отпустите!

Еще сильнее прижимая учителя, Платон Архипович сурово процедил:

— Нет! Я сейчас вас бить стану.

— За что?

Симантовский попытался вырваться и совершенно случайно оставил царапину на руке пристава. Тот замер от изумления, но уже в следующий момент сильным толчком отбросил учителя к столу. Не удержавшись на ногах, Симантовский упал и ударился ключицей о массивную ножку.

— Больно… — заскулил он.

Пристав, неторопливо поскрипывая блестящими сапогами, приблизился:

— Где он?

Скрючившись на полу, Симантовский смотрел на него снизу вверх, потом скривился и почти выкрикнул:

— У Варначихи! Петька его туда повел! С поселения он сбежал, документов нет..'

Платон Архипович вынул носовой платок, промокнул царапину, брезгливо поморщился:

— Оружие у вашего друга имеется?

— Не знаю, — поднимаясь с пола, отозвался Симантовский и обидчиво произнес: — Какой он мне друг? Учились когда-то вместе… Приехал под вечер, мне и деваться некуда…

Збитнев сурово окинул учителя взглядом:

— Чтобы из дома… ни-ни!

Через полчаса становой пристав, уже вместе с урядником, держа в руке керосиновый фонарь, подошел к тропинке, ведущей в лог, к землянке бабки Варначихи. Сзади, с угрюмыми лицами, на которые падали красные отблески чадящих факелов, шло несколько самых «надежных», собранных урядником, мужиков, вооруженных кто вилами, кто топором, кто просто дубиной.

— Коробкин и ты, Фёдор Донатович, — обернулся и приглушенно