Суд праведный - Александр Григорьевич Ярушкин

Пётр даже удивился, когда показались окраинные избы переселенцев. У школы он остановил сани.

— Тут Николай Николаевич и квартируют.

— Ну спасибо тебе, Пётр Анисимович, выручил путешественника, — искренне поблагодарил Высич и быстро взбежал на крыльцо.

Симантовский, услышав торопливый стук в дверь, недовольно поморщился. Убрав со стола графинчик с водкой, нетвердо ступая, пошел открывать, а распахнув дверь, застыл ошарашенно.

— Валерий?!

— Валерий, — усмехнулся Высич и, придержав Симантовского за плечи, отодвинул в сторону. Войдя внутрь, быстро закрыл за собой дверь и задвинул засов.

Наблюдающий за его манипуляциями хозяин хмыкнул:

— Откуда такая робость?

— Полиция страху нагнала! — хохотнул Высич, посмотрел на помятое лицо приятеля, подмигнул: — В комнату-то беглого пустишь?

— Обижаете, граф!.. — сделав приглашающий жест, чуть пошатнулся Симантовский. — У меня искать не будут, мы с приставом вместе водку пьем…

Валерий усмехнулся, а Симантовский, приобняв давнишнего приятеля за плечи, повел его в свою плохо прибранную и второй год не беленную, узкую, как вагон, комнату. Снимая пальто, Высич огляделся и не без сарказма заметил:

— Неплохо устроился, Коленька!

— А-а, — дернул щекой учитель. — Тунгусы вокруг! Хоть и русские, а все одно — тунгусы натуральные!.. Сейчас мы с тобой за встречу пропустим по маленькой. А хочешь, можно и по большой…

— Каяный я, — улыбнулся Высич.

— Это в каком смысле? — непонимающе скривился Симантовский, но потом до него дошло. Вспомнил о времени, проведенном в Енисейской губернии и о бытующем там обычае не предлагать спиртного человеку, давшему зарок не пить, каяному. Тупо уставившись на приятеля, он проговорил: — Валерий, ты никак тоже тунгусом стал? Тогда молчу… Но с твоего разрешения сам рюмашку пропущу. За нашу дружбу, старую и незыблемую, как этот чертов мир! Не возражаешь?

— Чего уж там, — махнул рукой Высич, пристраиваясь спиной к теплой печке.

— За нас! — просалютовал рюмкой Симантовский и, выпив, зябко повел плечами: — Ты как в Сотниково попал?

— На санях, — усмехнулся Высич.

— А сани чьи?

Высич объяснил. Симантовский задумчиво сморщил лоб, потом просветлел:

— Петька Белов тебя привез!

— Он самый.

— Ты же голодный, наверное? — вдруг озадачился Симантовский, поднимаясь со стула. — Сейчас чего-нибудь придумаем. Разносолов не обещаю, но пузо набить есть чем…

— Голодный, — признался Высич. — С утра крошки не было во рту….

— Ну вот, — почему-то разулыбался Симантовский. — Граф был голоден….

Высич остановил его, направившегося было из комнаты:

— Только вот должен тебе сказать… Меня полиция может разыскивать, я ведь не просто так в гости заехал.

— Догадываюсь, — совершенно трезвым голосом сказал учитель.

— Смогу я у тебя передохнуть недельку?

— Да хоть год! — размашисто взмахнул рукой Симантовский, возвращаясь в свое нетрезвое состояние. — Ты же меня знаешь!

— Знаю, — кивнул Высич, озабоченно взглянул: — А парень этот, Белов, не проболтается?

— Не думаю, — решительно замотал головой Симантовский. — Натуральный тунгус. Ему пятки каленым железом жги, молчать будет. Весь в отца. Отец-то у него грех совершил, а признаться так и не признался…. Такие дела, братец… Сейчас я тебя кормить буду…

— Корми, — улыбнулся Высич.

7

На следующий день, ближе к вечеру, в избу Беловых ввалился, топая, полицейский урядник Саломатов.

— Петька где? — с порога гаркнул он.

Боязливо вскинув глаза, Татьяна ответила:

— В сарае… Зачем он вам?

— Не твое дело! — отрезал урядник и круто повернулся на каблуках.

Петра он застал за ремонтом дровней. Увидев урядника, Пётр скользнул по нему взглядом и снова опустил голову, продолжая свое занятие.

— Чё начальство не привечаешь? — с кривой улыбкой осведомился Саломатов, остановившись неподалеку.

Пётр разогнул спину:

— Настроенья нету.

— Ишь ты, какой волчонок! — угрожающе выпучился Саломатов. — К отцу в тюрьму захотел? Быстро определю!

— Чего хотели-то? — недружелюбно спросил Пётр, сжимая кулаки.

— Ты меня не погоняй! — вздернул тяжелый подбородок урядник. — Мал еще. Отвечай лучше, зачем вчера в город ездил?

— Надо было.

Саломатов подошел ближе и изумленно уставился на Петра:

— Ты чё, забыл, с кем говоришь?

Пётр отвернул лицо и принялся рассматривать старый хомут, висящий на большом ржавом костыле. Саломатов крепко схватил его за плечо:

— Тебя спрашиваю!

— Не забыл, — буркнул Пётр. — Знаю.

— Ну, так и отвечай, зачем в город ездил?! — не отпуская его плеча, прошипел Саломатов.

— К присяжному… Насчет отца… чтобы на суде защищал… — нехотя объяснил Пётр.

Саломатов отпустил его плечо, осклабился:

— Ёлкин дал, — признался Пётр.

Урядник задумался.

— Ишь Кощей-то… Чё это он так раздобрился?

— У него и спросите.

— Спрошу, спрошу! — снова повысил голос Саломатов, затем в упор посмотрел на Петра. — Ты кого это вчера на санях вез?

— Никого не вез! — почему-то решил сказать Пётр.

Саломатов ухватил его за плечо.

— Врать надумал?! Я самолично видел, как ты кого-то вез!

— Барина из города прихватил, — выдавил из себя Пётр.

— И к кому же энтот барин приехал? — сильнее сдавил его плечо своими жесткими пальцами урядник.

— К учителю, друг он ихний…

— И кто же этот барин есть?

— Откель я знаю? — огрызнулся Пётр.

— Разговоров он с тобой никаких не вел? Про войну или еще о чем? Может, супротив царя чего говорил?

— Нет, — отрезал Пётр, которому уже изрядно надоел и сам урядник, и его бесконечные вопросы.

Саломатов убрал руку с его плеча, погрозил пальцем:

— Ты мне смотри!

Когда он вышел из сарая, Пётр устало опустился на дровни, задумался.

Выйдя из двора Беловых, урядник остановился, раздумывая, докладывать приставу или нет о появлении в селе неизвестного. Решив, что все равно идти мимо дома Збитнева, да и вреда никакого не будет, если он лишний раз проявит бдительность, Саломатов неторопливо зашагал по улице.

После уходя урядника Пётр снова принялся за ремонт дровней, но неприятное чувство, оставшееся от его вопросов, помешало ему работать. В конце концов, он отложил топор и выскочил за ворота.

На торопливый стук долго никто не открывал, и Пётр уже стал опасаться, что ему вообще не откроют, но из-за двери наконец послышался голос учителя:

— Слышу… слышу… Кто там?

— Это я, Петька Белов!

Щелкнула задвижка, и Пётр зажмурился от упавшего на него света. Керосиновую лампу Симантовский держал в руке, вглядывался встревоженно. Убедившись, что бывший ученик один, быстро спросил:

— Случилось что-нибудь?

— Урядник чё-то об вашем госте спрашивал…. — помявшись, выпалил Пётр. — Кто, да откуда, да чё говорил…

Симантовский обеспокоенно оглядел улицу.

— Проходи!

Высич, до этого напряженно сидевший на стуле с опущенной в карман брюк рукой, завидев Петра, коротко вздохнул, улыбнулся:

— А-а-а… Будущий путешественник…

Пётр засмущался еще больше, но улыбка Высича была столь заразительна, что он невольно разулыбался в ответ. Симантовский указал Петру на стул, а сам подошел к приятелю и почему-то шепотом проговорил:

— Урядник тобой интересовался… Надо что-то предпринимать…

Высич остался спокоен, лишь зрачки