Суд праведный - Александр Григорьевич Ярушкин

Хотел пройти мимо, но сестра так горестно глянула на него, что сердце Петра дрогнуло.

— Ладно… — сказал он. И закончил, отворачиваясь, злясь на самого себя: — Ладно. Завтра утром поеду в Новониколаевск.

5

Высич уже неделю жил у Озиридова, а с документами дело так и не сдвинулось. Бывший граф бродил по просторному дому, читал, благо библиотека у присяжного поверенного оказалась богатая, отъедался, по вечерам спорил с хозяином, а иногда подолгу, приоткрыв штору, смотрел в окно. Только усилием воли Валерий заставлял себя вести такой образ жизни. Но в это утро он вдруг решился. Прошел в прихожую, накинул на плечи снятое с вешалки пальто Озиридова, украшенное воротником, отделанным бархатом черного цвета, решил: сойдет! Пальто, конечно, чуть длинновато, но вряд ли прохожие заподозрят, что оно с чужого плеча.

— Сойдет! — повторил Высич, заглядывая в зеркало, примеряя на голову папаху, тоже взятую с вешалки.

— Ой, куда это вы, Валерий Владимирович? — удивилась, выглядывая из кухни, Клавочка, прислуга Озиридова — розовощекая девица с тугой русой косой, перекинутой через плечо на пышную грудь.

Высич заговорщически подмигнул ей:

— Променад, Клавочка, променад! Воздухом подышать.

— Так барин же не велели вам выходить! — всплеснула Клавочка перепачканными в муке руками.

— Я уже плесенью начал покрываться, — трагическим шепотом посетовал Высич. — Скоро вернусь.

Пётр Белов в это время добрался на санях до городской пристани. Придержав лошадь, спросил у какого-то мужика, как проще попасть на улицу Михайловскую. Мужик озадаченно почесал в затылке и принялся объяснять: длинно и запутанно, но Пётр все-таки понял, что пока ему стоит ехать прямо по Трактовой.

К его удивлению, нужный дом он нашел достаточно легко. Прочитав надпись на медной табличке, собрался было постучать, но дверь распахнулась.

Уже одевшийся и готовый к променаду Высич с удивлением смотрел на незнакомого крестьянского парня, замершего перед ним в неловкой позе.

— Ты что тут делаешь? — строго спросил он.

Пётр торопливо стянул шапку, замялся, но все-таки сказал:

— Извиняйте, барин… Мне вас нанять надо…

— Как это нанять? — усмехнулся Высич, расслабившись. Парень не очень походил на филера.

— Отца моего посадили… — набычился Пётр, глядя в сторону, пояснил: — За убийство… суд скоро.

Высич понимающе кивнул:

— Значит, тебе Озиридов нужен, присяжный поверенный…

— Они-с… — подтвердил Пётр.

— Жди, — спускаясь по ступеням, сказал Высич. — Часа через два он будет.

Пётр вернулся к саням и, расположившись на мягкой соломе, принялся разглядывать улицу, проносящихся мимо извозчиков и по-городскому одетых людей, спешащих по каким-то неведомым ему делам.

А Высич с удовольствием вдыхал холодный воздух, стараясь идти по тем улицам, где было меньше прохожих, и быть как можно менее заметным. Однако, сворачивая на дворцовую, он всё же почувствовал на себе чужой внимательный взгляд и чертыхнулся. Ведь знал же, что его приметы давно сообщены по всей линии Сибирской железной дороги! Беглый же, а туда же — променады придумал. Ощущая легкий неприятный холодок под сердцем, он продолжил изображать уличного зеваку. Остановился у витрины с дамским товаром и осторожно скосил глаза. Немолодой, гладковыбритый и оттого похожий на артиста господин, покачивая висящей на сгибе локтя тростью, неторопливо прошествовал мимо, усиленно не глядя в сторону Высича. Валерий опустил голову, словно рассматривал что-то под ногами, потом резко направился на другую сторону улицы, где располагался магазин «Кожаные изделия Лурье», и, потянув на себя тяжелую дверь с толстыми зеркальными стеклами, вошел внутрь. Он успел заметить, что господин с тростью в нерешительности замер на краю тротуара.

Увидев вошедшего клиента, круглолицый приказчик вытянулся, всем своим видом демонстрируя полную готовность исполнить любую прихоть возможного покупателя. Высич высокомерно окинул взглядом небольшое помещение и брезгливо поморщился:

— Чем это у тебя воняет, братец?

Приказчик озабоченно сморщил веснушчатый нос, шумно принюхался:

— Так кожа-с, она завсегда пахнет-с…

— Да нет, не кожа, — снова втянул воздух Высич. — Паленым пахнет. Ты, случаем, не папироску бросил?

Нос приказчика тревожно зашевелился.

— Пойдем-ка посмотрим, — решительно произнес Высич, направляясь в сторону склада.

Приказчик бросился за ним. Увидев лестницу, ведущую в подвал, Высич ткнул пальцем:

— Оттуда!

Сомнение промелькнуло на лице приказчика, но, решив, что береженого Бог бережет, он кубарем скатился по крутым ступеням. Высич одним движением отодвинул массивный засов на двери черного хода и, выскользнув во двор, огляделся. Господина с тростью видно не было. Зато неподалеку лежал обломок оглобли. Подхватив его, Валерий с силой вогнал один конец в утрамбованный снег у крыльца, другим подпер дверь. Убедившись, что сразу ее открыть не удастся, он не суетясь, но достаточно быстро зашагал к щели, видневшейся в дощатом заборе. Выскользнув на другую улицу, отряхнул от снега пальто и аккуратно развернул шатающуюся на гвозде доску, закрыв щель. Удовлетворенно хмыкнув, он быстрым шагом удалился от места своего появления.

Господин с тростью, в котором Высич угадал полицейского филера, прождав несколько минут, все-таки решил зайти в магазин, куда скрылся подозрительный субъект. Ни субъекта, ни приказчика! Только глухие удары со стороны черного хода. Плотно сжав губы, филер ринулся на звук. Приказчик, бормоча ругательства, с разбега бился плечом о дверь.

— Полиция! — не останавливаясь, рявкнул филер.

— Убег он, зараза! — обидчиво ругнулся приказчик. — Дверь вот подпер!

Филер, не теряя времени, скомандовал:

— Навались!

И они оба, что было сил, врезались в дверь. Оглобля с треском лопнула, расщепилась. Филер оказался плотнее приказчика, он как ядро вылетел в распахнувшуюся дверь на утоптанный снег.

— Пардон-с, — испуганно залепетал приказчик, поднимаясь с прижатого им к земле полицейского и пытаясь помочь ему встать. — Не предвидел-с такой конфуз.

— Пшел вон, дурак! — оттолкнул его руку филер и, не отряхиваясь, побежал к забору, где, как он помнил, должна была быть щель.

6

— Ну, так что вас привело ко мне, молодой человек? — поинтересовался Озиридов, дождавшись, пока Пётр, боясь испачкать обитый дорогой материей стул, осторожно примостился на самый его краешек.

Пётр сбивчиво и не очень толково рассказал, что случилось с его отцом. Внимательно выслушав его, Озиридов задумчиво потер ладони:

— Любопытно… Значит, по-вашему, отец не виновен?

— Если бы он это сделал, он бы мне сказал. Он врать не станет, — с вызовом ответил Пётр.

— Любопытно… Кто же тогда убил этого крестьянина… — Озиридов пощелкал пальцами. — Кунгурцева, кажется?

— Кунгурова, — хмуро поправил Пётр, пожал плечами. — Не знаю.

— А кол из вашей ограды был?

— Из нашей.

— Любопытно… И вы говорите, отец вернулся поздно и был раздражен?

Пётр кивнул. Озиридов, что-то прикинув в уме, склонил голову набок:

— Хорошо… Значит, его потрясло происшедшее с вашей сестрой… Тогда можно попробовать поставить вопрос об аффекте. Пожалуй, я постараюсь помочь вашему отцу… Но вынужден вас предупредить,