Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас

– У тебя все в порядке? – Ее голос становится очень встревоженным.

Я уже привыкла к этому ее тону «Ужасно волнуюсь за Роуз».

– Да, все хорошо. Неужели я не могу позвонить просто так?

– Конечно, можешь, – отвечает мама. – Но обычно не звонишь.

Возвращается официантка и пододвигает мне тарелку. Улыбаюсь и киваю. Кусок торта в два раза больше предыдущего.

– Может, стоит попробовать звонить тебе почаще…

– Я бы этого очень хотела.

– Прости, что не звоню.

Наступает долгое молчание.

– Звучит, будто у тебя все хорошо, Роуз.

– А ты будто сомневаешься, мама.

– Нет, – быстро говорит она. И добавляет: – Давно я не слышала, что с тобой все в порядке.

– У меня все хорошо, мам. – Я откусываю большой кусок торта, жую и проглатываю, подцепляю вилкой еще один, надкусываю и с набитым ртом говорю: – Я ем вкусный торт!

Мама смеется, легко и звонко.

– Торты идут душе на пользу. Как конференция?

– Нормально. Вообще-то, в основном я сачкую.

– Правда? Непохоже на тебя.

– Погода отличная, городок милый, прямо у реки. Много симпатичных ресторанчиков и кафе. Я решила наслаждаться визитом. Мне захотелось прогуляться – и я прогулялась. Вот такая я.

– Роуз, ты так изменилась. Словно оставила прошлое позади.

– Может, так и есть, – я произношу это, но вдруг где-то в глубине души появляется узел тьмы. Маленький, но я его чувствую, он висит там, покачиваясь и напоминая, что все время прячется во мне, постоянно. А потом, так же быстро, как возник, узелок развязывается. Я добавляю: – Возможно, это ненадолго.

– Ничего, – говорит мама. – Наслаждайся тем, что есть. Опомниться не успеешь, как ощущения вернутся и ты снова будешь радоваться.

– Обязательно.

Мамин голос заставляет меня улыбаться из-за того, как она со мной разговаривает, верит в меня и поддерживает. Я цепляюсь за это, верю, как верят в некое божество. Мама всегда приходит на помощь, когда я нуждаюсь в ней больше всего.

– Я люблю тебя, мама. Надеюсь, ты это знаешь.

– Я тоже люблю тебя, моя дорогая девочка. И знаю, что ты меня любишь. Но всегда приятно слышать такое.

* * *

На пляже пустынно. В сумерках небо окрашивается в розовый и оранжевый. Песок мягкий. В этом городе все – погода, тепло, солнечный свет, ветерок – мягкое. Снимаю сандалии, цепляю за ремешки и иду, а они покачиваются. Останавливаюсь, чтобы рассмотреть красивую ракушку, идеально гладкий белый камень, половинку морского ежа. Небольшие волны набегают на берег и разбиваются об него, набегают и разбиваются. Вот кучка хрупких перламутровых ракушек, пара светло-оранжевого цвета, одна ярко-желтая. Я беру их, чтобы отвезти домой. Мама такие обожает. Я подхожу ближе к прибою, зарываюсь пальцами ног в мокрый песок и наслаждаюсь весенним ветерком, пока еще прохладным. Запах, что разливается в воздухе, подсказывает: лето не за горами.

Я долго стою и смотрю на воду.

Бремя тает. Освобождает мои плечи, его тяжесть уменьшается, становится все легче и легче, пока не исчезает совсем. Глаза колет от слез – и я начинаю плакать, но это не слезы грусти.

Мне не нужно становиться матерью.

Вода бежит по моим ногам, прохладная и чудесная. Начинается прилив.

Я не обязана рожать ребенка, если не хочу. А я не хочу. Никогда не хотела. Никогда.

Слава богу.

Слава богу, Люк ушел. Слава богу, он меня бросил. Слава богу, этого человека, который пытался заставить меня стать той, кем я никогда не хотела, больше нет в моей жизни, моей квартире, моей кровати каждую ночь. Он решил, что меня для него недостаточно. Но возможно, правда в том, что это его было недостаточно для меня.

Свобода этой новой реальности отзывается во всем моем теле. Наконец-то, наконец.

Когда я опять обретаю способность двигаться и вновь начинаю шагать вдоль пляжа, что-то во мне меняется, неизгладимо меняется. Появляется надежда. Я возвращаюсь в отель – небольшое бунгало у воды. Крашу ногти на ногах.

Это правда. Сегодня я в порядке. Я изменилась, стала мягкой, уступчивой, теплой, как шар свежего теста. Я свыкаюсь с этим ощущением внутреннего уюта.

Возможно, это ненадолго.

Но, может, так и продолжится.

Часть третья. Больше Роуз. Жизни 4 и 5

ГЛАВА 13

15 августа 2006 года

Роуз, жизни 4 и 5

Люк стоит с моей стороны кровати, куда обычно никогда не подходит. В руке – банка с витаминами для беременных. Звук глухой и тяжелый – банка полна.

– Ты же обещала, – упрекает Люк.

– Иногда я забываю.

– Иногда? – повторяет он сердито, обвиняюще.

Обвиняет меня. Я виновна.

И мы оба это знаем.

– Я не пила витамины, хоть и обещала. – Признаюсь, и дело с концом.

Люк молчит. Затем говорит:

– Похоже, ты не хочешь их принимать.

– Нет, – снова признаюсь я. – Не хочу.

* * *

Я теряю волю. Мое тело будто вареное яйцо, которое катится по кухонному полотенцу, разбрасывая кусочки скорлупы.

Мы с Люком не разговариваем. Почти неделю ходили мимо друг друга или молчали, когда были в одной комнате. Лишь иногда вежливо спрашивали: «В кофейнике осталось немного кофе, выпьешь или я себе налью?» – или предупреждали: «Вернусь поздно, у нас в отделе мероприятие».

Но постепенно, день за днем, гнев после ссоры начал остывать и таять. Не знаю, что осталось от этого чувства и во что оно переросло. Мы принялись общаться немного добрее, теплее, иногда даже ласковее. Я взглянула в будущее и поняла, что у нас с Люком есть два пути: в первом варианте мы остаемся вместе и заводим ребенка. Точнее, остаемся вместе из-за ребенка. А во втором – не заводим и расходимся. Расходимся из-за того, что ребенка не будет.

Неужели ребенок – это так ужасно? Смогу ли я просто зажмуриться и сделать это? Родить ребенка, воплотить мечту мужа? Спасти свой брак?

Возможно, все будет замечательно. Даже великолепно. Я буду вспоминать эти времена и думать: «О, Роуз, какой ты была глупой. Ребенок – лучшее, что ты сделала в этой жизни. А ведь этого могло не случиться…» Разве не так думают все матери после рождения детей? Неужели это труд всей моей жизни, как в «Паутине Шарлотты»[7]?

Возможно, половина этих женщин лгут. Наверное, они просто вынуждены так говорить, ведь ребенок уже есть и ничего не поделаешь. В магазин-то его не вернешь!

А не знак ли это – то, что я сравниваю ребенка с товаром, который можно вернуть в «Блумингдейл» или «Нордсторм»? Мигающее предупреждение для Роуз Наполитано, которое гласит: ты не годишься в матери, раз думаешь о возврате младенца в «Блумингдейл». «Нордсторм» куда лучше: приобретать следует там, где всегда принимают покупки назад, а у этой сети именно такая политика.

По