Чалын – дочь снежных вершин. Книга 1. Южные ветры - Макс Саблин

– А что Тенгри? – спросил рысёнок.

– Однажды я услышал голос Тенгри. Он сказал мне, что я всё правильно делаю и скоро настанет то время, когда мне придётся вернуться к людям и о своей вере им поведать.

Глава 13. Поход в Долину семи водопадов

Пока гостившие у Ээша путники набирались сил и залечивали раны, хан Боджинг воплощал в жизнь свои коварные планы. Изо дня в день он собирал сведения о дочери своего заклятого врага – хана Ойгора. О ней ему рассказывали все его осведомители, в том числе и Учинчи Кулак. Он-то и принёс самую последнюю весть об исчезновении девочки. Злой хан был сильно удивлён, узнав о пропаже Чалын. Куда и зачем могла отправиться дочь Ойгора? Этот вопрос не давал ему покоя, хотя предположение Боджинга было верным. Он допускал мысль о намерении Чалын спасти своего отца. Казыр говорил, что проклятие слёзного цветка не остановить, но он же молвил и о неведомой силе девочки. Раз за разом, вспоминая слова одноглазого шамана, хан строил планы по поимке Чалын.

Вот и сейчас, продумывая новые козни, хан Боджинг сидел на валуне у болота и на плоском камне под ногами выцарапывал кинжалом загадочное существо – чудище, уж больно похожее на то, что скалилось на его медальоне.

– Боджинг-хан, – со спины окликнул его Учинчи Кулак. – Все собрались.

Слегка наклонившись, человек-барсук говорил тихо, боясь разгневать погруженного в размышления хана. Боджинг услышал его, но не подал вида. И лишь спустя некоторое время хан, не оборачиваясь, махнул Учинчи Кулаку рукой. Человек-барсук понял его жест и, развернувшись, поспешил удалиться.

Закончив с изображением, Боджинг встал, вложил кинжал в ножны, и неторопливо направился к зеленеющей вершине сопки. Холодный, перегоняющий серые тучи ветер развевал его длинный распахнутый халат. Мерными шагами хан достиг округлого верха невысокой горы и остановился. Отсюда открывался удивительный обзор широкой впадины между невысокими горами с крутыми склонами.

В долине его ожидали тысячи молчаливых всадников, одетых в одинаковые халаты до колен. Грудь каждого из них защищал кожаный жилет с бронзовыми пластинами. Их лица укрывали ужасающие золотисто-жёлтые маски с застывшими металлическими ликами. Головы венчали покрытые бронзой остроконечные кожаные шлемы, а на ногах чернели сапоги. Это были беспощадные воины Боджинга, выстроенные ровными колоннами. Поднаторевшие в боях и искушённые разбоями, они не знали жалости и не ведали страха. За спинами всадников висели тугие луки и полные смертоносных стрел колчаны, в руках они держали щиты и острые, как зубы дракона, копья.

На поясах висели ножны с отточенными кинжалами и мечами. Головы их коней защищали пошитые из толстого войлока маски с деревянными фигурками извивающихся крылатых драконов.

– Джинг-джинг-джинг! – завидев злобного хана, повторяли в голос воины, в такт приподнимая длинные копья.

Рокот их голосов прокатился эхом в горах и вызвал камнепад. Хан Боджинг поднял руку, и люди успокоились.

– Воины Амаду разбросаны по всему Ойгорскому ханству, – свирепо зарычал он. – Мы захватим Долину семи водопадов до того, как они объединятся. Нам надо будет её лишь удержать, ну а чуть позже мы разгромим и Яраш-Дьер. Сокровища Ойгорского ханства станут нашими, и каждый получит свою долю!

– Джинг-джинг-джинг! – вновь раздался боевой клич воодушевлённых на победу воинов.

Хан Боджинг был прирождённым воином, безжалостным, просчитывающим каждый свой шаг и предугадывающим ответный ход врага. Он никогда не принимал поспешных решений, и этот раз не стал исключением.

Перед нападением на Ойгорское ханство предусмотрительный хан разбил всё своё войско на множество частей. Каждая из них под предводительством отъявленных негодяев совершала набеги на небольшие аилы. Одни племена сдерживали натиск захватчиков, другие попросту разорялись. Расчётливый Боджинг не торопился выступать в Долину семи водопадов, выжидая, пока Амаду, распределит войско отца по всему Ойгорскому ханству для защиты своего народа. И его план сработал, Амаду так и сделал.

Защищая посёлки мирных жителей, раз за разом бравые воины Ойгора и Амаду громили врага. Боджинг нёс потери. Однако он предвидел это, и когда настал его черёд, хитрый хан донёс с помощью змей и ящериц до верных ему людей послание о быстром объединении сил. И вот, в назначенное время, в назначенном месте собрались все воины Боджинга. Не поскупившись, злой хан заблаговременно изготовил тысячи одинаковых доспехов, нагнетающих страх одним лишь своим видом. Всё было готово к боевому походу в Долину семи водопадов. Оставалось дождаться рассвета.

Боджинг снова поднял руку, и все разом умолкли. Лишь только глухое эхо далеко в горах всё ещё восхваляло свирепого предводителя. А когда оно стихло, Боджинг продолжил:

– У Ойгор-хана дочь растёт… Чалын. Она покинула Яраш-Дьер и пытается нам помешать. Того, кто мне её доставит… – выдержав паузу, Боджинг окинул взглядом всё своё войско, а потом гневно прорычал, – …живой или мёртвой, я щедро золотом осыплю.

Мрачные мысли овладели каждым из кровожадных воинов, строй заметно оживился, загудел. В этот раз злой хан не успокаивал людей. Перекинувшись словами, те замолчали сами. Пыл Боджинга поутих, и он продолжил более спокойно:

– Путь долог наш и труден, всем нужен отдых. Мы выдвигаемся с рассветом.

– Джинг-джинг-джинг! – снова взревели стройные ряды воинов.

Днём воины Боджига возвели множество юрт, разожгли костры и выставили дозорных. Ближе к вечеру накормили коней, подкрепились сами, наточили клинки, а после разошлись по кочевым жилищам набираться сил. От заката солнца и до предрассветных сумерек в лагере воцарилась тишина.

Ночью хан Боджинг не спал. В полном одиночестве, поодаль от войлочных юрт, он ожидал Казыра. На небе серебрились холодные звёзды и как-то странно светила жёлтая луна. Задумчивым взглядом хан смотрел на ночное светило и вспоминал давний рассказ сказителя, угадывая в серых пятнах полной луны ненасытного Дельбегеня с деревом в руке. Боджинг рассуждал о возможности возвратить семиглавое чудовище на землю. Ведь с таким свирепым союзником, как Дельбегень, можно было без труда покорить не только Ойгорское ханство.

Напротив Боджинга, у подножья отвесной горы, торчала из земли высокая, местами покрытая жёлтым мхом каменная глыба. Из её продолговатой тени, накрывшей зазеленевший кустарник, вдруг потянуло прохладой. Поднялся лёгкий ветерок. От внезапного дуновения листва на растении шелохнулась. Боджинг перекинул взгляд на глыбу, и в этот миг из тени громадного камня показался одноглазый шаман, точнее серая дымка, воссоздавшая образ Казыра. Его глазницы были полы, вместо носа чернела угловатая дыра, однако, облик шамана всё же был узнаваем.

Казыр и раньше являлся к хану в образе духа. Камлая в Мёртвом лесу, одноглазый шаман покидал своё тело и спускался в подземное царство к Эрлику. Оттуда дьула тёмного странника восходил в мир людей, в нужном ему месте. Но это было нелегко. Такой ритуал проводился лишь в темноте, и только с помощью самого Эрлика. Проделав нелёгкий путь туда и обратно, Казыр терял много сил и потом долго приходил в себя.

– Пусть слышащий тебя не услышит, зрячий не увидит, а умный не поймёт, – промолвил Боджинг.

– Да будут духи благосклонны к вам, – ответил шаман.

После этих слов из темноты показался молчаливый помощник Казыра – чёрный ворон. Пролетая над Боджингом, он скинул ему под ноги небольшую потёртую фляжку, сделанную из двух лоскутов кожи, и снова скрылся во мраке.

Наклонившись, Боджинг подобрал сосуд – тот был полон.

– Когда рассвет забрезжит и кюн выйдет из-за гор, вокруг себя ты камни окропи, – сказал шаман.

От дуновений ветра образ Казыра то расплывался, то вновь собирался воедино, но голос его звучал твёрдо.

– Дождитесь, пока туман вас скроет, а потом идите, – продолжил он, протянув свою полупрозрачную руку к кусту.

Длинными, кривыми пальцами шаман едва коснулся листьев, и они в тот же миг пожухли.

– Казыр, твоя поддержка ни серебром, ни золотом, ни драгоценными камнями не измерима. Пусть юлы павших от моей руки врагов, в мир слёз и тьмы низвергнутых, будут для тебя моей наградой, – ответил хан Боджинг.

Согласившись, Казыр кивнул, дымка развеялась и снова наступила тишина.

Остаток ночи хан Боджинг провёл в раздумьях, раз за разом просчитывая весь путь к Долине семи водопадов, и размышляя над лучшим подходом к ненавистному нурскому аилу. А спозаранку, когда предвкушающие скорую победу воины были уже в сёдлах, а их кони нетерпеливо перетаптывались перед дорогой, бессердечный хан раскупорил фляжку и, дождавшись первого луча солнца, окропил жидкостью холодные камни. В тот же миг влага с шипением испарилась, а из трещин земли, у самого подножия горы, повалил туман. Его плотные струи, извиваясь, словно змеи, переплетались меж собой, обволакивая коней и всадников. Туман сгущался, стелился плотной пеленой в долине. Вскоре его серые клубы вознеслись до самых макушек деревьев.