Его самое темное желание - Тиффани Робертс

Когда она вошла в спальню, там было чисто. Книги и бумаги были сложены на столе гораздо аккуратнее, чем раньше, кровать была застелена другим покрывалом, а одежда Векса была возвращена в шкаф, который стоял открытым. Его одежда была сдвинута в сторону, освобождая место для нескольких ярких платьев.

Огоньки запорхали по комнате, но Кинсли не обратила на них внимания. Ее взгляд остановился на новой белой ночной рубашке, лежащей на кровати.

Закрыв за собой дверь, она подошла к кровати. Она провела пальцами по мягкой, безупречной ткани, прежде чем сжать ее в кулаке. Кинсли швырнула одежду через всю комнату и закричала, рухнув на пол, выплескивая всю свою тоску, страдание и одиночество, все те эмоции, которые, как она думала, она подавила. Закрыв глаза, опустив голову и вцепившись пальцами в половицы, она позволила истошному крику продолжаться, позволила слезам, которые сопровождали его, свободно пролиться.

Крик затих, оставив пульсирующую боль в горле, вызванную рыданиями.

Успокаивающий шепот ласкал ее уши, сопровождаемый нежными, едва уловимыми прикосновениями — призрачные конечности гладили ее волосы, спину, щеку.

Со временем ее рыдания стихли. Она не открыла глаза, не встала, вообще не двигалась, пока ее дыхание медленно выравнивалось и слезы, наконец, прекратились.

Кинсли не знала, было ли это на самом деле или померещилось, но от успокаивающих прикосновений исходило едва уловимое тепло. И этого пока было достаточно.

Так и должно было быть.

Потому что правда об этом месте, о ее положении — о том, что она никогда не сбежит, — была просто невыносима.

ГЛАВА 12

Под луной и звездами туман выглядел таким же непроницаемым барьером, каким и был. Он жадно выпил весь серебристый свет, ничего не оставив для темной полосы леса, которую окружал.

За этой пеленой лежал целый мир. Мир, так долго остававшийся вне досягаемости Векса и скрытый от его взора, не более реальный для него, чем иллюзии, которые он создавал. Мир, существовавший лишь в его памяти.

Сцепив руки за спиной, Векс уставился на увитый плющом и мхом транспорт, стоящий на краю тумана. Он был кусочком того недостижимого мира, но не был эхом или воспоминанием. Он был осязаем. И он дал Вексу единственную надежду вернуться в то царство.

Раздражающий, непредсказуемый, красивый человек.

Кинсли.

При всей его мудрости и опыте, при всей силе, которой он когда-то обладал, он не мог постичь запутанные изгибы судьбы, приведшие ее к нему. После бессчетных лет пустоты внезапно появилась она.

Он подозревал, что в ней есть кровь фейри, и все еще верил в это. Один из ее предков, должно быть, был фейри, и они, вероятно, обладали редкой и желанной способностью пересекать миры существования без необходимости в проводниках или порталах. Это было единственное объяснение, которое имело смысл.

Но стечение обстоятельств, приведших Кинсли сюда, объяснить было куда сложнее. Она, казалось, ничего не знала о своей силе, ничего о магии и почти ничего о фейри. И все же она смогла пробудить в себе такую мощную способность именно в момент пересечения границы его мира; она попала именно сюда, в этот промежуточный мир, а не в один из бесчисленных слоев реальности; Векс успел найти ее как раз перед тем, как она погибла бы…

Кто еще, кроме судьбы, мог бы так идеально все организовать?

Так почему же ему, казалось, было суждено упустить единственную возможность, которая представилась ему с тех пор, как он был проклят?

Это не вопрос судьбы. Всему угрожает мое собственное высокомерие.

Проблески магии дразнили его. Он узнал их — приближались Вспышка и Тень.

Векс зарычал.

— Мои инструкции были неясны?

— Эхо следит за ее сном, — ответила Тень.

Свет огоньков заливал разрушенный экипаж Кинсли, когда они приближались к Вексу, создавая намеки на его странный металлический отблеск сквозь растительность.

Он подошел ближе к повозке, протянул руку и поймал двумя пальцами виноградную лозу.

— Вы прекрасно знаете, что мой приказ предназначался не только Эхо.

— Если ты недоволен, заставь нас повиноваться, — сказали огоньки с характерным для них тихим рычанием.

Векс медленно снял лозу с повозки. Усики, удерживающие ее на месте, один за другим ослабли.

— Я испытываю сильное искушение сделать это.

— И все же ты никогда этого не делал, маг, — Тень парила прямо за левым плечом Векса. — Ни разу за все годы, прошедшие с тех пор, как мы втроем нашли тебя.

Огонек переместился на место над другим плечом Векса, его свет был ярче, но более неустойчивым, чем у Тени.

Наступившую тишину дополняли ночные звуки. Ветви поскрипывали, листья шелестели на ветру, насекомые вели свою музыку, а воды озера плескались о крошечный берег, который находился в пределах границ королевства. Никакие падшие монстры не ревели на луну. Из-за тумана не доносилось никаких призрачных голосов смертных.

Ни один женский голос — сладкий, теплый, страстный — не говорил с ним.

— Вы искали меня не для того, чтобы молча маячить за спиной, — Векс отпустил лиану. — Говорите.

Вспышка подчинилась без колебаний.

— Твое поведение по отношению к Кинсли было отвратительным.

Не отрывая взгляда от кареты, Векс снова сцепил руки за спиной.

— У тебя хватило стыда пошатнуться, когда она назвала тебя мудаком, маг, — продолжила Вспышка, — и все же ты, кажется, приложил немало усилий, чтобы она не могла воспринимать тебя иначе!

— То расположение, которым мог бы заручиться, ты быстро уничтожил, — сказала Тень. Продолжающееся спокойствие и нейтральность в ее тоне задели больше, чем негодование Вспышки. — И ты нанес еще больший ущерб, помимо этого.

Векс медленно вздохнул, опустив подбородок.

— Как она себя чувствует?

— Ее переполняют печаль, гнев и боль, — ответила Вспышка, подчеркивая свои слова искрами призрачного огня.

— Сейчас она спит только из-за переутомления, — добавила Тень. — Слезы лились рекой, пока ее не сморил сон.

Векс почувствовал, как огромная рука обхватила его и сжала грудь — легкие и сердце. Он оттолкнул Вспышку в сторону одной рукой и сделал шаг вдоль экипажа Кинсли, прижимая другую к груди, чтобы унять глубокую, всепроникающую боль.

Вместо того, чтобы исчезнуть, дискомфорт только усилился, сжимая горло.

— Ты утверждала, что она сильная, — сказал он срывающимся голосом. — Она выдержит это. Слова ее не погубят.

Тень тихо спросила:

— Разве не слова соткали это проклятие?

Голос королевы возник в памяти Векса, прекрасный, ужасающий, страстный, мелодичный, мощный. Он загнал его обратно в глубины, обратно в тишину. Это место было достаточным напоминанием о ней. Он не позволит ее словам преследовать его дальше.

— Одно-единственное слово может возвысить душу… — Тень подплыла еще