Его самое темное желание - Тиффани Робертс

Но когда он приблизился к центру книги, то дошел до пары страниц, от которых замерла рука и перехватило дыхание. Они отличались от всех остальных; они были источником смутной силы, которую он ощущал.

Обе страницы были почти полностью покрыты нацарапанными черными линиями, многие из которых были сделаны с таким усилием, что на бумаге остались бороздки. В центре страниц была нарисована серебряная клетка. В клетке лежали две половинки разбитого кроваво-красного сердца.

Слова, написанные плавным, элегантным почерком, контрастирующим с остальными изображениями, бежали под клеткой, белые чернила на сплошном черном фоне.

Весь мир будет смотреть на тебя и никогда не узнает сокрушительной тяжести твоего разбитого сердца.

У него заныло в груди, а горло сжалось. Он почувствовал нечто большее, чем грубые эмоции, которые передавали эти страницы, — он почувствовал грубость, с которой это было написано. Всепоглощающую печаль, огорчение, гнев.

Глубокую душевную боль.

Векс провел жизнь в достижении своих целей, стремясь защитить то, что принадлежало ему, и он уделял мало времени эмоциям других. Ярости, тлеющей в его сердце, было достаточно, чтобы подпитывать его. Никогда еще он не чувствовал боль другого человека так ясно, как сейчас. Никогда еще он с такой неистовостью не стремился унять боль другой души.

Он вспомнил слова Тени.

У нее нежная душа, сильная, но погрязшая в страданиях.

— Вы трое смотрите на мир более ясными глазами, чем я, — прохрипел Векс.

— Мы видим не яснее, маг, — мягко сказала Тень. — Просто по-другому.

Вспышка провела призрачным огоньком по странице.

— Ты еще можешь облегчить ее страдания, маг. И если ты позволишь… Она может облегчить твою участь.

Векс уставился на книгу, когда эти слова обрушились на него всей своей тяжестью. Разве он не потерял достаточно, чтобы понять боль, которую она выразила здесь? Разве он не жаждал передышки от своей боли, даже когда использовал ее, чтобы подтолкнуть себя вперед?

— Свобода облегчит мои страдания, — сказал он, но сам себе не верил.

Он осторожно закрыл книгу, вернул ее на место и закрыл коробку. Кровь на сиденье под ней привлекла его внимание, когда он поднял ее за ручку. В свободной руке снова заструилась магия. С кожаного сиденья поднялись засохшие алые хлопья. Они расплавились и соединились в воздухе, образовав маленькую сферу из блестящей крови, которая в зеленой вспышке исчезла.

Она будет ждать его в лаборатории. Несколько простых тестов позволили бы получить некоторое представление о ее происхождении и, возможно, о ее скрытых способностях.

Векс отступил назад и ботинком захлопнул дверцу машины.

— Маг, — нараспев произнесла Тень, призрачный огонь пульсировал печалью.

— Осмотрите наши границы, — скомандовал Векс, когда его крылья обрели форму за спиной. Он широко расправил их. — Предупреждайте меня о любых нарушениях.

Он почувствовал невысказанные слова, исходящие от обоих огоньков; воздух потрескивал вокруг них. Но он вскочил с земли прежде, чем они успели сказать что-нибудь еще, и ломился сквозь ветви, пока, наконец, не выбрался из-под навеса крон.

Но даже ясное ночное небо не могло утешить его этой ночью. Почему, когда он нашел то, в чем нуждался все эти годы, его терзали сомнения? Почему он был полон нерешительности, когда ключ к его свободе был прямо здесь?

Почему боль Кинсли все еще пульсировала в его груди, как будто она была его?

Векс быстро вернулся в свой дом. Его крылья исчезли сразу же после приземления, а ноги понесли его внутрь, в спальню, прежде чем он успел принять осознанное решение уйти. Он тихо открыл дверь и вошел.

Кинсли лежала на боку на полу, в нескольких шагах от кровати. Ее волосы растрепались и разметались по половицам, кожа вокруг глаз порозовела и распухла, и она оставалась одетой только в простынь. Одну руку она закинула за голову, а другую подложила под подбородок.

Эхо, которая нависала над ней, повернулась, чтобы посмотреть на Векса, вспыхнув от удивления.

Векс стиснул зубы. Вид ее на холодном, твердом полу, где она плакала до изнеможения, заставил что-то ледяное обвиться вокруг его сердца и сжать его.

Моя пара.

Это было неправильно. Его пара не должна была терпеть такое унижение, такой дискомфорт, такие страдания.

И это было его рук дело.

Вздохнув, Векс зашагал через комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд огонька всю дорогу. Он положил вещи Кинсли на стол, прежде чем подойти и встать над ней.

Сейчас она выглядела такой умиротворенной, несмотря на обстоятельства. Во сне она была свободна от проблем реальной жизни. Она была освобождена от Векса и его жестокости.

Мне не нужно быть таким жестоким.

Насколько приятно было бы заставить ее улыбнуться? Услышать ее смех?

Он жестом отослал Эхо прочь. Огонек колебался, мотая головой, пока переводил взгляд с Векса на Кинсли и обратно. Векс снова стиснул зубы, но спорить не стал. Вместо этого он опустился на колени и, со всей осторожностью, на какую был способен, просунул руки под Кинсли и привлек ее к своей груди. Она пошевелилась, повернув к нему лицо и обвив рукой его шею.

Векс замер. Долгое время единственными звуками в комнате были громовое биение его сердца и ее медленное, ровное дыхание. Ее аромат окутал его, такой сладкий, такой естественный, такой совершенный, а ее тело было теплым и мягким.

Боль зародилась внизу его живота, и член запульсировал, давление в нем нарастало с каждым биением сердца.

Он жаждал почувствовать ее руки на своей коже. Он хотел исследовать ее, успокоить все ее тревоги и страхи прикосновениями, подарить ей наслаждение.

Он жаждал продолжать обнимать ее, просто оставаться в ее объятиях.

Каким-то образом он встал. Каким-то образом он отнес ее на кровать, Эхо последовала за ним. Каким-то образом он призвал достаточно магии, чтобы откинуть постельное белье. И каким-то образом, хотя это было труднее всего на его памяти за последнее время, он уложил Кинсли. Хотя ему не хотелось отстраняться от нее, он высвободил руки, подоткнул ей одеяло и сделал один шаг назад от кровати.

Что-то в его груди согрелось и растаяло, распространяя тепло по всему телу, даже когда все внутри снова сжалось. Кинсли в его постели, теплая и безмятежная… это казалось правильным.

Она была человеком, незнакомым с его видом, с его миром. И временами она сводила с ума. Но так ли уж ужасно было бы находиться в ее обществе? Так ли ужасно было бы…

Что?

Быть с ней.

Хотеть ее.

Сделать ее своей парой по-настоящему.

ГЛАВА 13

Сладкий аромат корицы и меда пробудил Кинсли ото