Бездушная - Джейд Вест

того, что Илэйн тогда, на бал-маскараде у Тинсли Константин, напоминала мне Бетани Фрайерс, до сих пор не давало мне покоя. Вот откуда так рано возникла эта фиксация. Изгиб ее милого маленького подбородка. Изгиб ее шеи. Светлые локоны, ниспадающие каскадом, и эти красивые голубые глаза. Да, она напоминала мне Бетани, конечно, напоминала.

Я делал все возможное, чтобы стереть из памяти свои ранние воспоминания об этом милой маленькой сучке, сколько себя помню. Почему-то я знал, что она была слабым местом в моей совершенной силе. Уже давно я потерял след девушки, которая впервые пленила меня, и ни капли не пожалел об этом. Я не хотел, чтобы в моей жизни был даже намек на нее.

Именно поэтому я должен был убить Илэйн в следующее же мгновение, чтобы вычеркнуть ее из памяти, но я не сделал этого. Не смог. Я просто стоял и смотрел на нее в своей кухне, как дурак.

Я чувствовал себя неуютно из-за того, что она знала о моих внутренностях больше, чем я знал о ней. Мне не нравились никакие проявления слабости в себе, и вот на что это было похоже. Я чувствовал себя слабым. Это заставило мои слова обрушить на нее, когда они прозвучали.

— Я серьезно, Илэйн. Тебе пора раскрыть свои грязные секреты. Я хочу знать каждую твою грязную частичку. Теперь ты у меня в долгу.

Она переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя так же неловко, как и я. И все же она не могла скрыть всепоглощающего любопытства в своем взгляде.

— Я нихера тебе не обязана, Люциан, — сказала она, но в ее словах опять не было злобы, она не смогла бы ее выдавить, даже если бы попыталась. Я чувствовал, как она испытывает желание поговорить со мной. Это чувствовалось в ее неглубоком дыхании.

— Ты обязана мне своей гребаной жизнью, — выплюнул я ей. — Ты была бы уже мертва, если бы я не забрал тебя из твоей квартиры, как слабую маленькую сучку, той ночью. Браться Власти уже забрали бы плату твоей кровью.

— А мне похуй, — сказала она но, опять же, в ее словах не было злобы.

Она должна была быть мертва. Я должен был уже позабавиться и убить ее.

Противостояние между нами было горячим, пропитанным смесью, которую я не понимал. Ненависть, отвращение, возмездие, желание, нужда. Я чертовски ненавидел нужду. Обычно я мог справиться с нуждой одним щелчком пальцев, мгновенно получая все, что хочу, но только не с ней. Только не с этой сумасшедшей сучкой Илэйн.

— Тебе лучше начать пользоваться своим языком, — сказал я ей, — или я действительно заставлю тебя заплатить за это. Я заставлю тебя заплатить за это такими мерзкими способами, которые ты и представить себе не можешь.

Она гордо вздернула подбородок, несмотря на то, что была разбита вдребезги, стоя на моей кухне, с покрытыми запекшейся кровью бедрами, утопающая в моей рубашке.

— Тебе бы понравились мои секреты, — сказала она мне. — Ты бы только рассмеялся мне в лицо. Они бы тебе понравились. Тебе бы понравилось то, что они сделали со мной.

Обычно я бы с ней согласился. Ее истории должны были дать мне только вдохновение для того, как я хотел заставить ее страдать в моих объятиях, но почему-то я этого не чувствовал. Скручивание чего-то в моих кишках было еще одним из тех безумных ощущений, от которых мне хотелось блевать. Что они сделали со мной. Даже мысль о том, что эти мужчины сделали с ней, заставляла меня закипать от ярости.

— Кто с тобой сделал что-то, малышка? — спросил я, и она опустила подбородок, уставившись в пол.

— Это не твое дело, — ответила она, и снова от ее наглости не осталось и следа. — Я не позволю тебе так смеяться надо мной. Издевайся сколько хочешь, но этого я не потерплю.

Я подошел ближе и притянул ее лицо к своему.

— Ты знаешь, что у меня врожденная нечувствительность к боли. Ты знаешь обо мне то, чего не знает никто на этой планете. Тебе лучше начать говорить, пока я не устранил этот дисбаланс между нами с помощью крови. Секреты или кровь, Илэйн. Твой гребаный выбор, но сделай его сейчас.

Ее глаза были такими печальными, когда встретились с моими.

— Да, по крайней мере, хоть раз в жизни у меня есть выбор. Не думала, что именно Люциан, черт возьми, Морелли, предоставит мне его.

Я пристально посмотрел ей в глаза.

— Кто с тобой сделал что-то, малышка?

Она вздохнула, и сила в ее плечах рухнула, сделав ее лишь крошечным существом, прижавшимся к стойке. Борьба покидала ее самым прекрасным образом. Ее крылья бабочки были смертельно неподвижны, когда она оставила свои слабые попытки улететь. Она была спокойна, что удивило меня, и это было странно привлекательно.

— Ты бы не захотел знать, — проговорила она, и ее ложь была жалкой. Она прекрасно знала, что я захочу знать.

— Кровь или секреты?

Она вздохнула.

— Серьезно, Люциан. Я не хочу, чтобы ты смеялся надо мной. Я бы предпочла кровь такому унижению.

— Кровь. Или. Секреты?

Мой взгляд был тверд. Ее решимость рушилась. Крылья бабочки распахнулись для меня, достаточно широко, чтобы я увидел, что гусеница между ними — невинный малыш, которого еще никто не видел.

Никто не видел Илэйн Константин раньше. Не настоящую, истинную, сломанную сердцевину красавицы.

— Это долгая история, — сказала она мне, и в этом я не сомневался. — Это долгая, извращенная история, которую никогда не рассказывали. Я пыталась, когда была достаточно молода, чтобы думать, что мои слова действительно что-то значат для окружающих, но меня заклеймили подлой маленькой лгуньей.

Мне было противно от того, что ее слова что-то значили для меня.

— Тогда тебе лучше начать говорить, — произнес я.

Глава 19

Илэйн

Из всех людей в моей жизни, которым я могла бы рассказать свои секреты, я бы ни на секунду не поверила, что это будет один из придурков Морелли. Если бы вы попросили меня поставить деньги на наименее вероятного человека, которому я когда-либо рассказала бы свои секреты, Люциан Морелли был бы довольно высоко в списке. И рассмеялась бы вам в лицо, а затем плюнула бы за наглость, что вы даже предположили это. Он был моим врагом. Моим монстром. Человеком, который хотел лишить меня жизни ради своих острых ощущений.

Я никогда не должна была стоять там, на кухне в его дыре, и размышлять о том, чтобы рассказать ему свою историю, даже